Пепел на ветру - Ольга Гусейнова

Мои руки скользнули по его затылку, зарываясь в черные, оказывается, жесткие волосы, массируя его затылок и вжимаясь все сильнее в его тело. Сколько счастья обладания, наслаждения… Он углубил поцелуй, и я не выдержала, содрогнулась в экстазе… и это только от поцелуя? Мой горячечный стон и его звериное рычание слились. Руки Кирилла оказались на моей груди, сминая ее, забираясь под свитер, лаская кожу, а потом…

Потом раздался сильный грохот и ведро, наполненное молоком, расплескивая это самое молоко, покатилось по полу. Черт! Черт! Черт! Я словно ошпаренная кошка отскочила в сторону от мужчины. Сейчас мы оба смотрели друг на друга, лихорадочно горящими глазами и тяжело дыша. Только его глаза напоминали сейчас два черных омута, и даже лицо немного вытянулось, явно начиная частичную трансформацию. Жуть! Но хочу его до безумия и, яснее ясного, чем дальше, тем все сомнительнее обстоят мои дела, вон как крышу сносит основательно…

С трудом оторвавшись от его глаз, я посмотрела на источник шума и, честное слово, мысленно поблагодарила Милку. Похоже, она копытом специально ведро перевернула, устав изображать мирное животное. Вот вам, хозяйка, нечего тут… Если бы не она… то я… то меня прямо тут в коровнике бы и разложили, а я бы не сопротивлялась, я бы только помогла. Какой стыд попасть в подобную ситуацию такой женщине как я. С моим воспитанием и четкими устоями в жизни… Мои щеки горели, правда, не только от стыда, но и от пережитого оргазма, а от этого было еще дискомфортнее.

– Извиняться не буду! – черные омуты предупреждающе сузились, а голос… он скорее прорычал, чем проговорил. Это меня примирило со сложившейся ситуацией, потому что я отметила, что он сам на та-а-аком взводе, что дотронусь и все… привет котеночку. Или суру…

– Действительно не стоит, – изо всех сил беззаботно улыбаюсь, чтобы разрядить пикантную ситуацию, – мы же оба постарались.

Внимательный взгляд, и Кирилл резко встал, буквально за мгновение, оказавшись возле меня.

– Мы ненадолго ЭТО отложим, волчонок, сейчас я предлагаю помочь тебе убрать это безобразие и… подоить вторую корову.

– Я подумаю над ЭТИМ, пупсик, но от помощи не откажусь, а вот доить теперь будешь самостоятельно, но под моим чутким надзором… со стороны.

Сур хмыкнул, его черты вновь стали привычными. Продолжил, притягивая меня за локоть к себе:

– Не долго думай, волчонок, тебе это явно очень понравилось. Я даже не мечтал, что ты такой отзывчивой и чувствительной окажешься…

Я нахмурилась и, не подумав, призналась:

– Сама удивилась, поверь, со мной это впервые, а… – поспешно захлопнула рот, но вернуть слова уже не возможно.

– Я рад, что это впервые случилось со мной. – Кирилл притянул меня к себе, прижимая к внушительному и чувствительно твердому достоинству, при этом поглаживая мою спину. – Уверен, не в последний раз.

Упершись ему в грудь, отодвинулась. Ноги все еще дрожали от пережитого наслаждения, но я, твердо посмотрев ему в глаза, сказала:

– Кирилл, сейчас такое время… Понимаешь, я… у меня ребенок на руках, и я отвечаю за ее жизнь. Я тебя мало знаю, не уверена, что ты останешься здесь надолго, а мне нужна уверенность в завтрашнем дне. А если я за… ну короче, с двумя детьми я просто не выживу. Поэтому нам лучше не…

Снова навис, но уже не прикасаясь. Смотрел зло, и мне показалось, что скорее как зверь, нежели разумное создание.

