В теле пацана. Книга 3. Путешествие в Градир - Игорь Павлов

розовый свет, которой равномерно ложится по всему подземному залу.

Из стен, примерно на уровне третьего этажа, а это почти две трети до потолка, с четырёх направлений веером торчат каменные трубы, диаметром около метра, если на глаз. Через них и падает вода в пещеру, судя по всему из озера. Но саму пещеру не затопляет, в дальнем конце пространства озерцо, куда вода и падает. Отчётливо виден водоворот, говорящий о том, что вода уходит куда — то ниже. Чуть в стороне трещины крупные в полу, через которые красный свет пробивается, и звук доносится от ударов воды, что уносится в водовороте дальше.

Двигаемся к центру, плитки здесь уже нет, серый пласт тонкими слоями наслаивающийся вместо пола. Будто это застывшая лава с каменной жижей разной плотности. Графиня руку мою уже не держит, отпустила, когда в пещере очутились. Неподалёку от нас замечаю ещё один пролом в каменном полу, через который видно медленно двигающиеся густые потоки бордовой лавы, постоянно ломающей свою же корку. Ниже, похоже, пещера побольше этой в разы. На глаз определить высоту сложно. По шуму падающей воды тоже: водопады, бьющие в озерцо, мешают.

Почему пар не бьёт оттуда из — за ниспадающей воды не совсем понятно. Скорее всего, то место давно уже остыло. А лава идёт стороной. Похоже, это и есть источник, нагревающий оазис Дуада.

По стенам пещеры с обеих сторон колонны из сталактитов, некоторые соединяют пол с потолком. Будто пасть со склеенными зубами распахнулась и застыла. Особенно образ выдерживается, потому как большая часть сломана. Замечаю проходы в мелкие пещеры или ниши по сторонам. Кольца, вбитые в стены с кусками цепей, несколько ржавых пустых клеток. Из них доски сложенные торчат, несколько вёдер замечаю. Похоже, здесь раньше была купальня с деревянными дорожками, но всё быстренько свернули. Но, судя по цепям, имелась и некая пыточная.

Жозефина в сторону уводит к колонне поломанной. Брызги воды уже в шальное лицо летят, розовый от света туман над водой стоит.

Перед озерцом отдельными чёрными кляксами поблёскивают три лужи, которые не сразу бросились в глаза. Расположены они треугольником, вроде не соединены друг с другом, но булькают в общий такт. Нефть что ли?

— Нам повезло, он здесь. Спрячься тут, Аз, — шепчет графиня, указывая на ствол ближайшей колонны, и к лужам с чёрной жижей направляется.

Послушно прячусь за полутораметровым сталактитом, выглядывая одним глазом и практически не дыша.

Если водяной в тех лужах сидит, интересно, как он в озеро попадает? Может, у него там подводная пещера и какой — нибудь воздушный карман в тоннелях наверх? В таком случае он способен двигаться по стенам без воды. Похоже, тварь прыткая.

Все мысли из башки улетучились в тот самый миг, когда забулькало сильнее в самой крупной луже! Куда, будто по сигналу и поспешила графиня.

Девушка ещё не успела подойти, а Нечто уже полезло из тягучей чёрной жижи поздороваться.

Какого хрена я тут забыл, промелькнула шальная мысль в отчаянной голове.

Глава 20. Морул

Показалась дрянь кожаного цвета! Сперва подумал, что это кит — белуха, а затем привиделся «Чужой» Кэмерона! Овальная башка бежевого цвета, перерастающая в червя, диаметром в полметра метра высунулась почти на уровень роста гостьи. При этом тонкие чёрные сопли жижи не сразу отступили, они тянулись, перетягивая «червя» и даже деформируя в мелкие канавы, почти до самого конца, разрываясь в итоге, как натянутые струны. Или нервы.

Червь изогнулся перед невозмутимо стоящей графиней, и на его конце проступил силуэт лица! Рот, нос и ямки глазниц. Жуть берёт, когда видишь, что нечто изображает самую натуральную черепушку! Я сразу подумал, что это лишь имитация. Причём нескрываемая.

Но графиня в страхе не шарахнулась, стоит себе ровно, не дрожит даже. Похоже, это привычный для неё процесс.

— Морул, — произнесла графиня чувственно.

— Жози здесь, — ответило оно насыщенным едва ли человеческим голосом! Ещё и имитацией губ умудрилось пошевелить. Вместо рта ямка небольшая, и всё.

Тон такой, будто его душат, или ангина в запущенном состоянии.

Морда вытянулась ещё и к лицу девушки направилась! Мне не видно со спины графини, что оно там делает, толи целует, толи лижет. Похоже, тварь до макушки дотронулась. А точнее до диадемы.

