Шартрская школа - Коллектив авторов

равновесие и внутреннее единство. Вот сферическая кружащаяся громада неба. Вот животворная Энделихия, охватывающая мир изнутри и снаружи. Вот звездные огни и служащие миру светила: дарующее жизнь и рождающее Солнце и помогающая росту Луна. Вот и планеты, и знаки Зодиака, предназначенные им для жилья и для придания силы. Вот, наконец, роды ходячих, плавающих и пернатых — каждый в согласии со своей стихией. Все это многообразие форм вначале надолго задержало Уранию, пока она не удостоверилась, что нашла верный прообраз человека.

6. Скрижаль судьбы тоже многое в себе содержала, но сделана была не из блестящего гладкого материала, а из более грубой древесины. На ней изображены были в красках, как и в зеркале, лики вещей. Но разница между зеркалом и скрижалью в том состояла, что в зеркале отражались небесные природы в своем ничем не помраченном состоянии, а на скрижали — по большей части то, что подвергалось различным изменениям во времени.

7. Поэтому Атропос, Клото и Лахезис, сестры, поклявшиеся в верности Промыслу и судьбе, получили в общее управление мир, каждая в своем царстве: твердь небес — Атропос, планетные сферы — Клото, земной мир — Лахезис.

8. Скрижаль судьбы, следовательно, не что иное как подчиненная судьбоносным решениям череда событий. На ней в самом общем виде вычерчены были дела божественные и широким полотном природные и проистекающие во времени. Вот — причины древнего беспорядка в Сильве и чудесное вмешательство Творца, водворившему в этом разладе мир. Вот происхождение образов и форм, обретенных субстанциями, получившими на себе удивительный отпечаток идей. Здесь можно было увидеть, как с неба на землю спускаются дух и сила, и какое воздействие на нее оказывает движение звезд. Там — как обновляется субстанция умерших, как мир получает источники для нового цветения и роста. Вот всякое животное, всякий вид и всякая природа. Внимательно разглядев скрижаль судьбы, мать рождения с трудом отыскала скрывавшееся среди прочих природ человечество.

9. За первым человеком, изображенным в виде головы[316], следовала длинная серия подчиненных судьбе исторических событий. В ней удары фортуны — бедность народа, в ней — почесть королей, в ней то бедность вела к нищете, то довольство — к сладострастию. Большинство находило срединный путь между этими крайностями. Кто-то брался за оружие, кто-то посвящал себя наукам, кто-то — ручному труду. Череда времен, зародившись в чистом золотом веке, постепенно ухудшаясь, как можно было видеть, завершилась с эпохой железа.

10. Книга памяти тоже была написана не обычными буквами, а знаками и символами, краткими высказываниями всего на нескольких страницах. В этом небольшом тексте можно было обнаружить совместные действия Промысла и судьбы — можно было и частично понять их, но четко рассмотреть — нет. Книга памяти есть не что иное, как понятие о вещах, входящее в память и часто основанное на вполне правдоподобных доводах, но все же чаще на предположениях.

11. В ней содержались, правда, не в столь же ясной форме, уже известные сведения о природе. Зато те творения, что имеют тела, описаны здесь более подробно и аккуратно. Вот четыре материи мирового тела, вызволенные по вечному совету из первородной вражды. Объяснялось, зачем нужны любовь и союз, с помощью которых составные члены складываются в тело, а разрозненное складывается в единство. Вот показано родство морских и пернатых, пусть и поделенных на разные виды, отличающихся свойствами и обликом, разъяснялось, как одних защищает чешуя, других перья, почему птицы сладкоголосы, а рыбы вечно безмолвствуют, почему одни ходящие обладают домашней кротостью, другие — диким жестоким нравом, почему лев и кабан пылают гневом, а олень и заяц огня лишены. Вот подробный рассказ о силах трав: почему одни полезны семенами, другие — соком, третьи — корнями. Здесь показано все, ведущее субстанции к жизни, там — все, что ее губит. Во всем этом многообразии природ Физис с огромными усилиями нашла человеческую природу, слабую и едва заметную, скрывавшуюся на последней странице.

XII

Все, что расположил средь вещей образцов распорядок

Взяли богини себе,

Первой за труд принялась Природа, сестер зазывает,

Всех трех работа ведь ждет.

Вот уж Урания рук умелых не покладает,

Равно и ум напрягла,

Физис одна, хоть внутри досаду пока затаила,

Ропщет тихо в уме:

Видит она, что ума лишь великого дело достойно,

10 Дать здесь нельзя слабину.

«Трудно ль зверушек рожать, ведь им украшенье не нужно?

Места уменью здесь нет.

Мир же второй, человек, иного достоин вниманья,

Высшего рода забот.

Бога подобие, он — звездный сын, и задача искусства

С мыслью его создавать!»

Вот расщепляет она стихии, ведь вряд ли достойны

Цели высокой они.

Чувствует, сколько еще внутри них от Сильвы осталось

20 Прирожденного зла.

В ужасе мастер: кипит материя, бунтом, как прежде,

Вся изнутри смятена.

Влага против огня выступает, бряцает оружьем,

Тем же ей платит огонь.

Все, что пределы свои преступило, она первым делом

Снова к порядку зовет.

Зло, что в телесности есть, само ее непостоянство —

Это могло отпугнуть:

Можно ли форму придать, не заработав насмешки

30 Той, что вечно течет?

Буйную массу числом можно связать, но не легкий

Бой ожидает ее.

Мир, когда силу обрел, семена своего продолженья

Сам в себе содержал.

Смертный не ровня совсем ему человек, по-другому

Нужно его создавать.

Мир этот веком рожден, человек же — временем, разный

В каждом жизненный дух,

И долговечными стать смертной формы оковы

40 Не согласятся вовек.

Только с горящей душой, с умом, с наставляющей дланью

Можно такое свершить,

Чтобы без внешних причин человек одной внутренней силой

Сам бы свой род продолжал.

Следом за небом идут, за Луною вслед мощной меняют

Все состоянье свое

И элементы и сам человек, из стихий состоящий, —

Знала то Физис вполне.

Некое зло коренится в теле с рожденья, богиню

50 Это особо страшит.

Перед проблемой такой она встала в стыдливом смятенье,

Но уж Урания здесь:

Зло в Сильве искоренит и удержит в должных границах

Ту, что вечно течет.

Род человеческий, пусть и смертный в своем состоянье,

Должен еще