Босиком до небес - Эд Раджкович

Однажды Мурад встретил Чингиза. Того отправили на жительство в интернат, как оставшегося без должной опеки трудного подростка. Друг сразу изложил свои планы. Можно и при таком удалении от города «работать» на железной дороге. Мурад не имел хороших кед и спортивного костюма. Согласился на участие в затее, продуманной Чингизом, искушённым в таких делах. Немного денег, которые были у Чингиза, использовали на покупку билетов на поезд. Проехав несколько станций, Чингиз сказал, что есть клиент. Толстый мужчина сидел на боковом сидении в их вагоне. Саквояж его был из натуральной кожи, и это стало целью Чингиза. Используя суматоху на остановке, Чингиз схватил саквояж и передал ожидавшему в тамбуре Мураду. Раздались свистки милиционеров и разгневанные крики пассажиров. Мурад видел, как убегает Чингиз, и это ему удалось. Кто-то видел, как он брал саквояж у дремлющего толстосума.

– Меня видели с ним, и подозрения на нас обоих. Если гнались за ним, значит, обнаружили пропажу.

Поезд шёл на полном ходу, и обычно смелый Мурад покрылся холодным потом, увидев через стёкла двери свирепое лицо толстосума в сопровождении двух крепких мужчин, один из которых был с оружием в руках. То, что он ювелир, Мурад слышал из разговора курящих в тамбуре и понял, что саквояж с очень дорогим содержимым. На замке был код, и посмотреть содержимое было нельзя. Спрятать под одежду невозможно. Мурад знал из рассказов Чингиза, что поймав вора, могут даже убить или сдать в милицию, что менее опасно. Эти рассказы казались происходящими с кем-то событиями и выглядели как приключения. Сейчас Мурад осознал, что он участник этого приключения. Чингиз убежал на станции, а его поезд несёт дальше в неизвестном ему направлении, и выбросить предательскую ношу он не мог, дверь была заблокирована в этом тамбуре. Пока он пытался сообразить, раздался крик толстого ювелира.

– Вот он, воришка! Держите его!

Двое мужчин кинулись к нему. Не успев испугаться, Мурад нанёс быстрый удар в подбородок первому и тот упал вперёд, потеряв равновесие. Дверь соседнего вагона открылась с той стороны, и, расталкивая пассажиров с корзинами, Мурад ринулся по вагону. Пробежал три вагона и обнаружил, что оказался в последнем тамбуре поезда. Двери были заблокированы, и приближающиеся крики с угрозами показывали серьёзность положения. Мурад выбил стекло ногой и протиснулся вместе с саквояжем. Встав на сцепное устройство, он не знал, что делать. Поезд мчался с большой скоростью. Пока он искал выход, его схватил кто-то за шею, сдавил крепким захватом.

– Ты своё отжил и отбегал, подонок! – услышал он злобный голос.

Свет погас в его глазах, разум помутнел, и тело Мурада обмякло в тисках здоровяка. Саквояж упал на шпалы, лежащие на мосту, через который шёл поезд в это момент. Мурад умирал от удушья, захват не ослабевал.

– Беги, живи! – вдруг он услышал голос внутри себя.

Сознание вернулось на мгновение, и он почувствовал, что руки его придерживают за ворот. Тот, кто схватил, был уверен, что пойманный задохнулся. Мурад свисал на куртке, которую держали руки, крутанулся в сторону, при этом поднял свои руки вверх, выбивая захват неожидавшего преследователя, и рухнул на шпалы. Боль пронзила всё тело, ему казалось, что его одновременно ударили камнями по голове, спине и ногам. Своей помутневшей головой он от сильной боли в ноге и спине пришёл в сознание. Ногу не чувствовал, локоть кровоточил, в висках стучало, как палочками по барабану. Он видел, что поезд остановился, и к нему бегут двое разъярённых, которых он видел с ювелиром.

– Спасайся, живи! – снова прогремел голос внутри его сознания.

