Путь мага: Выбор, Долг, Любовь - Анатолий Медведев

на моей мантии теперь красуется пятно от штара — этот идиот зачем-то пнул ногой кружку. Кошмарный был тип, в общем.

— Ты сказал, что не оставил шансов на побег тому убийце… это значит, что у остальных такой шанс имеется?

— Теоретически да. Я вообще не часто здесь бываю, но каждая клетка заперта на ключ, ключи разбросаны то там, то здесь. Шанс маленький, но он есть. Одному вору даже удалось сбежать, правда с острова он выбирался вплавь, лодку-то его приливом унесло. И это было честно, поэтому я его не преследовал.

Мы вышли из первого зала темниц, и вошли в узкий коридор, откуда к нам тянулись жадные руки, хватали за одежду.

— Не обращай внимания. Это самые обыкновенные преступники, в них совершенно нет ничего выдающегося. Вот дальше у меня сидит один такой, просто закачаешься! Я его держу здесь, хотя он ничего никому не сделал! Но он хуже, чем все эти злодеи вместе взятые. Вот — посмотри!

В окошко тяжелой двери был виден субтильный человек, нервно ходящий из стороны в сторону.

— Удивительный ум. Придумал, что король должен быть народным избранником! Масса идиотов, не смыслящик ни в чем кроме обработки земли будет выбирать себе короля! Поверь, если когда-нибудь такое произойдет, это будет либо обманом, либо народ себе выберет худшего из проходимцев.

— И какая от него угроза?

— Государственная. Его писанина — это разложение умов. Если это пойдет в массы, народ потеряет последний ум от такой идеи, забудет семерых, Основателя, все моральные устои, поскольку перед ними замаячит свобода. А когда они убьют короля, всех кто его окружает, и выберут себе правителя, то поймут, какая это была ошибка, ибо выбранный ими окажется проходимцем из проходимцев, он разграбит страну, проиграет несколько войн и вновь будет убит народом, как когда-то король. Достаточно хотя бы немного знать людей чтобы это понять. Нет уж, пусть лучше останутся немного угнетаемыми, всем нам так будет легче — Ког говорил не эмоционально, а обычным язвительным тоном, словно удивляясь моей тупости.

— Но с чего ты взял, что свобода принесет несчастье?

— Потому что сейчас мы вроде как вместе, а при свободе каждый сам за себя. А когда твой сосед враг, то значит и брат может оказаться врагом, а семя недоверия, политое дождем свободы, принесет лишь убийство. Помнишь историю о том, как в первой эпохе брат убил брата, и был наказан Атталогом? Помнишь? Вот к чему приведет свобода. Или, например, к пиратству. Пираты ищут свободы, а сами торгуют рабами. Не смешно ли? Неллион несправедлив и жесток, но сильные мира сего, вроде королей и верховных магов, должны любыми методами спасать его от разрушения. Это наш долг!

— Ага, но никто же не заставляет вас издеваться над людьми.

— В этом ты прав. Надо нам себя как-то ограничивать. Пойдем, покажу сокровищницу. Там есть несколько обыкновенных зеркал, хотя бы увидишь свое новое лицо.

Мы спустились еще ниже, и я был поражен — это были целые катакомбы, просторные и светлые, и повсюду стояли сундуки самого разного толка — одни старые и дырявые, — другие новые, с золочеными крышками, а некоторое добро лежало просто так, на земле — например старинные монеты или самое разнообразное оружие, были даже шкафы с волшебной одеждой.

— Ког, там кто-то есть! Только что пробежал, спрятался за углом.

— Еще один аферист. Каждый год пара тройка человек пытается меня ограбить, но выйти отсюда значительно сложнее, чем войти. У меня тут немало интересного добра, собранного за много лет, но все равно большинство сундуков пустуют. Я ведь не один такой коллекционер.

— А что происходит с грабителями?

— О, все просто, они умирают, если не находят тайного выхода. А потом некоторые жители этого места съедают их. Тут живет несколько существ, которых я сюда поселил. Они никогда не нападают первыми, прячутся до поры до времени, а когда жертва умирает, они приступают к трапезе.

— Но…

— Да, да, ты уже надоел со своей моралью. Это бесчеловечно и всё такое. Здесь есть выход, есть! Если захотел ограбить мага, то почему это должно быть легко?

— Но в чём смысл этой жестокости?

— Дорогой мой Гол, важно не то, сколько я убил, а сколько людей смог спасти этим.

— Меня зовут Эсториоф.

— Да плевать мне как тебя зовут. Хочешь, хоть слизнем называйся, но пойми одну простую вещь — каждый, кто попал в мои ловушки сделал свой выбор. Как и ты сделал свой. Хочешь — проклинай меня, а будет у тебя своя башня, сделаешь всё иначе. Я очень надеюсь, что ты поймешь — в жизни часто приходится выбирать между злом, и большим злом, причем большее зло, в силу своей величины, лучше маскируется под добро, — Ког замолчал, словно задумался на какое-то время, — Смотри, Эсториоф, или как там тебя, ведь в твоей короткой жизни никогда не было возможности увидеть себя со стороны.

Ког перевернул круглое пыльное зеркало в серебряной раме, и я увидел. Лицо, чуть рубленное, но черты идеально ровные, — прямой нос, большие глаза, мощный подбородок. Я был похожей комплекции, что и раньше, но стал чуть крупнее. Идеальное лицо обрамляли крупные темные кудри. Я был похож на героя из древних книг.

Вот оно, моё новое лицо… интересно.

Глава 2. Обучение

— Ког, что это за жук? У тебя в классификации такого нет.

— Конечно же есть. Просто ты как всегда смотрел только картинки и не читал текста. Это личинка жука-тягача. Когда она вырастает, превращается в большого черно-синего жука. В зельях не используется, принимать ее в пищу только в том случае, если не ел три дня. Если поместить ее в огонь она скукожится и почернеет.

Я откинул ненужное насекомое в сторону и продолжил поиски. Мне нужно было собрать яйца железных жуков, но их нигде не было, как я не старался, заглядывая под каждый лист секулении, где эти жуки должны были спариваться и приносить потомство.

— Гол, вспомни книгу. Иначе ты никогда не найдешь нужный ингредиент. Вспомни что написано на тридцать второй строчке пятидесятой страницы.

— Там написано, что железные жуки всю жизнь живут на секулении, и спариваются, и вылупляются, и жрут ее, в конце концов.

— Нет, там есть пометка на полях.

— Я не помню.

— Гол, давай мыслить логически исходя из написанного в книге текста. Каков период жизни железного жука.

— Он живет только в месяц праха и месяц печали.

— Правильно. А почему эти жуки не живут дальше себе спокойно? Отчего они