Золотой век амазонок - Флоренс Мэри Беннет

Одно предание указывает, что Скамандр ввел выполнение обрядов Критской Матери во Фригии и что они прочно укоренились в расположенном на Сангарии Пессинунте, ставшем их главным центром, в то время как богиня получила от нависающего над городом хребта свое хорошо известное имя Диндимена; другие источники утверждают, что домом почитания фригийской Кибелы была Самофракия, откуда Дардан перенес культ во Фригию. Попытка совместить обе легенды родила повесть о том, что Корибант Самофракийский, сын Деметры и Ясиона (Jasion), ввел почитание своей матери во Фригии и что его преемники-корибанты перешли с расположенной в Троаде горы Ида на критскую вершину того же имени, чтобы воспитывать младенца Зевса. В головах различных античных авторов, которым мы обязаны всеми своими знаниями относительно оргиастических культов, царит невероятная путаница. В итоге мы остаемся без точных деталей, способных помочь нам определенным образом отличать один культ от другого.

Впрочем, ряд источников сообщает нам, что почитание Кибелы, фригийской Великой Матери, считалось отличающимся от прочих аналогичных по характеру и выражению культов. Поклонение ей в Пессинунте имеет, в частности, наибольшую важность для исследования, касающегося амазонок. Здесь, как свидетельствует история, находилась бетилическая форма богини, в которой они ее почитали. Естественным образом римские авторы, после того как Черный Камень был воздвигнут в их городе, с интересом и любопытством обратились к связанным с культом легендам. Именно их источникам мы обязаны множеством фактов, часто скрытых от взора поэтов ранней Империи, с отвращением взиравших тогда на этот оргиастический культ. Кибеле Пессинунтской служили жрецы-евнухи, звавшиеся галлами. Эта разновидность служителей, считавшаяся очень почетной, похоже, запечатлела преданность Аттиса богине. К счастью мы располагаем свидетельством той особенной формы, которую легенда об Аттисе приняла в Пессинунте. Здесь его считали сыном девы, родившимся от плода миндального дерева. Последнее выросло из отсеченных мужских половых органов двуполой Агдистис[34], которая полюбила его, когда он вырос, и сделала своим паредром (супругом, мужским соответствием. — Примеч. ред.) и галлом. От того же самого Павсания мы узнаем и лидийский вариант истории. Здесь Аттиса называют сыном фригийца Калая. Он учредил в Лидии оргии в честь Матери, и потому богиня так возлюбила его, что заревновавший Зевс послал на поля Лидии дикого вепря, который убил Аттиса. Из обоих вариантов следует, что юноша занимал в мистериях Кибелы место, аналогичное Адонису при Афродите и Осирису при Исиде, однако особенностью культа Кибелы является то, что компаньон ее является галлом. Во всех сообщениях о пессинунтских обрядах упоминается, что богине служили женоподобные[35] жрецы, очевидно символизировавшие Аттиса. В этом, по всей видимости, заключается ключ к взаимоотношениям между критской Реей и фригийской Кибелой, ибо в обоих комплексах культовых легенд часто упоминаются дактили, связанные как с критской, так и с троянской Идами. Их очевидная причастность к металлургии напоминает о железном серпе, который произвела Гея и вручила Крону, чтобы тот низверг Урана[36].

Основополагающая идея культа Кибелы делает ее землей — богиней плодородия человека, зверя и поля. Почитание ее сопровождалось грохотом барабанов и кимвалов, звуками труб и голосами пришедших в исступление почитателей. Богиня даровала людям некое священное безумие, наделявшее ее почитателей чувством мистического экстаза и сверхъестественной силой. Наилучшее из существующих описаний принадлежит Лукрецию, который, невзирая на аллегории поэтической мысли, передает великолепное впечатление бурного праздника. Наиболее потрясающей чертой обрядов являлась таящаяся под радостью предавшей себя божеству толпы жуткая нотка, подобная дальнему рокоту барабанов. Полная усердия радость способна в любое мгновение превратиться в проклятие насланного Матерью неудержимого безумия. Таково предзнаменование оплакивания Аттиса у Катулла:

Древние источники говорят и о других жрецах Кибелы, имевших меньшее значение, чем галлы. Их называли кибебами и метрагиртами[38], нищенствующими монахами, чьи махинации в Риме осмеивал Ювенал.

В культовых легендах исторические галлы, вероятно, представлены в виде корибантов, с которыми существует много неясностей. Иногда они связаны только с поклонением Кибелс, в других источниках они полностью отождествлены с курстами. Возможно, повествования о корибантах и курстах сохранили память о носивших религиозный характер примитивных плясках с оружием в руках, исполнявшихся соответственно в честь фригийской Кибелы и критской Реи. Поскольку обе богини по сути дела представляют собой одну, служившие им гоплиты практически не различимы. Местная индивидуальность культов внесла различия в мифы, касающиеся корибантов и куретов. Естественным образом, лишь лицо, посвященное в мистерии каждого обожествления, располагало точным знанием деталей, но губы его неизбежным образом были запечатаны в отношении всех важных моментов, и потому потомкам остается удовлетворяться репликами, подобными произнесенной Павсанием: "Происхождение корибантов отличается от куретов, но, зная правду о тех и других, я обхожу их молчанием". К сожалению, не сохранились некоторые писания Эпименида, которые вполне могли бы удовлетворить современного исследователя. Первоначально воинственный характер обрядов, действительно совершавшихся в святилищах Кибелы, почти растворился в мистическом безумии, находившем выражение в громких выкриках, звоне кимвалов, пении труб, задававших ритм экстатичным движениям почитателей богини. Он также находил отражение в полисном и воинственном аспектах почитаемой таким образом богини. Критские легенды утверждают, что фригийские корибанты были призваны на остров. Там они ударами мечей о щиты заглушили крики новорожденного Зевса, не дав им донестись до ушей ревнивого отца. Это привело к возникновению пиррического танца, которым куреты позднейших времен почитали Рею, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, колыхая гребнями шлемов и ударяя в щиты.