Цена ошибки - Илья Михайлович Долгополов

захаживать. Но как сказал Коровин, что лучше сыщика, чем ты, у него нет.

– Я готов, Ваше Высокородие. Не в первый раз.

– Славно. Да, как там Мурзин, говорят отличился?

– Савелий Антонович, Ваше Высокородие, человек, достойный своей профессии. Я понимаю, что в столице у него будет долгий и тернистый путь, но кому, как не Вам знать, что карьеру нужно делать на галёрке.

– Хочешь сослать его в Сибирь? – Засмеялся Гаврилов.

– Боже упаси, нет, напротив, хотел ходатайствовать перед Вами о его переводе в наше управление. Кадров у нас нет, а достойная замена уже должна воспитываться.

– Лихо ты начал, ходатайствует он. А кто вместо него останется?

– Уверен, что на это место Вы замену быстро найдете.

– Ладно, подумаю. Говоришь достойный?

– С ручательством, Ваше Высокородие.

– Так его отцу и передам. Тот уж больно за сына печётся. А вот ему этот перевод не понравится.

– Ну ведь не отцам решать, как сыну жить.

– И то верно, с отцом то и дурак прожить может. Хорошо. Ступай.

Арагонов вышел из кабинета Гаврилова и попросил подготовить к допросу комнату: – Ведите Старостина, – Приказал он дежурному.

Старостин вошел в комнату и сурово посмотрел на Арагонова.

– Ну что, Иван Савельевич, успели подумать? – Начал Арагонов.

– Над чем, простите?

– Над своим положением, естественно.

– А что тут думать, я всё уже сказал, ничего из того, чего мне вменяют, я не совершал.

– Отпираетесь, господин Старостин. Не советую.

– Я жду, когда мне назначат адвоката, – Потребовал Старостин.

– Ну народ, заладили как один, адвоката им подавай. Если бы не был виноват, то и адвокат не потребовался, не так ли?

– Я отказываюсь общаться с Вами.

– А мы не на светском рауте, голубчик, отказы не принимаются. Вот, полистайте, пока я покурю, – Арагонов положил на стол показания проводника, который подтвердил его поездку. А также показания работников банка.

– Что это? – Занервничал Старостин.

– Читай, читай, там всё написано.

– Бред какой-то, – Возмутился Старостин.

– Тут показания свидетелей, которые утверждают, что Вы посещали наш город в такие-то даты, приехали туда на поезде и убыли на нём же. Заходили в банк, после чего был убит сотрудник этого банка.

– Я отказываюсь в это верить.

– Еще раз повторяю, я не на рынке, торговаться не умею. Есть факты, если Вы не сознаетесь самостоятельно, то обвинение будет построено на показаниях свидетелей. Ах да, чуть не забыл, посмотрите еще вот сюда, может что-то прояснится.

– Что еще?

– Перед тем, как Вы убили купца Агафонова, он успел написать записку о том, что за ним следует человек, по описаниям, похожим на Вас. Тут всё подробно расписано, – Арагонов пододвинул лист бумаги, испещренный мелким почерком, заранее написанный Игнатьевым.

– Это же липа, какие показания, какая слежка. Я не знаю никакого купца.

– Голубчик, в сотый раз повторюсь, я верю показаниям свидетелей, и мне не особенно важно, признаетесь Вы в содеянном или нет. Результат для Вас будет одинаковым. Но обязан предупредить, если же у Вас есть хоть капля ума и Вы пойдете к нам на встречу, то срок Вашего заключения существенно снизится.

– Да Вы докажите сначала, что я в этом замешан, а потом сроками пугайте.

– Мне доказывать нечего, у меня два признания лежат в этой папке, – Арагонов положил ладонь на дело.

– Нет у Вас никаких признаний.

– А вот тут ты ошибаешься, есть и еще какие, в красках. Я даю тебе сутки на размышление. Завтра, если не получу желаемого, передам тебя в другие руки. Надеюсь, не нужно объяснять, как эти руки выбивают признание?

– Пугаете?

– Нет, что Вы, голубчик, рассказываю правду. И да, учти после того, как я закончу с тобой, моё предложение о снижении срока также испарится. А признание мы всё равно вытрясем из тебя, – Арагонов выдернул из рук Старостина бумаги, аккуратно сложил их в дело, завязал бантиком и встал с табурета.

– Постойте, – Кинул Старостин.

– Да, я слушаю.

– Мне же полагается адвокат.

– Безусловно, запрос в адвокатскую контору мы сегодня отправим. Вы же только сегодня меня об этом попросили. Просто я боюсь, что они его рассмотрят не ранее следующей недели, а моё предложение действует ровно сутки.

– Вы не оставляете мне шанса.

– Шанс у тебя был, когда вместо того, чтобы согласится на убийство, ты мог заявить о его подготовке в полицию. Увидимся завтра, – Арагонов постучал по двери кулаком.

Вечером, находясь на съемной квартире, Игнатьев упорно что-то зашивал на прохудившемся пальто: – Вот ведь зараза, только сегодня заметил, что по швам треснуло.

– Ну хорошо, что заметил, – Рассмеялся Арагонов.

– Так сколько я так ходил, неизвестно.

– Ладно тебе, не сокрушайся, если кто и заметил, то сказал бы. Нет смысла утаивать.

– Хоть на этом спасибо. Как думаете, закончим до конца недели?

– Надеюсь. Не люблю наперед загадывать. По большому счету, дело можно передавать в суд. Есть два чистосердечных. Есть показания свидетелей. Для обвинения, как мне кажется, достаточно. Но было бы правильнее получить признание Старостина. Тогда всё, собирай чемоданы. Одно не пойму, кто был первым убитым, и куда подевался Агафонов. Дело раскрыто, а людей в деле не хватает. Нужно искать.

– Я сам всю голову извёл. А как Вы считаете, Агафонов должен понести наказание?

– А ты как считаешь? Поделись своим мнением.

– Ну с одной стороны, он вроде как жертва, а с другой, такой же убийца.

– Правильно, убийца. Спасая свою шкуру, он подставил под удар ни в чем не повинного человека, который расплатился самым ценным, что у него было, своей жизнью.

– А могло бы быть иначе?

– У нас у всех и всегда есть выбор, поступить так или иначе и мы выбираем что-то одно. Я, конечно, не исключаю, что у Агафонова имелся какой-то план, но он, очевидно, не сработал. Есть два убитых человека. А это оставление в опасности, повлекшее смерть. Найдем и посадим. Иному не бывать. Если бы Агафонов сразу заявил в полицию о готовящемся на него покушении, все бы остались живы. Да и жизнь для многих изменилась бы.

– Да уж, – Откусывая нитку, пробормотал Игнатьев.

– Давай поспим, а то морит меня что-то, – Арагонов залез под одеяло.

– Спите, Иван Христофорович, я еще почитаю, не спится мне пока.

19 октября (среда)

К назначенному времени Арагонов прибыл в полицейское управление и сразу распорядился доставить к нему Старостина.

– Давай сразу к делу, Иван Савельевич, что ты решил?

– Я бы хотел ознакомиться с признаниями, о которых ВЫ мне вчера говорили.

– Для чего?

– Мне нужно видеть их. Вдруг Вы меня водите за нос.

– Мы поступим так – ты пишешь своё,