НЗ. набор землянина - Оксана Демченко

– А Стоппер?

– Какой смысл обсуждать факторы вне возможности влияния? Он будет оберегать вас по мере понимания ситуации.

– Они не могли прислать менее железного идиота?

– Элемента, который ты называешь железом, в нем почти нет. Но я понял смысл термина. На системы с более гибким сознанием я существенно влияю, – нехотя признал Дэй. – Это было учтено.

Гюль повела плечами и пожаловалась шепотом, что ей снова холодно. В голове ватная тишина, звука тьмы нет, но самочувствие ухудшается. Я промолчала. Врать, что все хорошо, едва ли получится. Говорить правду не стоит, она никому не нужна и похожа на панику. Ноги не отнимаются, но и держать особо не желают. Стоппер приперся из шлюза, начал нудно бормотать про координаты и параметры. Возомнил себя капитаном и пробует подмять в подчинение навигатора. Пришлось наорать на тупое ведро. Он поблескивал линзами и повторял: «приказ некорректный». А я шумела, и от шума мне делалось чуть получше. Звук заполнял уши, сокращал вязкое, тянущееся резиной ожидание, в котором каждый следующий миг хуже предыдущего. Темнее. Мутнее. Ближе к обмороку, роняющему во власть чего-то исключительно нечеловеческого.

– Пора, – спокойно сказал Дэй. Встал и поддел нас обеих под локти. – Сима, поговори с моим конвоиром, он должен оказывать вам помощь в движении. Тяготение тут слоистое, я бы так упростил для тебя особенности объекта. Похоже на… хождение по кочкам в болоте.

– Стоппер, нам нужна постоянная опора. Поддержка.

Неживой милитарист отреагировал: образовал в теле поручни, справа и слева, для нас двоих. Так я первый раз увидела, что он – изменчив. Чем бы ни был его синтированный скелет, постоянной формы нет. То, что кажется жирноватым темным металлом, меняет форму, толщину, плотность, текстуру – и еще хрен знает что, мне не понятное и незаметное. Могу гордиться, мы идем с таким эскортом! Впереди плывет Дэй Вампирович, следом за ним мы, пристегнутые к продвинутому Терминатору. Тяготение катера вырубилось, до люка нас с Гюль волокло, как праздничные шарики.

Шлюз. Люк. Тьма снаружи, простеганная тусклыми отметинами звезд и штрихами бликов. По курсу громоздится нечто, поглощающее свет и растущее наподобие грозовой тучищи. И только Дэй – все тот же, глазам отрада. Бронзовые волосы, уверенные движения и безмятежность во взгляде – я знаю, с тех пор, как второй раз дала ему поживиться – именно знаю. И куда смотрит, и с каким выражением. Ему не страшно. Он знает это место, но возвращаться ему больно. Тут прошлое, оно всегда бьет злее любого Стоппера.

У тьмы образовалась пасть, поблескивающая клыками неровных кромок. Катер стало затягивать, нас тоже. Дэй чуть поправил движение, нас увело в сторону, и мы закрепились по его указанию на одной из челюстей чужого люка. Он с хрустом сошелся, сглотнул наш катер – и стало окончательно темно. Как и обещал Дэй, я не могла тут разбирать ложное от настоящего. Мне не хватало… широты взглядов. Я искала привычное, а оно выворачивалось наизнанку, обманывало, чтобы снова чем-то притвориться. Свет казался гибким и вроде – звучал. Пол то пружинил, то трогал пятки и намеревался заговорить. Не знаю, что это было. Я человек, а это – оно совсем другое. Для продвинутых пользователей мозга и органов чувств. Стоппер молчал, но делал поручни шире и прочнее, следовал за Дэем очень плотно, и по повадкам милитариста я понимала: он разбирается в окружающем очень мало. Его негибкая программа готова рухнуть в хаос – зависнуть? Или что тут бывает с перегруженными терминаторами.?.. Хорошо бы только пар из ушей. А ну, как он палить примется во все, что движется? В нас, например…

– Сюда, – негромко сказал Дэй. Помолчал, пока мы перемещались туда, где было заявленное им место. – Сима, я так устроен ловко, что подстраиваю под себя внешнее. Эта штука очень чужая, но и её немного подстраиваю. Ты бы несла хоть какую чушь, а то влияние может стать двусторонним. Прошлый раз, я вспоминаю, так и случилось. Нас было… несколько. А потом я остался один.

