Трава была зеленее, или Писатели о своем детстве - Андрей Георгиевич Битов

не оказалось! Был калий металлический, кислота бромоводородная, кислота плавиковая, нитробензол, нитрат свинца, кислота уксусная и щавелевая. И все!

Наши планы срывались. И я, честно говоря, была этому рада!

— Валим! — шепнула Верка.

В коридоре мы посмотрели в окно. У входа в школу стояла грустная Надя и всматривалась в туманную даль.

Жестоко, конечно. Но… «наша с Веркой дружба дороже», — успокоила я себя.

— А не будет врать! — сказала Верка и гордо пошла вперед.

Я поняла, что ей тоже неловко.

— Ну, не получилось! — бодро болтала Верка. — Да и слава богу! Ну, плеснули бы мы этой гадине в морду! И папаша начал бы ее жалеть. И точно бы никуда не ушел! Будем травить!

Я испуганно посмотрела на подругу и увидела маньячный огонь в ее глазах.

И мы отправились в библиотеку.

— «Ядовитые травы?» — переспросила библиотекарша. — Зачем вам, девочки?

Верка дернула плечом:

— А нам надо доклад по биологии делать! Училка велела!

— Странно. Ядовитые травы… Ну, ладно, — протянула библиотекарша и пошла к своим полкам.

— Нам нужны народные средства! — выкрикнула ей вслед Верка.

Библиотекарша покачала с сомнением головой, но книгу дала. Называлась она «Ядовитые лекарственные травы».

Мы сели за стол и начали читать.

— Вот! — вскрикнула Верка. — Белладонна!

И принялась жадно водить пальцем по строчкам.

— Слушай, подходит! — шепнула она. — На, посмотри!

— Отравление, вот! — Верка ткнула пальцем в страницу. — Сухость и жжение в глотке, затруднение глотания, тахикардия, судороги, одышка, возможен паралич дыхательного центра и смертельный исход!

Верка посмотрела на меня взглядом победительницы.

— Это то, что там надо!

— А где мы возьмем эту самую белладонну? — засомневалась я. — Ну, раз это яд?

— Это не только яд, это еще и лекарство! — торжествующе заявила подруга. — Я помню, что мама лечила белладонной желудок! И у нас был пузырек!

— Ну, и как… все это произойдет? — обреченно вздохнула я.

— Да просто! — оживилась Верка. — Подольем этой гадине, и она задохнется!

— А как подольем? Где и когда?

— Пойдем к ней в гости! — отрезала Верка. — В смысле — знакомиться!

Я немножко обрадовалась: вряд ли получится! Вряд ли эта дама захочет нас видеть!

Слабая надежда тлела в моем сердце.

Или Верка не найдет пузырек!

Потом мы прочли про ядовитое растение аконит — та же картина: давление падает, человек задыхается, и сердце его останавливается.

Еще мы узнали, что ядовит невзрачный и милый лютик, который растет в Подмосковье везде.

Дальше пошли названия странные: Джимпи-джимпи, гималайская ежевика, Смертельный камас и другие.

Но эти «прелести» росли, слава богу, на других континентах.

Всё бы хорошо, но наши планы срывались из-за сущего пустяка. Была зима, и найти лютик, аконит, болиголов пятнистый или вороний глаз четырехлистный не получалось.

«Дай бог, чтобы Верка не нашла белладонну!» — молилась я про себя.

Но Верка белладонну нашла.

Лизнула и сморщилась: белладонна была горькой.

— Не пойдет, — вздохнула она. — Не вольешь и не подсыплешь!

Верка задумалась, села на табуретку, подперла лицо ладонями и уставилась в окно.

— Есть! — вскричала она. — Я придумала!

А тетя Таня снова лежала… Мы кормили ее из ложечки: пару ложек бульона, несколько ложек морковного сока.

Тетя Таня лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. И совсем не спала…

И снова Верка отказывалась вызвать врача.