С трудом поднявшись, ковыляя на одной ноге, он стал удаляться от преследователей. Вслед кричали, что в живых его не оставят. Мурад добрался до саквояжа, который лежал вначале моста, подумав, схватил его и перевалился через ограждение моста. Летел он, казалось, целую вечность, мост был высокий, и падение заняло несколько секунд, но в это мгновение пространство и время для Мурада измерялось другим графиком. Ему привиделось отчётливо лицо деда Хасана, Заремы, Садыка и покойной Марьям, почему-то державшей его на руках. Он пытался понять, как бабушка его держит такого взрослого и тяжёлого своими руками, как младенца. И всё, тьма покрыла его разум. Удар был такой силы, что брызги взлетели на десятки метров в разные стороны. Быстрый поток подхватил его тело и бил о камни на дне русла. Преследовавшие долго искали способ спуститься и, не увидев всплытия тела, укоряли себя в том, что не смогли сберечь ценный груз в саквояже.

Резкий свет ослепил глаза, открыв которые, человек не понимал, кто он и что с ним. Тело не слушалось, боль была повсюду. Правая рука плетью болталась в воде, онемевшая кисть побелела. Подняв голову и с усилием посмотрев на правую руку, человек с помощью левой послушной руки потянул правую. Кисть была перетянута кожаной петлёй удавкой с затяжкой, и из воды появился привязанный к этой петле саквояж. Выбравшись на берег, человек пытался сообразить, что с ним. Это был Мурад, но разбухшее лицо от ударов о камни сильно изменило его внешность. Переломов не было, только шея сильно болела, и трудно было дышать. Он вспоминал произошедшее и помнил только смутно погоню и голос, который спас его, а затем провал в памяти. Мурад умылся в луже, одежда высохла прямо на нём под палящим солнцем. Нарвал пучок травы и стал жевать, больше и больше приходя в себя. Осмотрел тело, попытался встать на обе ноги. Одна нога была сильно отбита, но превозмогая боль, Мурад двигался, удаляясь от реки.

Вдоль берегов вблизи моста долго рыскали оперативники с собаками, но след обнаружить не удалось. Кто этот человек, похитивший саквояж, толком описать никто не мог. Одна женщина говорила, что под два метра ростом, лет тридцати. Другие свидетели утверждали, что было двое мальчишек, и ещё кто-то дал описание. Все описания были разными, и чёткой ориентировки не было.

Дядя Мурада по отцовской линии стал искать племянника, но никто не знал о его месте нахождения. Испробовав все методы и опросив всех, с кем мог общаться пропавший, он не обнаружил ни одной зацепки, как его найти. Всем в доме сказал, что Мурад сам выбрал свой путь, ни с кем не советуясь, покинул школу-интернат, и на этом все успокоились, как и не было его вовсе в их жизни. В горах умеют принимать удары судьбы, поэтому разговоры на тему, не прояснившуюся с пропажей Мурада, больше не говорили.

Чингиз сказал своим корешам, что Мурад бросил его и сбежал. Все поверили ему, зная своего заводилу как первого смельчака. Мурад шёл вдоль дороги, освещаемой луной. Питался тем, что удавалось найти в лесу или на полях, прилегающих к дороге, днём отсиживался подальше от неё. Он шёл вперёд и верил, что ему удастся достичь цели. Долгими днями, которые тянулись, казалось, бесконечно, он думал только об одном: ни с кем не встречаться. Снова чувство одиночества вернулось к нему и совсем не пугало, он свободен и знает куда идти!

Ночью раздался стук в ворота. Садык взял ружьё и вышел во двор. Вернулся он не один, на руках он занёс обессиленного Мурада. Зарема ухаживала за Мурадом, меняла повязки и готовила припарки. Молодой организм справился с увечьями быстро, и скоро Мурад вернул себе облик нормального человека. Дед Хасан знал от Садыка, что пришёл Мурад, и целую неделю ждал, когда он поправится.