Внутри ауры - Александр Андреевич Апосту

была закричать о помощи, голова Палыча резко прижалась к сиденью. К его шее оказался приставлен нож.

— А теперь ты подумай, — раздался разъярённый тон Кирилла из темноты, — как тебя будут драть черви во все дыры, которые я сделаю тебе этим ножом?!

Палыч на мгновение потерял контроль над ситуацией и широко открытыми глазами пытался рассмотреть в зеркало заднее сиденье.

— Хотя даже черви не стали бы есть такую падаль, как ты…, — нож прижимался всё плотнее к грубой щетинистой коже, а вторая рука крепче сдавливала голову.

Мужчина не поддался аффекту и даже не сопротивлялся. Через мгновение он сам обратился к не на шутку разозлённому Кириллу, который совсем забыл о страхе:

— Дурилка… Ты же понимаешь, что угрожаешь живому человеку?

— Еще как!

— И ты думаешь, что сможешь дойти до конца?

Палыч нащупывал слабые психологические точки незнакомца.

— С тобой — даже и глазом не поведу! — но Кирилл тоже был непоколебим в своих мотивах и возможностях.

— И сможешь с этим жить дальше?

— С радостью!

— Кирилл…, — жалобным писком вмешалась Маша.

— О, — ухмыльнулся Палыч, — вы знакомы… Специально спланировали это… И чего же вы хотите?

Кирилл рычал от злобы. Слишком давно он не чувствовал той звериной неконтролируемой ненависти, жертвой которой становились не только другие, но и в первую очередь он сам.

— Денег, — ответила скорее Маша.

— Так я бы тебе и сам заплатил, милая, — вернул Палыч свой мерзкий тон, — только заработать следовало…

Кирилл наклонился вперёд и на шее мужчины появилась тонкая полоска крови.

— Ты нам так отдашь их!

Палычу стало тяжело дышать, но он всё равно выдавил смех.

— Вы, детишки, решили взрослого дядю напугать?

— Ага, — в улыбке заскрипел зубами Кирилл.

Маша потеряла дар речи и с выпученными глазами наблюдала за происходящим.

— Ты, пацанчик, думаешь, что я тебя боюсь? Кхе-кхе…

— Мне на это плевать.

— Но ты же на что-то рассчитываешь …

— Что никогда больше не встречусь с подобными тебе.

— Ты вообще знаешь, кто я?! Кто я в этом сраном городе?! — уязвленная гордость Палыча даже под угрозой смерти продолжала отстаивать себя. — А ты, блять, кто вообще?! Чтобы человеку нож подставлять к горлу?! Ты кто, сука?

— Не важно, кто я. — отрезал Кирилл. — Важно, что мне нечем дорожить. А вот ты дорожишь многим. Ты создаешь вид неуязвимого, но, на самом деле, больше всех остальных боишься сдохнуть и потерять всё, что имеешь, — хихикал ему на ухо Кирилл, — разве не так?

Палыч увидел, наконец, в зеркале глаза нападающего и не обнаружил в них страха.

— Что ты с этими деньгами будешь делать, браток? — смеялся мужик, показывая свое всеобъемлющее безразличие. — Матери лечение оплатишь? Бате-алкашу купишь телевизор? Или подумаешь, что сам сможешь выбраться со своего дна и дорогие цацки тебя смогут превратить в успешного человека? К красивой жизни, пацанчик, стремишься?

— Я вообще к жизни не стремлюсь, — отрезал мгновенно Кирилл, — каждый день человек постепенно умирает. Глупо как ты за что-то хвататься. У меня нет ни матери, ни отца, ни планов, ни желаний. И у неё тоже. А на своём «дне» мы планируем устроить вечеринку. Чтоб если и подыхать, то с улыбкой на лице. Давно ты искренне улыбался, а, старик?

Палыч притих, осмысляя услышанное. Он явно понимал, что ошибся с шаблоном и попал не на тех, кем можно управлять. Ребята владели собой даже в экстремальной ситуации. И, конечно, не стали бы его убивать. Но не потому, что боялись. Денег у мужчины было в достатке, и он жил, пусть и по своим аморальным, но всё же законам и установкам, которые привык подсознательно соблюдать. Его тело оставалось расслабленным, но животной сущности больше не нужно было искать лазейку в душе врага.

— Вас же найдут и накажут, — смотрел он на действительность рациональным взглядом.

— Не поймают, — уверил Кирилл, — мы тебя ограбим и отправимся путешествовать. Тратить деньги, пить, веселиться и танцевать. Потом еще и еще. Когда нам это наскучит, мы грабанем банк, дождемся ментов и в перестрелке умрем, держась за руки. Как тебе?

Палыч заржал. Одеревеневшее тело раскачивало кресло. Речь Кирилла его по-настоящему зацепила.

— Смело. Но всё же инфантильно, как я и предполагал.

— Мы же дети. Нам всё по колено, потому что по хую.

Тут Палыч заржал еще пуще прежнего. Одна рука потянулась вытереть слезы, не касаясь подставленного ножа, а другая — к карману. Оттуда появился кошелек, из которого он щедро достал всю наличку.

— Держи! — Кириллу прилетела пачка розовых купюр. — Я направлялся сюда, чтобы меня хорошо поимели, так это и случилось!

Маша шокировано наблюдала непредвиденный исход событий. Палыч продолжал хихикать и всей своей добродушной расположенностью давал понять, что не замышляет ничего плохого. Кирилл засунул деньги в куртку и убрал нож от шеи.

— Привет жене и детям!

После этого парень с девушкой открыли двери и в помутнении сознания вышли на улицу. Свинцовые ноги бесцельно направились вперёд.

— Эй, детишки, — тут же их остановил голос мужчины.

Кирилл резко обернулся, даже не в силах предполагать, что можно ожидать. Из окна Палыч направлял на них чёрный пистолет. Он продолжительное время, ощущаемое как целая вечность, держал дуло нацеленным на ребят, но затем перевернул ствол рукояткой в обратную сторону.

— Держите. В перестрелке пригодится.

У Маши сердце ушло в пятки. Кирилл не мог поверить, что происходящее — не просто плод фантазии. Он потянулся за подарком. Палыч наблюдал за лицами подростков со своей победоносной ухмылкой. Пистолет оказался в руках парня. В тот же момент мужчина завел мотор и, не сказав больше ни слова, медленно укатил прочь.

Кирилл с Машей долго переглядывались между собой, не в силах объяснить друг другу пережитое.

— И… Что будем делать? — тяжело сглотнула слюну девушка.

— Лучше свалить из города, — принял решение Кирилл, убирая пистолет под куртку.

6.

В бреду преследования парочка добралась до вокзала и купила билеты на первую «Ласточку» до Москвы.

— Адрес фестиваля запомнила?

— Да.

С напряжёнными тревожными лицами они уселись на свободные места и, только когда двери поезда закрылись, смогли окончательно выдохнуть.

— У нас получилось, — выдавил Кирилл.

— Не думала, что это будет так сложно, — усмехнулась Маша.

— У меня теперь психотравма.

Девушка долго смотрела на каменное лицо парня, а потом резким движением поцеловала его в щеку.

— Спасибо, что не бросил меня.

Кирилл улыбнулся, а затем демонстративно вытер место поцелуя.

— Еще и обслюнявила вдобавок!

Девушка ударила шутника в бок. На сердце пришло облегчение, что всё осталось позади. Кирилл достал из кармана награбленное и принялся считать.

— Твою мать, здесь почти 50 тысяч!

Маша ахнула:

— А у