Мечты о счастье - Патриция Райс

Майя в очередной раз сдалась и перестала бороться с течением.

– Ну, хорошо, идем. Детям, наверное, не терпится.

Аксель поколебался и церемонно предложил Майе руку. Такое Полное отсутствие энтузиазма ставило его в тупик. Накануне он отвез Майю в дорогой магазин готовой одежды и предложил выбрать любое платье, какое придется по вкусу, невзирая на цену. Вместо того чтобы сделать его кредитной карте хорошее кровопускание, она равнодушно отвергла одно за другим все свадебные платья и остановилась на сравнительно простом летнем. Надо сказать, узкий лиф и воздушная юбка отлично подчеркивали фигуру, но наряд обошелся в смехотворную сумму по сравнению с той, которую Аксель приготовился выложить.

В это утро Майя сделала попытку закрутить волосы в узел на затылке. Он вышел каким-то... буйным, прядки выбивались тут и там, создавая впечатление, что она явилась в церковь прямо из постели, после страстных объятий. Это мешало сосредоточиться.

Они сошлись на скромной церемонии (хоть какое-то единство взглядов!), так что в церкви собрались только родные и близкие. Хотя Аксель держался молодцом, он нервничал не меньше Майи. Не потому, что мало знал о ней: он проверил подлинность диплома, видел ее за работой и убедился, что это любящая мать. Большую часть жизни он оттачивал умение разбираться в людях и имел все основания доверять собственным суждениям. Хотя ему была чужда внутренняя свобода Майи Элайсем, он мог оценить чистоту ее помыслов, почти детскую прямоту. По сравнению с ней он был прожженным циником и с ужасом думал, что может сломать ей жизнь. Или себе, если не сумеет ужиться и в этом браке.

Ну нет, подумал Аксель, ускоряя шаг. Сейчас все будет иначе. Он идет на это хладнокровно и обдуманно, а значит, оба они в полной безопасности.

– Кольцом этим венчаюсь я с тобой...

Когда прохладный ободок обручального кольца скользнул на палец, Майя затаила дыхание. Покупая платье, они заодно выбрали и кольца, для Акселя более широкое, но с той же искусной гравировкой. Она поставила условие: никаких бриллиантов, платины по заоблачной цене, ничего кричащего – но и цена простых обручальных колец до сих пор ужасала ее, хотя Аксель, расплачиваясь, не моргнул глазом.

Кольцо сидело на пальце как влитое, и вес его, пусть небольшой, был символом ответственности, принятой на себя со словами брачного обета.

Констанс, в новом платье, кружевных носочках и с подвитыми волосами (от природы прямые, они распрямлялись с поразительной быстротой), торжественно стояла рядом с отцом, Мэтти возбужденно топтался возле Селены, Алекса спала на руках учительницы воскресной школы, приходившейся Акселю теткой. Ради такого случая малышку обрядили в оборки, и вид у нее был одновременно трогательный и уморительный. Престарелая матрона взирала на нее с умилением, а Майя думала о том, что у ее новоиспеченного мужа, оказывается, есть родня.

Аксель стоял рядом, блистая элегантностью, и когда проповедник объявил их мужем и женой, сердце у Майи упало. Неосторожно встретив взгляд серых глаз, она прочла там знакомое любопытство, сообразила, на что оно направлено, и едва сумела сохранить самообладание, услышав: «Скрепите брачный обет поцелуем!»

Мэтти закричал: «Ух ты!» – а Констанс, забыв полученные указания, бросилась обниматься, но Акселя трудно было сбить с толку. Он нашел губы Майи с удивительной точностью. Поцелуй длился считанные секунды, и все же потряс до глубины души.

– Можно мне теперь подержать Алексу? – спросила Констанс.

Майя ждала, что ответит Аксель, но, судя по смешинкам в глазах, он самым бессовестным образом переложил всякую ответственность за дочь на ее плечи. Нет, он доверил ей дочь.

Хотелось дать ему тычка, а потом стиснуть в объятиях.

– Не сейчас, – мягко произнесла Майя, беря девочку за руку. – Нас хотят поздравить, да и пирожные могут зачерстветь. Хочешь пунша?

Довольная тем, что о ней наконец вспомнили, Констанс энергично закивала, отчего кончики волос окончательно развились. Падчерица, подумала Майя. Отныне Констанс – ее падчерица, а она соответственно мачеха. Майя заложила волосы девочке за уши и оглянулась на Акселя. Тот смотрел с самым благосклонным видом, но в глубине глаз таилось обещание, что не все и не всегда будет по ее. Что он терпелив, но не сверх меры.

Что ж, он сам выбрал ее в мачехи своей дочери. Пусть себя и винит в случае чего.

Майя вышла к приглашенным за руку с Констанс, предоставив Акселю вести Мэтти. Она надеялась, что улыбается вполне непринужденно, но когда все взгляды устремились к ней, чуть было не бросилась назад. Аксель крепко обнял ее за плечи и повел от гостя к гостю, представляя как свою жену. Когда она споткнулась в новых босоножках, он ее поддержал. Мало-помалу вес его руки стал ощущаться как бремя, кандалы, железные оковы. Казалось, рука эта весит больше, чем ядро, которое когда-то таскали за собой несчастные заключенные.

Сердце понемногу перестало лихорадочно биться, однако Майя не почувствовала облегчения. Она вышла замуж, чтобы дать своей дочери настоящий дом, но была уже словно в тюрьме.

Нельзя забывать, что происходит с рыбкой, когда она попадается на наживку.

Мы из «Майкрософта».

Сопротивление бесполезно!

Лучше присоединяйтесь добровольно.

– Подпиши эти бумаги. – Аксель подвинул через стол очередную стопку. – Они по делу о вступлении в материнские права. Пока только просмотри, это адвокатские наметки. А здесь требуется подпись твоей сестры. Если она даст согласие, адвокат сможет добиться, чтобы тебе предоставили опекунство над Мэтти. Тогда социальный отдел потеряет все права на него.

По мере того как к стопке прибавлялись новые бумаги, уныние Майи росло.

– Вот договор о партнерстве касательно магазина. С одной стороны выступает твоя сестра как держатель материальных ценностей в виде товара на продажу, с другой – мы с тобой как менеджмент. Поскольку мы супружеская пара, то и ответственность у нас общая. Не думаю, чтобы инспектор и дальше настаивал на капитальном ремонте.

Три недели брака мало что изменили в положении дел. Аксель по-прежнему оставался тем, кто за все в ответе, а Майя – бесталанной приживалкой в его доме. Правда, теперь у нее были чековая книжка и кредитная карта, обе на ее имя, и «БМВ» был безраздельно предоставлен в ее распоряжение, что прежде всего ужасало. Пользуясь тем, что магазин закрыт, Майя пристроила к делу продавщицу, и теперь вечерами та мыла и натирала жидким воском машину, чтобы она, не дай Бог, не потускнела. О том, чтобы жевать за рулем жвачку, не было и речи – вдруг выпадет и приклеится!

Перебирая бумаги, Майя пыталась вспомнить, что говорил Аксель в торопливых беседах за обедом и ужином. В его устах все звучало разумно, а чтобы обсуждать, требовалось базовое знание законов, которого у нее не было. Подавив вздох, Майя взялась за ручку.

– Ты же не прочла! Не хочешь знать, под чем ставишь подпись?