– Я сказал тебе вчера, что охотником с тобой мне уже себя не почувствовать, разве что в играх… постельных. Но тебе не повезло, девочка, на тебя сработал мой инстинкт защитника. Видишь ли, ты меня сильно зацепила тогда… стояла с карабином наперевес, р-р-р-р, потрясающая женщина… моя. А потом те уроды спровоцировали меня, в миг разбудив все инстинкты. Так бы мы спокойно могли познакомиться, и со временем ты бы убедилась, что я подхожу тебе как никто другой. Но теперь… ты все равно поймешь очень скоро, потому что с каждым днем он все сильнее будет проявляться. Теперь я твой, ты моя, и я твой защитник, и это неизменно и навсегда. Так что можешь не переживать, я с тобой на всю жизнь.

Ошарашенная такими откровениями, в тоже время испытала облегчение и удовольствие, но тем не менее, его жесткий бескомпромиссный тон заставил хмыкнуть:

– Ну-ну, посмотрим.

Он тоже хмыкнул и предупредил:

– Ну смотри, только осторожнее.

Резко развернулся и подошел ко второй корове, на удивление мягко погладил ее широкий лоб, скользнув ладонью по влажному черному носу.

– Не спеши, сейчас мы ей ноги и хвост спутаем, вымя вымоем и подоим. – окликнула я.

Маруська на диво вела себя спокойно, наверное, более сильное существо почуяла, это не со мной пинаться и всякий раз угощение требовать. Поэтому, быстро управившись, я скомандовала, припоминая наставления Михалыча:

– Садись как можно ближе с правой стороны, прямо, свободно, не перегибаясь в стороны и не наклоняясь вперед. Локти слегка прижми к бокам.

Кирилл уселся на скамейку, пристроил чистый подойник. Затем, повернувшись ко мне, поймал мой любопытный взгляд, подмигнул и приступил. Сначала неуверенно, приноравливаясь, а потом, уловив суть дела, уже четко и быстро работал. А я вновь засмотрелась на его смуглые сильные руки на дойках Маруськи. Корова еще какое-то время, нервно перебирая ушами, понаблюдала за мужчиной, а потом принялась за обычное занятие – пережевывание жвачки. Значит успокоилась.

Снова скользнув взглядом по широкой спине Кирилла, обтянутой свитером, ногам в джинсах в неубиваемых ботинках, вздохнула и поспешила закончить уборку. Как же мне повезло все же, что догадалась и сюда воду подвести, а то возилась бы сейчас…

Выйдя на улицу, тут же магией почистила нашу одежду, и пока шли в дом, наслаждалась этим утром. Ведь сегодня я впервые была не одна, разделив свои заботы, теперь можно сказать, с близким мужчиной, и это удивительно. Удивительно приятно и тепло на душе. А еще появилась надежда, что теперь действительно все будет хорошо. У двери бросила на Кирилла признательный, благодарный взгляд за свои сейчас испытываемые эмоции. Он успел поймать выражение моего лица, довольно ощерился, но этот оскал уже не пугал, наоборот, принес спокойствие и ощущение тепла. О-о-о, я теперь знаю, что могут эти бледные тонкие губы, и как сладок их поцелуй.

Возле дома к нам присоединился уже набегавшийся Федор, которого Кирилл тут же почесал за ушами. Интересно, и почему он больше никому из гостей подобного не позволяет, а к Киру сам ластится и постоянно сопровождает. Оглянулась, поискав глазами кота:

– Кис-кис, Семен.

– Я когда выходил, его в дом впустил, не любит рыжий лапы долго морозить. А мышей ловит?

– Он у нас больше домашне-декоративный, да еще страху натерпевшийся у бывшего хозяина. Зато красивый.

Мы еще чуть-чуть постояли, пока я рассказывала печальную историю кота и вытирала лапы Феду. Кирилл задумался, улыбнулся и, пристально посмотрев мне в глаза, признался: