Принцесса - Мария Степанова

— Как там Юля? — спросила она.

— Не очень. Я ей про маму твою не сказал, — извиняющимся тоном ответил Илька, — ну, ты же понимаешь…

— Понимаю, — снова качнула головой Нина, — пусть выздоравливает. К нам-то вернется?

— Не знаю.

— Плохо будет, если не вернется.

Илька ничего не ответил, но подумал, что он сделает все, что возможно, лишь бы Юлька больше не вернулась сюда.

Нина встала, взялась за ручку двери.

— Вам с Леркой, наверное, лучше переночевать в том доме, — проговорила она, глядя на опускающееся за горизонт оранжевое солнце, — тут сидеть будут до ночи, да и места у нас мало.

— Да, конечно, — согласился Илька.

Они ушли через час. Лерка то и дело принималась хлюпать носом, Нина, которая пошла их провожать, обнимала и уговаривала племянницу, что бабушке теперь хорошо, и что не надо плакать и расстраивать ее на небесах. Она говорила с Леркой как с маленькой, и в этот раз это было то, что нужно. В доме, конечно, было прохладно и как-то странно пусто, хотя с момента отъезда Юльки ничего не изменилось. Они вскипятили чайник, Нина принесла с собой несколько контейнеров с едой и половинку буханки домашнего хлеба, разложила, нарезала. Лерка только гремела ложной об кружку, но ни есть ни пить не стала, и, пожаловавшись на головную боль, ушла спать.

Они остались вдвоем. Ильке все время казалось, что Нина что-то хочет сказать, но не решается. Он тоже был не голоден, поэтому неторопливо отхлебывал чай. Нина то и дело вскакивала, то доставала что-то из холодильника, то принималась убирать. Ильке было жалко ее, такую одинокую. Одиночество просматривалось во всем, в печали глаз, в простой косе из длинных волос, в незамысловатой одежде. В том, как Нина привыкла заботиться обо всех, кроме себя, и теперь вот собиралась посвятить свою жизнь отцу, который мог от горя начать пить.

— Нина, — позвал ее Илька, и девушка вздрогнула, — может вам перебраться в город?

Она смотрела на него во все глаза, а Илька, вдохновленный идеей, не замечал, как заблестели слезы на ее ресницах.

— А что, вас тут теперь ничего не держит, а там ты найдешь работу, да и дядя Леша…

Илька не успел договорить. Нина вдруг встала, сдернула с волос косынку, уронила ее, но поднимать не стала. Она завела руки за спину, расстегнула длинный замок, и бесформенное платье упало на пол. У Нины была восхитительная фигура. Стройные ноги, округлые бедра, тонкая талия, маленькие округлые как яблочки грудки, длинная шея. Илька смотрел во все глаза и думал, что раньше он не замечал Нининой привлекательности. Она подошла ближе, так близко, что он мог бы, если бы захотел, дотронуться до нее.

— Будь сегодня со мной, — прошептала Нина, — не оставляй меня. Мне так страшно одной. Мне так плохо. Я хочу человеческого тепла. Твоего тепла. Пожалуйста, не прогоняй меня!

Она умоляла взглядом, но все так же стояла перед ним, безыскусно предлагая себя. От холода на коже появились пупырышки, а соски сжались в торчащие шарики. Илька вскочил, расстегнул черную рубашку, снял ее с себя и накинул на Нину. Потом подумал и прижал девушку к себе. Она выдохнула почти со стоном и обхватила его обеими руками за шею.

Она была такая горячая, будто у нее поднялась температура. Илька чувствовал кожей, как колотилось ее сердце, и его сердце, слыша этот стук, тоже начинало биться быстрее.

— Нина, послушай… Нина… — он что-то нелепо бормотал, а она прижималась еще сильнее, потом подняла заплаканные глаза и он впервые рассмотрел цвет ее глаз под мокрыми ресницами.

— Но тут… Мы не можем… Лера…

Нина оторвалась от него, схватила за руку и потянула на улицу, запахивая на ходу полы рубахи.

— Пойдем, пойдем! — шептала она горячечно, и он шел за ней, повинуясь. Ильке было странно, он будто наблюдал за собой со стороны. Обычно он был лидером в отношениях, он был главным, а женщины подчинялись. Этому пришлось долго учиться, но в итоге он представал перед возлюбленными уверенным в себе лидером. Но не сейчас. Сейчас он чувствовал, что Нина — главная, и он послушно шел, держась за ее руку.

Она притащила его в баню, где было темно и холодно. В потемках предбанника скинула рубашку и прижалась снова. Это было невыносимо, потому что Илька держался изо всех сил. Жгучее Нинино желание передалось ему, и хотелось касаться ее тела, мять упругую грудь, почувствовать жар ее плоти. Он отпустил девушку всего на секунду, чтобы расстегнуть ремень, сбросил брюки и подхватил Нину на руки. Она прильнула к нему в полном доверии, и Илька, отбросив все мысли, наклонился, чтобы поцеловать нежные губы.

Полок был твердым, но в первый раз они даже не обратили на это внимания, распластываясь на гладких струганных досках. Нина, маленькая Нина, такая милая и скромная, зажигала его так, что он видел свет в темноте. Она отдавалась самозабвенно, и Ильке казалось, что и он, первый раз в жизни отдается так по-настоящему. Нина постанывала, и это заводило его еще больше. Когда они, горячие, обессиленные, в испарине, наконец упали на полок, Нина, ударилась затылком о доски, вскрикнула и тут же засмеялась. Илька подложил ей под голову ладонь, а сам, держась на локтях, нависал сверху, накрывая тело девушки. Он чувствовал, как она медленно успокаивалась, выравнивала дыхание.

— Ты сумасшедшая, — прошептал Илька. Нина хихикнула и потянула его к себе.

Начинало светать, в небольшое окошко пролился голубоватый свет, который быстро желтел. Ильке казалось, он на секунду прикрыл глаза, как Нина, уже тормошила его.

— Пойдем, — торопила она.

Кое-как натянув брюки, он вышел из бани и сощурился. Нина выскочила тоже, пытаясь одновременно запахнуть рубашку на груди и одернуть сзади подол, чтобы не сверкали обнаженные ягодицы. Они на цыпочках вошли в дом, Нина, смущаясь, подобрала с пола трусики, неловко натянула их, надела платье, пригладила волосы руками. Илька смотрел, как она одевается, и первый раз за все время подумал, что теперь надо как-то продолжать отношения с девушкой, которую он знал ребенком, которая была как сестра его Юльке, и с которой он провел сногсшибательную ночь. Глубоко вздохнув, он шагнул вперед и перехватил ее. Нина, неловко изогнувшись, пыталась застегнуть "молнию", Илька заставил девушку выпрямиться, взялся за бегунок и одним движением закрыл замок. Нина старательно отворачивалась, он взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Нина, — голос охрип, пришлось откашливаться, и Илька долго хрипел, стараясь сделать это потише, — ты чудесная!

Нина порозовела.

— То, что произошло, было просто потрясающе, — продолжил Илька, мучительно соображая, что сказать дальше, — и я очень тебе благодарен, что ты доверилась мне, и…

Он не договорил, Нина прикрыла ладошкой ему рот.

— Это я тебе благодарна, — девушка выбралась из кольца его рук, подняла платок, повязала на голову, — мне это было очень нужно. Ну, знаешь, похороны и все такое… Стресс… Спасибо, что не отказал, не отпихнул. И ты не думай, — она с улыбкой замахала рукой, — что я рассчитываю на что-то большее! Нет-нет! Ты, правда, оказался рядом очень вовремя! Но никаких дальнейших планов.