Рыцарь Семи Королевств - Джордж Мартин

– Мой лорд-отец не знал вас так хорошо, как я.

Дунк, став на одно колено перед Эгом, вложил ему в руку перстень с двумя парами трехглавых драконов, гербом Мейекара.

– Спрячь его обратно в сапог, и если умереть суждено мне, ступай к тому из друзей твоего отца, кто живет поближе, и пусть тебя отвезут в Летний Замок. Не вздумай ехать один через весь Простор. Сделай, как я сказал, не то мой дух явится и даст тебе в ухо.

– Да, сир, но вы уж лучше не умирайте.

– Не хотелось бы в такую жару. – Дунк надел шлем, и Эг помог прикрепить его к вороту. Кровь на щеке уже подсыхала – сир Юстас заткнул рану клочком своего плаща. Садясь в седло, он увидел, что почти весь дым унесло ветром, но небо оставалось сумрачным. «Да это же тучи, которых никто не видел давным-давно. Может, это дурной знак? Для него или для меня?» Дунк плохо разбирался в приметах.

Сир Лукас за ручьем тоже сел на коня, великолепного гнедого скакуна, резвого и сильного, но не такого большого, как Гром. Этот недостаток всадник возмещал доспехами – конь имел на себе и подбрадник, и наголовник, и легкую кольчужную попону. Сам Длинный Дюйм был одет в черный эмалевый панцирь и серебряную кольчугу. На шлеме у него грозно раскорячился ониксовый паук, но щит украшала его собственная эмблема: перевязь в черно-белую клетку, пересекающая бледно-серое поле. Сир Лукас отдал щит оруженосцу, и Дунк понял причину, когда другой оруженосец подал ему топор на длинной рукояти, с тяжелым лезвием и острой пикой на конце. Оружие было двуручным. Длинный Дюйм полагался на защиту своих доспехов, и Дунк пообещал себе, что заставит его пожалеть об этом.

Сам он надел щит на левую руку – тот самый, что раскрасила Тансель, с вязом и летящей звездой. В голове у него застрял детский стишок: «Дуб и железо, храните меня от смерти и адова огня». Он вынул меч из ножен и с удовольствием ощутил его вес.

Он послал Грома в воду, и сир Лукас на том берегу сделал то же самое. Дунк держался правой стороны, чтобы оставить Длинного Дюйма с левого, прикрытого щитом, бока. Сир Лукас, раскусив этот маневр, быстро повернул коня, и они сошлись посреди потока, в шуме воды и стали. Длинный Дюйм нанес удар топором, и Дунк, изогнувшись в седле, принял его на щит. От силы удара у него онемела рука и заныли зубы. Ответный взмах его меча задел Дюймеля ниже поднятой руки. Сталь скрежетнула о сталь. Начало бою было положено.

Дюймель описал круг, пытаясь обойти Дунка с незащищенной стороны, но Гром повернулся ему навстречу и огрызнулся на другого коня. Привставая на стременах, сир Лукас наносил один сокрушительный удар за другим. Дунк, пригибаясь под щитом, бил по ногам, рукам и боку противника, но меч каждый раз отскакивал от панциря. Они кружили, и вода бурлила у их колен. Длинный Дюйм нападал, Дунк защищался, выискивая слабое место.

В конце концов он его нашел. Дюймель вскинул топор, и под мышкой у него обнаружилась щель. В том месте не было панциря – только кольчуга, кожаный кафтан и стеганая подкладка. Дунк прикрылся щитом, рассчитывая время. Топор обрушился и снова взлетел. Вот оно! Дунк пришпорил Грома и вогнал острие меча прямо в брешь.

Но прореха сомкнулась столь же быстро, как и появилась. Меч проехался по стальному диску, и Дунк чуть не вылетел из седла. Топор задел железный обод щита, двинул Дунка сбоку по шлему и скользнул по шее Грома.

Конь завизжал и встал на дыбы, закатывая глаза. Острый медный запах крови прорезал воздух. Кованые копыта врезались в лицо и плечо Длинного Дюйма, а после тяжелый Гром рухнул на его скакуна.