– У тебя вся спина белая.

– Да? Надо же. Сима, у вас дома убийство не считают преступлением? Почему ты не впала в шок при виде клейма?

– Убийство – дурацкое слово. Ничего не значит. Врач не справился с операцией. Он убийца? Инженер прошляпил что-то и мост крякнулся. Опять убийца. Тот, чей родич помер в больничке, прирезал врача – опять то же слово. Тип в ресторане подавился вишенкой, а ему не помогли. Туча разного. Важны обстоятельства. И впечатление. У тебя глаза человеческие. Не могу точнее объяснить. Ты не безразличный. Не пустой.

– Но я сам не знаю, что убило тех людей на корабле, с которого меня сняли без сознания. И я не знаю, что убило всех пятерых, кто шел со мной по этой станции в прошлый раз. Может, я не помню дурное, потому что долго был на грани выживания. Может, станция меня поуродовала. А может, я сознательно вычеркнул из памяти то, что могло стать мне же обвинением.

– Не отвлекайся. Я вообще не понимаю, где тут верх и есть ли стороны у пути. Когда будут читать мою память, вот уж мозгов поналомают… Вкус зефира и запах опасности. Нам в сторону вкуса. Блин, как противно ничего не понимать. Я надеялась, что тут будет круто, вроде киношки про чужих. Бум, хрясь, бдыж-бдыж, йо-у…

– Интересно. Пожалуй, я бы посмотрел. А дальше?

– Хрясь, бдыж, мега-бдым. Три часа в дыму, все заляпано кровищей – и последние полудохлые наши наваляли чужим по жвалам. Суровым кулаком промеж извилин.

Дэй фыркнул. Вероятно, помаленьку читал мои воспоминания, и ему было занятно. Гюль наоборот, убито молчала, я иногда косилась на неё и не решалась окликнуть. Вроде, без сознания, Стоппер довольно давно её тащит, загрузив на решетчатую платформу и притянув к себе. Лицо у навигаторши спокойное, ей не больно и не плохо. Дыхание есть, я уже усвоила, как проверять это по датчикам костюма. Мы еще немного пробрели болотом, как и обещал Дэй. Он осмотрелся, бормоча «бдыж-бдым».

– Сима, угомони Стоппера. Возьми оружие и отрегулируй на минимальную дистанцию поражения, режим прямого контакта. Надо срезать мой костюм на спине. Он мешает. Нас засекли, эта штуковина – станция в целом – еще функционирует. Так что радуйся, будет тебе киношка.

– А чем дышать станешь, когда случится разгерметизация?

– Тебе сообщить формулу?

– Пошли нафиг, короче получится. Как резать?

Он показал и объяснил. Стоппер заверещал про инструкции и был строго предупрежден от лица габ-порта по поводу служебного соответствия. Заткнулся на время, инструкции проверяет. А я режу. Костюм ужасающе прочный, оружие его берет с трудом, по миллиметру. Резать велено двумя полосами, от плеч вниз. Работать неудобно, оружие для такого дела не предназначено, поранить Дэя панически страшно. Я взмокла и научила убивца многим интересным словам, пока управилась. Морф вытер и впитал пот, плотнее прижался к голове. Вероятно, я, в отличие от Гюль, еще в сознании именно благодаря работе моего Гава. И той плазме, что коварно подмешал в напиток Дэй. Еще упрямству, врожденному.

– Пусть Стоппер хоть фиксирует, что ли, – задумался Дэй, шевеля плечами. – Уже чую их. Тут такая история, Сима. Если я верно понимаю её… Представь, что некто или нечто обнаружило основу белковой жизни и сочло базисом чужого миропорядка. Взялось проверять теорию. Здесь оно держит контрольные образцы. Извне подманивает новый материал по мере надобности. Мы – такой материал, наша ценность пока не определена. Но эксперимент именно теперь входит в активную фазу. Держись ближе к Стопперу. И лучше бы он построил для вас нечто вроде защитной клети.