Воскресный философский клуб - Александр Макколл Смит

— Мы можем повидаться с ней завтра у моих родителей, — возразил он. — Зачем нам ехать к ней сейчас?

— Нет, — настаивала Кэт, — мы должны поехать к Фионе. Должны. Мне действительно этого хочется.

Тоби больше не возражал, но она видела, что он нервничает. В такси он молчал и смотрел в окно, когда они ехали по Маунд-стрит, а затем по Джордж-стрит, круто спускавшейся под уклон. Кэт тоже молчала — только попросила остановить такси перед винным магазином, который был открыт допоздна. Тоби молча вышел и, купив бутылку шампанского, вернулся в такси. Он что-то сказал о каком-то мужчине в магазине, а потом не к месту упомянул об их визите к его родителям, запланированном на завтра. Кэт кивнула, хотя и не прислушивалась к его словам.

Они остановились перед домом на Нельсон-стрит. Тоби расплачивался с водителем, в то время как Кэт ждала его на ступеньках. В окнах горел свет — Фиона была дома. Поджидая Тоби, Кэт позвонила в дверь, бросив при этом на него взгляд. Тоби теребил бумагу, в которую было завернуто шампанское.

— Ты ее порвешь, — сказала Кэт.

— Что?

— Ты порвешь бумагу.

Дверь отворилась. Это была не Фиона, а другая женщина. Она в недоумении посмотрела на Кэт, а затем увидела Тоби.

— Фиона… — начала Кэт.

— Ее сейчас нет, — ответила женщина. Она двинулась к Тоби, который хотел было попятиться, и взяла его за запястье. — Кто это? — спросила она. — Тоби, кто…

— Невеста, — ответила Кэт. — Я Кэт.

Изабелла отправила Кэт письмо с извинениями за день до концерта Самого Ужасного Оркестра в Мире, и Кэт ответила ей спустя пару дней. Она прислала открытку с репродукцией картины Реберна,[48]на которой был изображен преподобный Роберт Уокер, катающийся на коньках по льду Даддингтон-Лох. Эта картина была не менее узнаваемой, чем «Рождение Венеры».[49]Великое искусство, подумала Изабелла, вносит покой в душу зрителя, заставляет замереть в благоговейном молчании. А вот произведения Дэмиана Хёрста и Энди Уорхола — безусловно нет. Перед ними не замираешь в благоговении. Возможно, они заставляют тебя остановиться, но это совсем не то же самое. Благоговение — это нечто совсем иное.

Она перевернула открытку со священником из восемнадцатого века, предающимся зимним забавам, и прочла то, что написала Кэт:

Конечно ты прощена. Как всегда. Да и в любом случае, кое-что случилось, и это доказывает, что ты была права. Ну вот, я думала, что трудно будет это написать, так и есть. Моя ручка замерла на месте. Но ты непременно должна прийти, и мы выпьем кофе в моем магазинчике, и я дам тебе попробовать новый сыр, который мы только что получили. Он португальский и отдает маслинами.

Кэт

Изабелла порадовалась добродушию племянницы, хотя то же самое качество мешало ей разбираться в мужчинах. Многие молодые женщины не простили бы так легко вмешательство в их личную жизнь; и конечно, почти никто из них не признал бы правоту тетушки в таком вопросе. Несомненно, это были добрые вести, и Изабелла уже предвкушала, как Кэт будет ей рассказывать, каким образом Тоби был разоблачен. Может быть, Кэт следовала за ним, как она сама, и сделала вывод на основании самого убедительного свидетельства — свидетельства своих собственных глаз.

Изабелла шла в Брантсфилд, наслаждаясь пригревавшим солнцем. На Мерчистон-Кресент работали строители — втискивали новый дом на маленькую площадку. На грязном тротуаре стоял мешок с цементом. Пройдя еще несколько шагов, она заметила чаек, кружившихся над крышами, — птицы высматривали место для своих гнезд. Чайки считались настоящим бичом в этой округе: эти большие крикливые птицы нападали на тех, кто слишком близко подходил к их гнездам. Но ведь мы, люди, тоже строим, да еще оставляем цемент, камни и вся кий мусор, и так же агрессивно защищаем свою территорию. «Прикладная этика» намеревалась в следующем году опубликовать статью об этике в отношении окружающей среды, и Изабелла приглашала посылать материалы на эту тему. Может быть, кто-нибудь напишет об этике мусора. Правда, на эту тему мало что можно сказать: мусор, несомненно, никому не нужен, и вряд ли кто-нибудь выступит в его защиту. И все-таки почему неправильно оставлять за собой мусор, — это чисто этическое неприятие, основанное на том, что загрязнение окружающей среды ведет к непредсказуемым последствиям? А может, экологические проблемы накладываются на эстетические, когда у нас банально портится настроение при виде мусора? Если дело обстоит именно так, то у нас, возможно, даже есть долг перед теми, кто нас окружает, заключающийся в том, чтобы выглядеть привлекательно и не огорчать ближних. Тут есть над чем поразмыслить.

И последнее соображение предстало перед Изабеллой во плоти, когда она, пройдя еще шагов пятьдесят, добралась до почты. Оттуда вышел молодой человек лет двадцати пяти, — возможно, ровесник Джейми, — у которого из нижней губы и подбородка торчало несколько острых металлических шипов. Они торчали как крошечные заостренные фаллосы, что навело Изабеллу на мысль: как, должно быть, неудобно целоваться с таким мужчиной. Одно дело борода, — хотя есть женщины, которые жалуются на то, что их кожа болезненно реагирует на бородатых мужчин, — но насколько же неприятнее ощутить прикосновение этих металлических шипов к своим губам и щеке! Наверное, они холодные и конечно же колючие. Но кому вообще захочется целоваться с этим молодым человеком, у которого такой неприветливый вид и сердитый взгляд? Задав себе этот вопрос, Изабелла сразу же на него ответила: разумеется, его захотят поцеловать многие девушки — да, вероятно, и целуют — девушки с колечками в пупке и в носу, которые носят ошейники с металлическими заклепками. В конце концов, шипы и колечки прекрасно сочетаются. Все, что нужно сделать запирсингованному молодому человеку, — это найти подходящую партнершу.

Переходя через улицу напротив магазинчика Кэт, Изабелла увидела, как молодой человек с шипами ринулся через дорогу, опередив ее, и вдруг споткнулся о край тротуара. Он зацепился за бордюр и упал, приземлившись на колено. Изабелла, отставшая от молодого человека на несколько шагов, подбежала к нему и подала руку, помогая подняться. Встав, он взглянул на свои вылинявшие джинсы, порвавшиеся на коленке. Потом поднял глаза на Изабеллу и улыбнулся.

— Спасибо. — У него был мелодичный голос, и чувствовался легкий ирландский акцент, — вероятно, он был из Белфаста.

— Так легко можно споткнуться, — посочувствовала Изабелла. — С вами все в порядке?

— Думаю, да. Я порвал джинсы — вот и все. Но в наши дни рваные джинсы стоят денег, а я получил свои совершенно бесплатно.

Изабелла улыбнулась в ответ, и вдруг у нее невольно вырвалось:

— Почему у вас на лице эти шипы?