Все это совершилось в мгновение ока. Оба коня упали, кусаясь, лягаясь, взбивая илистую воду. Дунк хотел соскочить, но одна его нога застряла в стремени. Он еще успел глотнуть воздуха, и вода тут же хлынула в глазную прорезь его шлема. Мощные движения Грома чуть не вывернули ему ногу из бедренного сустава. В следующий миг он освободился и пошел на дно, беспомощно молотя руками в мутной сине-зеленой среде.

Увлекаемый тяжестью доспехов, он стукнулся плечом о дно. Если это низ, то в другой стороне должен быть верх. Хватаясь руками в стальных перчатках за камни и песок, Дунк как-то ухитрился опереться на ноги и встать. Его пошатывало, ил и вода стекали из носовой щели помятого шлема, однако он стоял и мог дышать.

Щит удержался на его левой руке, но меч куда-то пропал. Внутри шлема, кроме воды, чувствовалась и кровь. Когда он попытался переменить положение, боль в лодыжке прошила всю ногу. Кони тоже поднялись на ноги. Дунк прищурил заливаемый кровью глаз и повернул голову, высматривая врага. Утонул, не иначе – или Гром проломил ему череп.

Тут сир Лукас выскочил из воды прямо перед ним, держа в руке меч. Он рубанул Дунка по шее, и только крепкий стальной ворот не дал голове слететь с плеч. Безоружный Дунк отступил. Длинный Дюйм наседал, вопя и орудуя мечом. Дунк получил парализующий удар выше локтя и болезненный – по бедру. Под ногу ему подвернулся камень, и он упал на одно колено, уйдя в воду по грудь. Он успел прикрыться щитом, но мощный удар Лукаса расколол дуб точно посередине. В ушах зазвенело, рот наполнился кровью, но Дунк все-таки услышал, как где-то далеко кричит Эг:

– Бейте его, сир, бейте, он прямо над вами!

Дунк взвился ввысь, долбанул врага на уровне пояса и сбил его с ног. Ручей снова накрыл их обоих, но на этот раз Дунк был готов. Обхватив Длинного Дюйма одной рукой, он прижал его ко дну. Тот пускал пузыри из-под вдавленного забрала, но еще боролся. Нашарив в иле камень, он стал молотить Дунка по голове и рукам. Дунк свободной рукой ощупывал пояс. Неужели кинжал тоже потерялся? Нет, вот он. Сквозь взбаламученную воду, кольчугу и вареную кожу Дунк медленно вонзил его Длинному Дюйму под мышку и повернул. Лукас дернулся и обмяк, Дунк, оттолкнувшись, всплыл. Грудь жгло огнем. Мимо промелькнула рыба – длинная, тонкая, белая. «Что это? – успел подумать он. – Что это? Что?»

* * *

Очнулся он не в том замке.

Открыв глаза, он почувствовал благословенную прохладу. Во рту стоял вкус крови, на глазах лежала примочка, пахнущая гвоздикой.

Дунк убрал ее. На высоком потолке играл свет от факела. По стропилам разгуливали во́роны, каркая и поглядывая на него черными глазками-бусинками. Он не ослеп – уже хорошо. Дунк понял, что находится в мейстерской башне. На полках стояли глиняные горшки и зеленые склянки, на длинном столе громоздились пергаменты, книги и какие-то бронзовые инструменты, густо окропленные вороньим пометом. Птицы тихо переговаривались между собой.

Дунк попробовал сесть. Это оказалось ошибкой. Голова поплыла, левую ногу пронзила острая боль. Он увидела, что лодыжка у него забинтована, и на груди тоже повязка.

– Лежите тихо. – Над ним нависло щуплое молодое лицо с темно-карими глазами и крючковатым носом. Дунк узнал его. Ниже начиналось серое одеяние, шею охватывала мейстерская цепь, составленная из многих металлов. Дунк ухватил его за руку.

– Где я?

– В Холодном Рву. Вы слишком пострадали, чтобы везти вас в Оплот, и леди Роанна приказала поместить вас сюда. Выпейте это. – Мейстер поднес чашу к губам Дунка. Питье походило на уксус, зато смывало вкус крови.