Курсант: Назад в СССР 8 - Рафаэль Дамиров

постоянный жилфонд. Мягкий климат позволял «дачникам» проживать в любой сезон на лоне природы.

Крашеный штакетник отделял полупрозрачной изгородью нас от нужного участка. Вместо огорода — какие-то лужайки с клумбами. Дорожки выложены камнями, местами торчат причудливые коряжки, которые напоминали морды леших и посеревшие физиономии алкашей-тунеядцев из журнала «Крокодил».

В общем, нестандартная дачка. Будто руку приложил ландшафтный дизайнер, которых еще и в помине в Союзе не было.

— Ого, — удивился я. — А где же грядки и все такое?

— Видно, наш клиент — человек творческий или с нестандартным мышлением, — сделала профессиональный вывод Света. — Огурцами и картошкой здесь и правда совсем не пахнет.

— Есть кто дома? — крикнул я, повернув затвор и остановившись на входе.

Мелкий, но добротный домишко с просторной террасой и огромными облезлыми окнами, затянутыми изнутри непроницаемой паутиной занавесок, молчал.

— Пошли, — кивнул, я Свете. — Наверное, хозяйка глухая, все-таки возраст. Осторожно зайдем, там и поздороваемся.

Скрипучее крылечко привело к двери. Я постучал и потянул за ручку.

— Хозяева? Есть кто дома?

— Яша, Яша! — откуда-то изнутри донесся по-мужицки хриплый голос.

Я замер на пороге, с интересом уставившись на внутреннее убранство. Единственная комната заставлена потемневшей мебелью из массива дерева с облезлым лаком. Плетеные стулья. Непонятные шкафы с позеленевшими ручками. В центре — круглый стол с какими-то пузырьками. На стенах развешаны пучки трав и... Блин, это что? Сушеная жаба? Меня буквально передернуло.

— Это не Яша, — громко проговорил я. — Вероника Павловна, мы из милиции.

Кому я это сказал, сам не понял. Ведь нет никого. Может, где-то есть невидимый закуток в другую комнату? Ведь кто-то же с нами разговаривал. Вот и мы пытались разговаривать с этим кем-то — и не чувствовать себя идиотами при этом.

— Яша хор-роший! — голос прозвучал совсем близко, я чуть не подпрыгнул на месте, а Света ойкнула.

Мы обернулись и только сейчас заметили висящую на крюке цилиндрическую клетку с наглым серым попугаем внутри. Он топорщил пурпурный хвост и смотрел на нас вполоборота не мигающим желтым глазом.

— Гулять так гулять! Гусар-р-ры! Шампанского коню! — вдруг продекламировала птаха командирским голосом.

— Это жако, говорящий вид попугаев, — улыбнулась Света. — Только где он таких слов нахватался?

— Безобр-р-р-р-азие! Кругом разврат! — птах покачивался на жердочке и явно наслаждался общением с нами. — Не учите меня жить! Помогите матер-риально!

Сзади послышались шаги.

— Уже познакомились с Яшей? — скрипучий голос заставил обернуться.

Я оглянулся и раскрыл рот. Перед нами стояло нечто. Сморщенное, как урюк, существо в цветастых шароварах, расписном жакете и кучей бус на тонкой шее. Копна седых волос стянута в огромный узел и перемотана ядовито-зеленым платком. На морщинистых запястьях побрякушки и массивные браслеты из желтых камней. Брови аккуратно выщипаны в удивленные дуги. Вот так бабуля! На советскую пенсионерку она была так же похожа, как сумоист на балерину. Ей бы еще черную повязку на глаз и попугая из клетки на плечо пересадить — и в кино без грима можно снимать. Мистическом.

Черные пытливые глаза уставились на нас:

— Ну, что застыли? Кто такие будете?

Я только раскрыл рот, чтобы представиться погромче, в тон ей, но хозяйка оборвала:

— Хотя можете не говорить, вижу, что из милиции.

Как она догадалась? Ладно, по мне сразу видно, что типа морда бандитская, подбородок рубленный, но черты правильные, значит, мент. Только красавица Света никак не походила на капитана милиции.

— Ну, да... Мы из милиции, — кивнул я. — Петров Андрей Григорьевич, а это моя коллега Светлана Валерьевна, а вы Вероника Павловна?

— Она самая, — кивнула «бабушка-хиппи» и ловко юркнула к столу, обрулив нас. — Проходите, чаю будете?

Контакт налажен, можно и согласиться на угощение, надеюсь, зелья никакого она нам не подсыпет.

— Спасибо, — улыбнулась Света, — с удовольствием.

Бабуля воткнула в розетку сверкающий мельхиором чайник и раскурила огромную, похожую на почерневший саксофон, курительную трубку. Выпустила клубы крепкого дыма:

— Да вы садитесь, в ногах правды нет.

— И вы присядьте, Вероника Павловна, — проговорил я немного печальным голосом, подготавливая родственницу к известию о гибели ее внука.

Та лишь бровью повела:

— Не люблю сидеть на месте.

— У нас плохие новости на счет вашего внука. Димы Кочкина.

— Тело его нашли? — не моргнув глазом, спросила старушенция.

Я аж рот приоткрыл:

— Откуда вы знаете?

— Он год назад погиб. Убили его. Свыклась уже с этой мыслью, — в этот раз голос бабули немного дрогнул.

— Как? — всплеснула руками Света. — Вы знали и не сообщили?

— Расскажите все подробно, — насторожившись и вытянув шею, проговорил я. — Кто его убил? Откуда вам это известно? Мы лишь на днях тело нашли.

— Оттуда, — Вероника Павловна ткнула в потолок костлявым пальцем с пожелтевшим корявым ногтем. — Я многое знаю. Гадалка я. Будущее предсказывать могу и прошлое видеть.

— Давайте конкретнее, — в моем голосе появился металл. — Вы знали наверняка, что ваш внук погиб?

— Видение мне было, что умер он от холода, но не своей смертью. А в милицию я не пошла. Вы бы меня там на смех подняли. Вижу, что и сейчас вы сомневаетесь...

И головой этак покачала.

В мозгу роились тысячи мыслей. Откуда она узнала, что Дима погиб от переохлаждения? Это мог знать только Холодильщик и... Хотя ведь слухи по городу уже прокатились скрытой волной. Граждане шушукались в очередях в магазинах, что в городе творится неладное. Кто-то детей похищает и замораживает. Пока удавалось сдерживать шквал домыслов. Благо, пресса, естественно, все замалчивала, а интернет-помойки еще не было. Теоретически, бабуся могла знать о происходящем. Но! Личность ее внука мы установили лишь сегодня, буквально только что. А она так точно определила причину его смерти. И что-то горя не видно в ее глазах. Будто каждый день внуки погибают.

Очень, очень странно.

— Видение, — отмахнулся я. — Это для книжек и кино. А вы нам лучше конкретно поясните, как узнали, что Диму заморозили?

— Не верите, значит, — блеснула бабка золотом вставных зубов. — Хотите, я и вам погадаю?

— Блажь все это, — замотал я головой, но, уловив на себе взгляд Светы, который молча кричал, что давай попробуем, покажем, что повелись на эту чушь, так нам легче потом будет вывести ее на