Путь на восток - Мила Гусева

что двигаться уже некому, вся парковка усеяна ошмётками их гнилой плоти.

Всё кончено. Человек, которого я всегда считала безвольным тюфяком и слабоумным идиотом, пожертвовал собой, чтобы спасти нас всех — и ни секунды не колебался. Его жена осталась вдовой, а его ребёнок никогда не увидит отца.

Но зато они будут жить. И мы тоже.

— Боже… — бессвязно бормочет хренов герой и проводит ладонью по лицу в бесплодной попытке стереть болезненное выражение.

Я угрюмо молчу.

Не знаю, что должна сказать.

Что никогда особо не жаловала Аякса?

Что едва его знала?

Что считала его неспособным на такое?

Что мне… жаль?

Да, мне и вправду жаль — внутри разливается гнетущая сосущая пустота, оцарапнувшая внутренности тупым зазубренным ножом.

— Что случилось?! — дверь распахивается, и на пороге возникает взъерошенный миротворец, держащий перед собой испачканные в крови руки. Пребывая в шоковом состоянии, я даже не расслышала, как отодвинулась скамейка, заблокировавшая нам выход. А может, всему виной заложенность в ушах после взрыва — в голове до сих пор неприятно шумит, и все звуки доносятся как сквозь плотную толщу воды. Тайлер обводит нас обоих непонимающим взглядом и немного растерянного улыбается. — Пойдёмте… У Энид мальчик родился. Кстати, а куда счастливый папаша слинял?

Не удостоив его ответом, я выхожу из кабинета и молча бреду в импровизированную родильную комнату словно на автопилоте. Торп вяло плетётся следом, так и не удосужившись объяснить Галпину, что счастливый папаша уже не сможет взять на руки новорождённого сына.

В крохотном помещении удушающе пахнет солью и металлом, большая часть кушетки залита кровью, стекающей на пыльный кафельный пол. Бьянка сидит прямо на полу, устало привалившись спиной к стене — лоб покрыт испариной, рукава клетчатой рубашки закатаны до локтей, но на утомлённом лице сияет широкая довольная улыбка. Укрытая простынёй Энид выглядит ещё хуже — на раскрасневшихся щеках видны мокрые дорожки слёз, белокурые волосы всклокочены, но она тоже улыбается. Улыбается так счастливо и так безмятежно, обеими руками прижимая к груди крошечный тихо хнычущий свёрток.

— Уэнс, ты только посмотри… — щебечет она совсем слабым голосом, глядя мне прямо в глаза. Не в силах выдержать взгляд её сияющих глаз цвета безоблачного неба, я молча опускаю голову. — Ты только взгляни, он такой маленький… Кстати, а где Аякс?

========== Часть 10 ==========

Комментарий к Часть 10

Саундтрек:

WarKings — Fight

Приятного чтения!

— Так и знала, что не нужно было позволять ему на всё это смотреть… — задумчиво бормочет Энид, вновь склоняясь над тихо хныкающим свёртком и бережно поправляя кусок цветастой наволочки, заменяющей пелёнки. — Ему стало плохо, да?

Oh merda, она не понимает.

Не осознаёт в дурмане гормональной эйфории, что случилось что-то непоправимое.

Но вот разум остальных не парализован окситоциновым пиком — и широкая белозубая улыбка на лице Бьянки медленно гаснет, сменившись настороженным выражением.

Кудрявый миротворец переводит взгляд с меня на Торпа и обратно — он явно успел заподозрить неладное, но никак не решается задать вслух самый волнующий вопрос.

— Ну что вы молчите? — блондинка непонимающе хмурится, на лбу, покрытом испариной, залегает сетка мелких мимических морщин. — Позовите скорее Аякса, хватит ему прохлаждаться на улице. Он должен увидеть сына… Он ведь так его ждал.

— Энид… — хренов герой осекается, едва начав говорить.

Он выдерживает продолжительную тягостную паузу — звенящая тишина повисает в комнате подобно туго натянутой тетиве, которая вот-вот оборвётся. Торп негромко прокашливается в кулак, прочищая горло. Синклер растерянно хлопает ясными небесными глазами и не без труда принимает сидячее положение, крепче прижимая к груди новорождённого сына.

— Где Аякс? — с нажимом повторяет она.

— Энид, послушай… — доморощенный лидер подходит ближе к кушетке и усаживается перед ней на корточки, положив ладони на колени блондинки, укрытые испачканной в крови простынёй. — Энид, его нет.

— В каком смысле? — кукольное личико искажает странная гримаса. Синклер улыбается какой-то неживой, совершенно механической улыбкой, пока небесная синева широко распахнутых глаз быстро наполняется слезами. — Что ты такое говоришь? Как это его нет? Он уехал? Уехал, да?! Он бросил нас, да?!

В голосе Энид слышатся нотки подступающей истерики, и ребёнок на её руках принимается хныкать громче. Она смотрит прямо перед собой невидящим взглядом и неверяще мотает головой из стороны в сторону — быстро-быстро, словно дурацкая игрушка собачки на приборной панели автомобиля, и уже не замечает никого и ничего вокруг. И неустанно твердит неразборчивые фразы о том, что Аякс уехал, сбежал, бросил её и сына… Чёрт. Мне хочется закрыть уши руками и уйти отсюда, но ноги словно приросли к полу, не позволяя покинуть это злополучное место, ставшее для нас одновременно и роддомом и усыпальницей.

— Энид… он умер, — дрогнувшим голосом произносит Торп. Коротко и быстро, словно выносит последний смертный приговор.

Бьянка коротко вскрикивает и тут же зажимает рот обеими ладонями. Тайлер резко отшатывается назад как от огня. Я неподвижно стою на одном месте, разглядывая багряные капли крови на светлой кафельной плитке.

А Синклер… Синклер упрямо отказывается верить, что в одночасье стала не только матерью, но и вдовой.

— Это неправда, — твёрдо заявляет она и предпринимает попытку подняться на ноги, но силы измученного организма неизбежно подводят, и блондинка оседает обратно на кушетку. Перехватив ребёнка одной рукой, Энид утирает хлынувшие из глаз слёзы тыльной стороной ладони. И принимается повторять одну и ту же фразу как мантру. — Это неправда. Неправда. Зачем ты меня обманываешь?

— Мне очень жаль… — хренов герой болезненно морщится и усаживается с ней рядом. Пытается приобнять за плечи, но Синклер неожиданно проворно отодвигается к самому краю кушетки.

— Не трогай меня, Ксавье. Не смей прикасаться ко мне, слышишь? — в интонациях блондинки вдруг звенит сталь. — Ты мне врёшь. Зачем ты это делаешь? Аякс не умер, он сейчас придёт.

— Пожалуйста, послушай… — Торп выставляет руки прямо перед собой, словно демонстрируя безопасность своих намерений, и очень осторожно придвигается ближе, по миллиметру сокращая расстояние между ними. — Тебе нужно успокоиться. Просто выслушай меня.

— Ничего не хочу слышать! — истерически взвизгивает Энид. От её преувеличенного громкого вопля новорождённый начинает реветь в голос — оглушительно, почти с надрывом. Блондинка тут же склоняет голову над сыном и принимается качать его на руках. — Чш-ш-ш… Тише, маленький, тише. Папочка скоро придёт.

— Он не придёт, — резко бросаю я, непроизвольно сделав крохотный шаг вперёд. Мне совсем не хочется причинять ей боль, но пластырь с раны лучше сорвать одним движением. — Он взорвал себя в трейлере вместе с тварями, чтобы мы могли выбраться.

— И мы выберемся, чтобы жертва Аякса не оказалась напрасной, — подхватывает