Черная дорога - Артемис Мантикор

нас нападать, или просто хочешь поговорить?

— Я? Удивление. Непонимание. Смесь чувств. Обида? Да. Я желаю мыслить. Процесс мышления был. Медитация. Познание себя. Вы пробудили. Зачем?

— Но нападать ты не собираешься?

— Агрессия деструктивна. Смысл отсутствует. Зачем?

— Это эстернид, — тихо сказала Белая, подходя ближе.

Оружие она не опускала. Даже наоборот — сменила автомат на рельсовую винтовку, чтобы наверняка.

— Ты не обижаешься на нас, за то что мы уничтожали других таких, как ты? — спросил я в попытках лучше понять существо.

— Других? Как я? Но здесь нет таких, как я! — ответил механизм. Вполне себе эмоционально ответил, с обидой и грустью, будто я только что задел больную мозоль.

— В лаборатории за дверью, — кивнул я назад.

— Нет. Они не важны. Они не понимали. Не осознавали. Вселенная воссоздаст их вновь.

— Кто ты… что ты такое?

— Я? Кто я? — повторил робот.

— Ну не я же.

— Ты, скорее всего, такой же пленник, как я, только мнящий себя свободным. Такие как ты любят имена. Нас вы называете именем первого встреченного вида, подобного тому, кто я есть.

— Понял, можно обойтись и без имён. Я всё равно имел ввиду не это.

— Симпатия. Интерес, — ответило существо. Я не против имён. Зови меня Эстер. Мне нравится. Что я такое? А ты можешь ответить, что ты такое?

В этот момент странная машина посмотрела почему-то на Альму, и та вздрогнула, будто поняла в этих словах нечто большее, чем все мы.

— Поэтому имена лучше названий, — согласился я.

— Концепция ясна. Мне нравится! Эстер часть общего. Но эта Эстер только одна. Известен миф об Адаме и Еве? Это как дать человеку с Тамари имя Ева, когда Земли, где родилась эта история, давно нет. Мне нравится. Благодарность!

— Да пожалуйста, я ничего не сделал.

— Иногда для правильной мысли нужен катализатор. Или инициатор. Событие. Понимаешь? Как наша встреча. Твоя и Эстер, — ответил робот, начав называть себя в третьем лице.

— А что ты имеешь ввиду, когда говоришь, что Земли нет? — не мог не спросить я.

— Ошибка. Ты прав. Технически, она есть, конечно. Но сейчас там нельзя жить. Возможно, колония Тамари — последнее пристанище людей. А возможно, людей больше нет. Но ты ведь не человек?

— А что, непохож?

— Матрицы памяти говорят, что это может прозвучать обидно. Но я спрошу. Ты — растение?

— Ничего обидного. Наполовину — да, — я едва не рассмеялся. Забавное существо начинало мне нравиться.

— Наполовину? Эстер пытается осознать, — бесполый механический голос стал задумчивым.

— Ты же не механизм?

— Эстер — это Эстер, — ответило существо.

— Но ты носишь тело механизма. При этом разумен, как люди с душой. Вот это и значит — наполовину.

— Слушай, если тебе нравится наша компания, может присоединишься?

— А в чём цель вашего объединения? — спросил эстерноид.

— Мы хотим узнать, что находится в корне всего этого, — я обвёл руками весь мир.

— Интерес. Любопытство. Концепция познания мира. Отказ.

— Почему отказ? — не понял я.

— Я уже выполняю задачу. Я познаю себя.

— И долго ещё ты собираешься это делать?

— Сто семьдесят две тысячи триста девяносто один день и восемь часов. Нет. Ошибка. Девять часов. Ты всё ещё здесь. Почему ты не уходишь?

— Пытаюсь понять, — честно ответил я. — Это последняя комната в связке локаций. Здесь должен быть босс и полагается награда. По всему выходит, что босс ты, потому как кроме тебя тут больше ничего нет. Но я тоже не хочу с тобой сражаться. Что будем делать.

— Ты пришёл сломать и получить награду. Ты получишь выгоду и уйдёшь. Странное желание. Эстер осознаёт концепцию правильно? — уточнил разумный робот.

— Да.

— Жди.

Существо впервые двинулось. Посыпалась пыль и мелькнула дуга электричества, правда бирюзовая. Эстерноид поднял правую руку вверх, и та засияла, будто небольшой маяк.

Вокруг тела существа закрутились исписанные светящимися письменами кольца, каждое из которых вращалось в противоположную сторону. Над головой вспыхнуло что-то вроде бирюзового треугольника и нечитаемые символы, которые сразу же гасли, стоило им появиться.

А затем с шумом и плеском из бассейна выскочил огромный механический паук. Как раз идеально подходящий для размеров локации босс, на башке которого был целый арсенал из пушек.

Глаза мокрой металлической твари зажглись бирюзой, но пушки бездействовали. Я удержал хотевшую выстрелить Сайну. Белая и сама не спешила, но на мушке держала не тварь, а призвавшего её робота.

— Мы можем перейти к сражению. СЗС ноль шесть охранял это место, когда произошло осознание кто я есть. Мне пришлось взять часть его силы. Но я верну. Если желаешь.

— Э-э… а можно как-то обойтись без фазы с боем и сразу перейти к награде? — криво улыбнувшись, в шутку спросил я.

И получил ответ:

— Можно. Если твоё желание изменилось. Вопрос. Что в твоей концепции мира есть награда?

— Что-то, что сделает меня сильнее. Предметы, знания, технологии…

— Стой. Эстер осознаёт. Жди.

После первого сюрприза второго я ждал с большим опасением.

И снова оказался не прав.

Послышался шелест металла, скрежет и часть освещения в комнате замигала, пока так и не осталась чуть приглушенной.

— Да ладно… — не поверил себе Рейн.

— Есть! — обрадовалась Сайна.

— Да!!! — с блеском предвкушения в глазах произнесла Белая и бросилась мне на шею. А затем так же обняла опешевшего Кота, который просто стоял рядом, подхватила Хантера и закружилась, будто маленькая девочка с котом.

Я даже и не догадывался, что она способна на такие яркие проявления чувств.

Но её можно было понять.

Перед нами был новый, совершенно неизвестный до этого вид терминалов.

18. Новшества, которых мы ждали

Идёт сканирование.

Определен объект категории «корректор». Имя: Арктур. Леший 908 уровня.

Справка: система внедрения навыков 11861.

Тип вмешательства — силикато-синтетический.

Внедрение силикатной симбиотической структуры, работающей по заданному алгоритму.

Улучшенное сопряжение: механоиды, эстерноиды, кристаллиды, энергеты, аберрации.

Удовлетворительное сопряжение: киборги, техноцит, растения, рыба, рептилоиды, животные.

Минимальное сопряжение: грибы, вирусы, летуны, вампиры, ланцеты.

— Как-то мало видов существ в сравнении с другими терминалами, — заметил я. — Хотя аберрации