Жозефина не рыпается, как зомбированная стоит. А я наблюдаю, как по червю золотыми кольцами волны идут, которые на волосы графини переходят. И шевелюра её будто начинает в лучах солнца играть и лосниться! Так, подождите, он её что, красит⁈

А что если да⁇

На лобке у неё русые волосы были, если не ошибаюсь. В первую встречу на балконе подметил, увидев через халат. И сегодня заметил, что вроде как корни волос отличительного цвета. В конце — концов картины с её изображением, которые по всему городу продают, с совершенно не однозначной подачей. На одних она с золотыми волосами, на других со светло — русыми.

А вдруг не диадема с камнем ключевое в подчинении умов? Нет сомнений, что артефакт помогает излучать зомбирующую пыльцу. Но что если именно из — за золотых волос от неё «герои» тащатся?

— Камень пустой, не заслужила, — раздаётся от «червя», когда он выпрямляется, прерывая их контакт.

— Прости, Морул, — выдаёт графиня бесцветным тоном.

— Зачем пришла, — бросает «червь» и дальше хищно протягивает: — Ааааа, чую. Теееело.

— Завтра все умрут, — говорит Жозефина безразлично. — Я всё исправлю.

Мне показалось, или они действительно на ментальном уровне общаются? Похоже, он на неё и повлиял! Долбаный червь влез в голову девушке с психологической травмой детства. Я не психолог, только учусь. Но факт на лицо. Злодей здесь Морул.

— Выходи тело, — выдаёт Морул, повернув голову в мою сторону!

— Мы здесь одни, — шепчет графиня и начинает пятиться. — Почему ты больше не смотришь на меня⁇

— Не порадовала, — выговаривает «червь» каждый слог, продолжая гипнотизировать сталактит, за которым я прячусь.

Графиня хнычет, продолжая отступать. Пытаюсь высмотреть магические крупицы, которые ей управляют. На диадеме что — то поблёскивает, но не разобрать с такого расстояния.

Что ж, пора и честь иметь. Выхожу из — за укрытия с холодеющей грудью.

— Хватит девушку мучать, — бросаю с оскалом. — Поговорим?

«Червь» замирает на пару мгновений, уставившись в меня черепушкой. А затем заявляет, акцентируя на каждом слоге насыщенным нечеловеческим тоном:

— Не отпущу.

Графиня плюхается на задницу, будто её кто — то невидимый толкнул. На бок заваливается, сворачиваясь клубочком. И начинает тихо стонать, будто живот у неё болит.

Похоже, всё дело в диадеме. Если бы я все контуры оттуда стёр, ничего бы ей не было. В таком случае и не узнал бы, кто главный злодей.

Встаю напротив червя чуть в стороне от Жозефины, чтобы линию атаки не пересекала. Между мной и чёрной лужей, в которой уродец сидит, шагов десять.

Вода шумит, девка стонет, дымка розовая гуляет, как живой рой микроскопических мух. Монстр на меня изучающе «смотрит». Бессмыслица какая — то. Он же меня не видит.

— Тело здесь, — подаёт, наконец, голос. По бокам видоизменяется его плоть, волнами мелкие плавники ходят, как будто он морской скат.

— Что за тело? А ну поясни, что ты там вякнул⁉ — Пробую поговорить прежде, чем долбануть его как следует.

В голове уже план: заморозить жижу под ним, зафиксировав башку, и следом спокойно снести её к чертям. Но сперва хочу послушать, демонстрируя отсутствие оружия.

«Тело» и «око» тогда ещё в особняке Кириан упоминал генерал Акелдама, владеющий магией «страха». И это странно. Не меня ли он «телом» называл, а «Синий глаз Дракона» оком? Я им «тело» что ли? Нет, я не про армию. А про вампиров.

С какого перепуга меня так второй уродец уже называет⁇

— Эй, морда⁈ — Настаиваю.

Чем больше узнаю от приспешника, тем лучше.

Булькнуло в луже где гадина. И словно лопающимися пузырьками раздался ответ:

— Тело, несущее камни Дракона, а иное больше одного взяв, обратится в прах.

То есть? Я как — то сразу в руки и чёрный, и синий камни брал. Должен был помереть что ли? Истлеть и рассыпаться?

— То есть я «тело», которое может прикасаться сразу к двум камням? — Уточняю, почёсывая затылок.

— Тело, — брякает мерзкая кожаная черепушка насыщенным тоном одобрительно.

— А к трём могу? — Хмыкаю, поглядывая искоса на лежащую, похоже, уже без сознания графиню.

— Девяти, — отвечает