— Упекут! — мотала она головой. — Упекут в психушку, и там она…

Верка горестно вздохнула и махнула рукой.

— У нас ведь карательная психиатрия! — выдала она почти по слогам.

Я не стала уточнять, что это значит.

И вот что Верка придумала — снотворное!

— У твоей бабки есть снотворное?

Я пожала плечами.

— Ты же сама говорила, что бабка не спит и мотается по квартире!

— Ну, не спит, — согласилась я, — ну, мотается.

— Ну и пошуруй у нее в тумбочке! — приказала Верка. — Тебе что, трудно? Для меня?

Я молчала.

— Посмотри на маму! — и в Веркиных глазах закипели слезы.

Снотворное я нашла. Полпачки, пять таблеток.

Принесла Верке, уже отчетливо понимая, что я — соучастница. И в колонию мы отправимся вместе. Что ж, вдвоем веселей…

Теперь я совсем не спала по ночам. Вот бы мне бабушкино снотворное! Может, рассказать все маме? Она остановит упертую Верку, придумает, как спасти Веркину маму, и мы не совершим свои кошмарные злодеяния. И нас не посадят на нары!

Веркину маму вылечат, мы сдадим экзамены, поступим в институт, выйдем замуж и родим малышей. Впереди у нас будет прекрасная и удивительная жизнь, а не колония и тюремное прошлое.

Но… маме я сказать побоялась… И Верку предать тоже… Какие мозги у тринадцатилетней дурочки? Правильно — никаких.

А Верка ожесточенно толкла снотворное в ступке. Потом щепотку развела в воде. Снотворное не растворялось! То есть совсем! На дне стакана плавали кусочки таблеток, посверкивая ярко-желтой нерастворимой оболочкой.

— Черт! — сказала Верка. — Все против нас!

— А если… ну, получится! Нас быстро вычислят! И первым — твой папа!

Верка хмыкнула:

— И что? Он на МЕНЯ донесет? Позволит, чтобы меня, его дочь, посадили?

Верка беспечно махнула рукой.

Но со снотворным мы решили не связываться. Во-первых, таблеток было мало, всего пять. Может не хватить, чтобы наверняка…

А во‑вторых: как их подсыпать, если они нерастворимые? Да и к тому же тоже горчайшие. Верка проверяла — лизнула воду в стакане.

— Крысиный яд! — вдруг выкрикнула Верка. Его запросто можно купить в любом хозяйственном. Ну и…

И мы поперлись в хозяйственный. Яда для травли крыс было навалом. Катышки, порошок, комочки и жидкости.

— А они горькие? — спросила Верка у продавщицы.

Я ткнула ее в бок.

— И что, если горькие? — удивилась продавщица. — Мышей жалеете? Боитесь, что им не понравится?

— Ну… — попыталась выкрутиться я. — Если горькие, вдруг жрать не будут?

— А я не пробовала, уж извините! — отрезала продавщица. — И вам не советую!

И она засмеялась.

Мы тоже хихикнули — ну, чисто две дурочки!

— Возьмем порошок — так удобнее, — шепнула мне Верка.

В гости к новой жене Веркиного отца мы решили пойти днем, чтобы его не было дома.

Дверь нам открыла высокая и крупная женщина. Она была красива красотой броской и необычной. Какой-то цыганистой, что ли?

Чернющие волосы, очень черные глаза, большая грудь, крутые бедра и полные ноги.

Цветастый халат был полураспахнут, и вся эта пышная, горячая и изобильная красота вываливалась и выпирала наружу.

Женщина смотрела на нас не мигая.

— Здравствуйте! — пискнула Верка. — Я — Вера, а это — Наташа. Мы пришли к вам… познакомиться!

Женщина громко вздохнула, внимательно нас оглядела и, наконец, кивнула:

— Ну… проходите.

В голосе ее было большое сомнение: а стоит ли вообще впускать