Знак Избранника - Мария Симонова

Если бы честь Акьютт осталась в неприкосновенности, Таникчи продолжали бы отстаивать ее до последнего. Но теперь, когда герцог мог требовать девушку, как свою законную собственность, спонтанные семейные советы раз за разом приходили к одному и тому же неизбежному решению — смирить гордыню и приготовиться к вливанию в родовые вены монаршей крови Траслиттов. Тем более, что продолжение рода законным путем было уже почти обеспечено: пару раз за последние месяцы в замок являлся посланец из Дори, от леди Огюстины Бэлларт. Он дважды проделывал неблизкий путь с единственной целью — справиться о здоровье Азерта Таникча и передать ему письмо. Сам Азерт собирался в ближайшее время поехать в город, в небезосновательной надежде получить там Знак Избранника.

Воскрешение Маски делало гнев Горячего уже неотвратимым, зато сберегало семейную честь и независимость Таникчей, что было для них гораздо важнее. Поэтому в замке неожиданный гость, прибывший в компании со святым отцом, что не оставляло сомнений относительно его намерений, нашел более чем радушный прием. Узнав от Маски о скором прибытии герцога, граф немедля начал отдавать распоряжения, касающиеся подготовки к свадьбе, встреченные с искренней радостью и сопровождаемые деловым энтузиазмом всех членов семьи.

Когда Лис влетела в большой зал, рыцарь, окруженный ее родственниками, был еще там. Запыхавшаяся леди остановилась в нескольких шагах от него. Левый разговаривал с графом, но, увидев ее, смолк на полуслове. Они глядели друг на друга, позабыв об окружающих, но длилось это считанные мгновения, потому что родственники леди Акьютт не относились к числу людей, позволяющих так просто о себе забыть.

К племяннице тот час подошел дядя Грас и, взяв ее под локоть, повлек обратно, в направлении покоев ее матери. На ходу он принялся втолковывать ей, какое платье необходимо достать, что приготовить и какого рода распоряжения отдать служанкам, напоминая то и дело, что во всем надо будет дополнительно проконсультироваться с леди Лаи — матерью Акьютт. Лис выворачивала шею, через плечо дяди глядя, как братья уводят рыцаря. Взволнованная появлением Ричарда, она почти не слушала наставлений дядюшки и не сразу взяла в толк, о какой подготовке идет речь.

Когда до нее наконец дошло, что речь идет о свадьбе, первым ее неожиданным и неподдающимся контролю чувством было чистое счастье. Но ведь их бракосочетание здесь не могло считаться настоящим; в следующую минуту Лис поняла, что это просто очередной ход в игре, в которой леди Акьютт являлась не более, чем простой пешкой. Начальство, видимо, нашло целесообразным, чтобы она продолжила эту партию в качестве замужней дамы, и прислало Левого передвинуть ее на нужную клетку. Разумеется, это делалось для ее же блага и большей безопасности, но такого рода благу Лис предпочла бы общество Логанна. Она уже готова была отказаться от свадьбы, убежать и запереться в своей комнате, но ее остановило воспоминание о поруганной семейной чести Таникчей, которой те дорожили настолько, что дерзнули даже открыто обнажить оружие против своего государя. Лис было известно, что теперь они смирились с неизбежностью утраты чести, и она знала, чего им это стоило. Свадьба была последней надеждой для Таникчей сохранить незапятнанным семейное имя. Чтобы хоть как-то загладить свою вину перед семьей, Лис ничего другого не оставалось, как выйти замуж за сэра Мая Маски, ставшего с недавних пор притчей во языцех всего Эйморка.

Служанки одевали невесту в белоснежное платье, а мать давала ей последние наставления — что надо делать и что говорить у алтаря.

Перед выходом леди Лаи еще раз неторопливо осмотрела дочку, расправив одной ей заметные складочки на подвенечном наряде и, подавив незваный вздох, вдруг порывисто обняла ее.

— Ты самая красивая невеста в Эйморке, Акьютт! Ты как никто достойна этого счастья, и я так боялась, что ты его не узнаешь!.. — шепнула она дочери и отвернулась, подтолкнув ее к двери. Растерянная и растроганная Лис, не зная, что ответить, молча погладила мать по руке.

Выйдя из покоев леди Лаи, они спустились во двор замка и направились в часовню. Первым, кого Лис увидела, вступив туда, был отец, стоявший у самой двери. Его присутствие обрадовало девушку, но и заставило ее встревожиться: граф Таникч не до конца еще оправился от ран, он только недавно начал покидать свою спальню и ходил, опираясь на слугу. Однако кто же мог воспрепятствовать главе рода в его желании присутствовать на венчании дочери? Акьютт слишком хорошо знала, что перечить отцу в чем бы то ни было — ох, какое неблагодарное занятие!

— Не волнуйся, ему принесут кресло, — услышала она шепот матери и, улыбнувшись отцу, перевела взгляд на рыцаря, стоявшего в ожидании у алтаря.

Перед церемонией он снял доспехи, оставив только шитую серебром перевязь с мечом, и был сейчас в простой кожаной одежде темно-серого цвета. Он не отрывал взгляда от Лис с того самого момента, как она вошла, впрочем, как и все присутствующие в часовне мужчины. Здесь были и женщины — две тетушки Лис и несколько служанок, так же безмолвно воззрившихся на невесту.

Азерт Таникч, на время выбитый из колеи смутной мыслью о несправедливости судьбы, сделавшей его братом леди Акьютт, вдруг вспомнил о своих обязанностях и, взяв сестру за руку, повел ее к жениху.

В то время, как в часовне замка шло венчание, к его закрытым воротам приближался передовой отряд небольшого войска, насчитывающего около тысячи всадников. Остановившись напротив поднятого моста, один из солдат по сигналу поднял рог и затрубил. Он мог бы и не делать этого, так как воинам гарнизона надо было быть слепыми и глухими, чтобы не заметить прибытия под стены крепости столь многочисленного военного формирования. Тем более, что чего-то подобного здесь ожидали с тех самых пор, как с месяц назад у ворот постучался мальчишка, объявивший, что он является посланником от молодой госпожи, а при ближайшем рассмотрении оказавшийся ею самою. В караульном помещении с некоторых пор, сменяя друг друга, дежурили день и ночь два солдата, один из которых после столь необычного и радостного известия в тот же час покинул свой пост и удалился по направлению к столице. Второй солдат был схвачен по приказу хозяина, отданному им с час назад, сразу после сообщения о появлении перед воротами приходского священника в сопровождении мальчика и рыцаря, именующего себя сэром Маем Маски.

Сейчас охрана успела заметить не только приближение войска, но и хорошо разглядеть цвета флагов, развевающихся над ним — черный с красным, и герб — золотой трилистник под короной — цвета и герб Эйморка и его правящего дома.

В то время, как трубач за воротами трубил, а войско подтягивалось к своему авангарду, посланный начальником караула солдат уже входил в часовню. Стараясь производить как можно меньше шума, он подошел к сидящему в кресле хозяину и шепотом доложил ему о прибытии под фамильные стены гвардии герцога.

Как посланец ни старался не шуметь, но в торжественной тишине часовни, нарушаемой лишь голосом священника, его приход был замечен всеми. Отец До не прервал обряда, но Левый, ощутив возникшее за спиной напряжение, полуобернулся назад. Вслед за ним обернулась и Лис.