Агрессор - Андрей Нибаров

Допуск разрешен. Отъехав в сторону, стальная стена подземного хранилища закрылась уже за их спинами.

Роман пожалел, что не прихватил еще пару гранат, а лучше переносной миномет. Не дай бог, Олег подорвется на растяжке или получит плазмой в лицо, им уже не вернуться под стальной тысячетонный панцирь бункера. Проклятая система! Мир был очень ласков к смирным парням и очень неласков ко всем остальным, менее спокойным! Киреев понимал, что Баталов не мог не уничтожить в арсенале перебитое оружие, инструктор порезал бы его на куски, даже если бы не имел больше ничего другого. Роману захотелось уколоться, закинуться хотя бы стероидами, ему бы стало намного легче сейчас, покури он местной травы…

Салль шла за Баталовым, Киреев – за ней.

– Ты только не заводись, инструктор, – сказал вчерашний боевик. – Без напряжения, без горячки, Олег.

Повесив излучатель на грудь, Баталов выставил перед собой бластер. По потолку и стенам змеились трещины. Впереди на развилке искрила проводка, качался выпавший из перебитого рукава обрывок кабеля. Стены были подломлены у основания, в одном месте верхняя часть перегородки свисала, словно сталактит. Если кто-то решит пересечь коридор, у Баталова будет меньше секунды на выстрел, да и не в реакции было дело. Дуэлировать в замкнутом пространстве коридоров и комнат при возможностях современного оружия было смерти подобно: пара залпов, и это самое пространство переставало существовать. Противники уничтожали друг друга практически мгновенно. А здесь еще гравитационный луч приложился. Олег вспомнил удар паленого плазмогана, срезавший двоих, выстрел бластера, пробивший борт «невидимки». Это тебе не игрушки…

Хрустела под ногами бетонная крошка, тянулись слабо освещенные коридоры. На внутренней поверхности лицевого щитка Олег краем глаза видел данные с нашлемной камеры: идущих за ним Салль и Романа. На коридор перед Баталовым ложилась сетка данных. Старые добрые линзы допреальности, без них как без рук. Виртуальный помощник сообщал, что в радиусе пятнадцати метров все чисто. Если бы сканер еще мог распознавать и паленые мины-ловушки.

До шахты грузового лифта оставалось всего ничего – пройти служебный зал имплантации. За операционными кабинками могло укрыться отделение, если не взвод. Олег рукой с бластером отвел створку приоткрытой двери.

Что он чувствовал в данный момент? Да ничего он не чувствовал! Сердце бьется, как бешеное, агрики готовы подпрыгнуть до небес, если пустить эмоции на самотек, а ведь надо еще думать, соображать. Профан, громила, герой-истерик не продержится в условиях современной войны и пары минут. Прадеды бы ахнули. Никто не срезает у альпиниста страховку и не обрывает у водолаза страховочный фал, если те вдруг решили взглянуть на мир не «глазами, полными любви», но аннигилятор в руках Баталова мог преспокойно превратиться в кусок железа, спасибо Крэмбергу, в точную копию действующего оружия, если его владелец…

Олег замер на полушаге. «Слепни» стояли парой, чтобы зоны поражения осколками ложились друг на друга. Экранированные от любых сканеров противопехотные мины – замаскированные под сухие травинки усики фотоэлементов и тепловых датчиков. Другой бы и не заметил в полумраке, но Олег остановился, замер. Отступая и пригибаясь, поднял руку:

– Назад! – Баталов боялся, что Салль может наделать глупостей. – Назад, а то костей не соберем.

Квалифицированного минера среди них не оказалось. Взяв из рук дикарки плазмоган, Олег осторожно взрезал пару стен, обойдя «минное поле».

До лифта их никто не встретил. На площадке «нулевого уровня», куда троицу подняла кабина, вновь не было ни души. В пыли – никаких следов, кроме ботинок Олега и босых ног Салль. Подручные Зимина, видимо, решили вывести увешанных оружием, словно новогодняя елка шарами, землянина и дикарку из-под неустойчивых стен и устроить разборку на свежем воздухе, без погребения трофеев. «Слепни» могли остаться в здании со времен штурма.

Олег думал, что боевики заминируют стальную диафрагму люка, ведущего из центра управления в зал имплантации, но нет…

Утренний свет из оплавленной дыры в наружной стене падал наискось широким потоком. Безмятежно и тихо, словно на детской площадке. Только в песочницах не лежат полуистлевшие трупы в лохмотьях одежды. Естественно, выход через пролом означал не радостное начало нового дня, а безрадостное окончание жизни. Первый, кто выглянет, умоется плазмой.

– Есть еще выход, командир, – раздался в наушниках голос Романа. – Через склад рядом с холодильниками.

– Что же ты раньше молчал? Веди.

Вход в хранилище имплантантов был завален кусками пенобетона. С краю лежали два чистых обломка. Без пыли. Роман стал взбираться на кучу.

– Стой! Киреев, назад! Салль, – на пол.

Роман застыл на одной ноге, опираясь руками на обломки. Еле заметная белая нить лазерной растяжки протянулась под его правой поднятой ногой. Осторожно разгребая бетонную крошку, Олег извлек противопехотную мину. Вспоминая «солдатский минимум», отсоединил взрыватель. Максимальный заряд. Еще немного, и малышка оторвала бы Роману ногу вместе с мускульным усилителем, не помогла бы и стальная подошва шасси. Прежде чем сработать, подобные мины подпрыгивали до менее защищенного колена.

– Привет нам от Зимина. – Баталов отбросил взрыватель.

Мину поставили «зряче», мол, туда не ходи. На подступах к холодильным установкам новых камней без пыли было насыпано предостаточно. Баталов мог разминировать «подарки», но не сложные мины с системой поиска цели. На это и расчет.

– Хотят, чтобы мы вышли через пролом, – сказал Олег. – Просто толкают нас туда.

– Работа Джо, – произнес Роман. – Он профессиональный минер. Командир, сейчас направо.

Троица продолжала искать обходной путь к складу.

– Это не тот Джо, который предлагает скальпировать детей на выбор?

В сетке допреальности Баталова замигали точки, система опознала устройства. Тигры космоса нашпиговали проход датчиками движения, значит, впереди гостей мог ждать осколочный заряд направленного действия, а то и что похуже.

– Все назад! – крикнул Олег.

Повторять не пришлось.

– Хотят уложить нас на выходе, – произнес Роман. – Все. Я не знаю, куда еще можно пойти. Вернемся?

– А Фарма тем временем спокойно перебьет «Троян», – сказал Олег. – Затем дестроер взрежет хранилище, словно консервную банку. Кто перебил для Зимина призрак?

– Есть один уникум, по имени Гюнтер, Штейер, кажется, – ответил Роман, чувствовал он себя все хуже. – Щелкает Крэмберга как орешки.

Гюнтер Штейер – создатель боевого излучателя антиматерии – считался погибшим. Оказывается, все это время ученый находился в плену у боевиков, иначе пришлось бы предположить, что физиков-ядерщиков по имени Гюнтер и созвучной со «Штейером» фамилией, способных в полевых условиях Крикка очистить от допуска танк с электронной броней, пруд пруди.

– Нейрошлем существенно облегчит Гюнтеру задачу, – сказал Олег. – Времени у нас в обрез. Возможно, пара суток.