Как не умереть дважды - Сора Наумова

врезался отряд матрагор, оседлавший волколаков. Бламс выставила руку, и колонна покрылась толстой коркой льда.

– Не такой он уж и вечный, – фыркнула я, и это стало последней каплей ее терпения. Невыносимо яркий свет окутал ее гордо выпрямившуюся фигуру, заставляя съежиться и прикрыть глаза.

– Я же просила прекратить! – зарычало нечто белоснежное, обдавая меня ледяным паром от дыхания.

– Ой, – только и смогла выдавить я, разглядев, во что Бламс превратилась. Нет, Миллхаус был большим драконом, но вот эта драконюка прямо передо мной была еще больше! Да она огромная! Белоснежная чешуя блестела на солнце так, что просто резало глаза, изящное вытянутое туловище обвилось вокруг площади, сжимая кольцо, и распространявшийся от него холод сковывал не только тело. Я почувствовала, как у меня буквально стынут мысли.

Взмах крылом, и посреди площади замерцал портал, второй взмах – и вся толпа нечисти вперемешку с охранниками и матрагорами потянулась к нему, как мусор в гигантский пылесос. Я уже подумала – все, конец, как вдруг воронка налилась чернотой, в которой вспыхнули золотые искорки, и я почувствовала, что могу сопротивляться. Отползла подальше, а над моей головой пролетали бывшие экспонаты. Портал сыто хлюпнул и потом выплюнул охранников обратно.

Бламс поменялась в лице, то есть в морде, и яростно взревела. У меня все змейки до единой испуганно задрожали.

– Миллхаус!!!

Если честно, я была бы счастлива увидеть родного ректора, но чуда не случилось. Взгляд прозрачно-голубых огромных глаз драконицы пригвоздил меня к земле.

– Эту в карцер! – выплюнула она сквозь стиснутые клыки и, выгнувшись дугой, стрелой рванула в небо, оставив меня один на один с толпой разозленных, общипанных, наливающихся синяками разной степени фиолетовости светлых.

– Живой не дамся! – пробормотала я и попыталась отползти назад.

Мои слова проигнорировали, навалившись всей толпой, замотали в подобие ловчей сети и потащили в метеобашню. Прям как принцессу…

Я бы сказала, что это уже традиция, но отбитые об ступеньки ребра возражали против такого способа передвижения. Меня втащили в камеру на самом верхнем уровне, на несколько ярусов выше кабинета дежурных, оперативно натянули кандалы на руки и ноги и оставили одну.

Сначала я пыталась кричать, но после второго часа голос сел, а за окном опустились сумерки.

Неужели никто из моих не догадался проследить, куда меня тащат? Уверена, что видела Мориса, точнее, его часть, перед началом самой мясорубки. Браслеты не отвечали – наверное, злобная рептилия поставила меня в какой-нибудь магический бан.

Ситуация, конечно, не позавидуешь. Хотя, с другой стороны, я освободила кучу пленных, дала бой на вражеской территории и заручилась поддержкой местных аборигенов, если считать матрагор за местных. Но моя блестящая подрывная деятельность полностью отличалась от заявленной. Строго говоря, я умудрилась сделать все наоборот тому, что завещал нам дорогой ректор. Интересно, сколько лет мне придется отрабатывать эту компенсацию? И вдруг представилось, что в глубокой старости мой долг выплачивают внуки или правнуки. А сколько я вообще живу как горгона? И как размножаюсь? Надо по возвращении расспросить доктора Зусмана, в учебниках мифологии такого не было. А вдруг я яйца откладываю, как настоящая змея? Наверное, это тоже больно.

Мысли были странными, но куда приятнее для унылого времяпровождения, чем гнев ректора. Не до тебя, ящерица золоторогая, ой не до тебя…

Глава 20

От скуки и не до конца реализованной жажды деятельности в четырех стенах башни я вся извелась и готова была понять принцесс, вешающихся на любого принца, пришедшего их вызволить. Я бы сейчас согласилась даже на самого завалящего. Но принцы не приходили.

Вспомнив, как поступают в кино, я когтем оставила на стене пару неприличных посланий. Герои в заточении, как правило, делали зарубки, чтобы не потеряться во времени, но мне это было ни к чему, так что я просто предалась разнузданному вандализму. Места, где разойтись, хватало, но на середине фразы «темные рулят» за дверью послышались шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Я инстинктивно попыталась прибегнуть к магии – и когда только это успело войти в привычку? – и натолкнулась на преграду. Серебристые браслеты-кандалы, больше похожие на ледяные, неприятным холодком покалывали кожу, и, кажется, это именно они блокировали магию.

– Прости, я вхожу! – тактично предупредили с той стороны, и я порывисто вскочила. Зазвенели цепи, загрохотала задвижка – закрыли меня капитально. И вот петли тихо скрипнули, и я застыла, как памятник немому удивлению.

На пороге нерешительно замерла Светка.

То есть не то чтобы я совсем не ждала ее, правильнее сказать, я ждала ее не в таких обстоятельствах, поэтому не поняла, радоваться мне или злиться. Выбрала пока придерживаться загадочного молчания, но, похоже, в этом деле у меня появился достойный соперник.

Светка смотрела и как будто даже не мигала. И все же это, несомненно, была она. Стройная невысокая блондинка с маленьким, немного детским без косметики личиком и белесыми ресницами. Любимица бабушек и бездомных животных. Аскетичный наряд Светлого факультета сидел на ней как мамино платье на дошкольнице. Я невольно усмехнулась.

И вдруг поняла, насколько в душе боялась, что забуду ее. Мы дружили, как говорится, от случая к случаю. После выпуска у всех началась новая, реально взрослая жизнь, и времени ни на что не хватало. Мы переписывались и звонили друг другу выпустить пар – я злилась на глупых менеджеров по кадрам, не способных разглядеть во мне бриллиант, она жаловалась, что парни совсем измельчали. Лишь умерев, я с неуместным весельем подумала, как ловко у нас получалось говорить друг с другом только о том, что интересовало нас самих. Но Светка была, есть и останется моей подругой, я не готова ее отпускать. А она? О чем же она сейчас думала?

– Привет! – первой нарушила я тягостную паузу. – Только не говори, что умерла прямо следом за мной. Это дурной пример для подражания.

Шутка повисла в воздухе, и мне самой расхотелось над ней смеяться. Тупо как-то вышло.

– Ваш ректор просто зверь, – продолжила я и сделала шаг вперед. Что-то было не так, как-то неправильно. – Жаль, что нам пришлось увидеться в тюрьме. Я рассчитывала поболтать с бо́льшим комфортом. Ты вообще… Ты как?

Все. Финиш. Я совсем растерялась и не могла собраться. Разве так должны встречаться подруги после смерти? Хотя вряд ли есть точные инструкции на сей счет.

Светка, наконец, моргнула, и то, что я не могла идентифицировать в ее застывшем взгляде, обрело название. Это была ярость.

– Как я? Есть варианты? – спросила она и тряхнула головой, как обычно делала, если ей мешали волосы, но сейчас они были туго собраны в тонкую короткую косу.

– Ну… Выглядишь слегка непривычно, но…

– Я мертва!

На секунду меня укололо чувство вины, совершенно абсурдное, если подумать.

– Я догадалась, – ответила я ей спокойно. – И это меня удивляет. Как это случилось?

Светка