Победителей не любят - Марина Серова

ним как раз должны приехать завтра те, кто его заказывал. Несколько раз слышала, как Янши говорил с кем-то по телефону, договаривался о встрече и упоминал твою пропажу. Он говорил что-то вроде «препарат у меня, я готов его передать… да, две капсулы», а потом назначил завтрашнюю дату и время – двенадцать часов. Просто он не знал, что я в курсе, о чем идет речь.

– А кто эти люди?

– Без понятия. Насколько я понимаю – наши спонсоры, но кто они такие – не знает никто, только Янши. Спрашивать его бесполезно, даже если хорошенько напоить. Я пробовала. А теперь пойдем. Мы и так уже долго тут сидим.

Хейху отвела меня в комнату, которую язык не поворачивался так называть. Это была просторная по-естественному светлая, несмотря на отсутствие окон, студия с простым минималистичным интерьером, выполненным все в том же монохроме. Девушка ознакомила меня с бытовыми деталями помещения, направилась к выходу и, подмигнув, закрыла за собой дверь.

Первым делом я направилась в кухонную часть студии, где сразу заприметила кофемашину. Приготовив свой любимый напиток, я поудобней устроилась в кресле возле компьютера и погрузилась в режим ожидания, параллельно просчитывая все возможные варианты неудач и эффективные из них выходы, но через какое-то время поймала себя на мысли, что полноценно сосредоточиться мне мешает то, что я не могла не представлять себе Никиту, который, возможно, прямо сейчас раздает полотенца распаренным китайцам несколькими этажами выше, и по приезде ему обязательно придется включить свое временное занятие в отчет. Наверняка коллеги тут же прозовут его банщиком, и какое-то время ему придется побыть главным объектом их шуток. У меня не получилось сдержать смех, и я от души расхохоталась вслух. Вероятнее всего, прослушивающие меня в тот момент люди подумали, что со мной что-то не так. Наверно, невозможно поверить, что я могу вот так легко посмеяться над сложившейся с моим напарником забавной ситуацией, а через несколько часов вполне допустимо, что нас не будет в живых, причем умрем мы не самой лучшей смертью, но если твоя жизнь буквально напичкана такими моментами, когда ты или висишь на волосок от смерти, или находишься в двух шагах от нее, то постепенно чувство опасности притупляется, и ты счастлив просто оттого, что чувство юмора все еще с тобой.

Глава 8

В одиннадцатом часу два крепких азиата привели Никиту и ушли, заперев за собой дверь. Он выглядел немного уставшим, но улыбался. Судя по ироничному выражению лица напарника, ему было много что рассказать. Первым делом я дала понять Никите, что номер прослушивается и, возможно, даже просматривается, вскользь поднеся указательный палец к губам, пока направляла руку к волосам, якобы поправить их. Он сразу верно истолковал мой жест. Мы перекинулись парой общих фраз, но потом я поняла, что необходимо хотя бы поверхностно ознакомить Никиту с новыми обстоятельствами.

– Дорогой, не хочешь вместе принять душ? Ты, наверно, очень устал, – подмигнула я напарнику.

– Э-э-э… Вообще, конечно, да, я устал, – борясь с двусмысленностью моего предложения и чувствуя подвох, ответил он. В его голосе все же ощущалась надежда на прямой намек.

– Давай помогу тебе раздеться. – Я подошла к Никите и начала расстегивать одну за другой пуговицы на его рубашке.

– Мне нравится, как ты встречаешь уставшего мужа. – Напарник продолжал подозрительно всматриваться мне в глаза, ища мотивы моего странного поведения, интерес к истинной причине которого постепенно начинал угасать.

– Тогда пойдем скорее в ванну.

Расправившись с рубашкой, я расстегнула ремень на Никитиных брюках и потянула за него напарника в сторону душа. Теперь его совсем не волновала подоплека моих действий, он полностью был вовлечен в процесс и тоже начал поспешно меня раздевать. Как только вся наша одежда осталась на полу, я открыла воду и, вырываясь из объятий Никиты, первая залезла под душ, кокетливо заманивая его за собой. Пока он покрывал меня частыми поцелуями, я прибавила напора в кране. Когда ванную заполнил шум воды, я прикоснулась губами к уху Никиты и прошептала:

– А теперь внимательно слушай меня.

– Что? – не понял он.

– Я же тебе уже намекнула на то, что здесь все просматривается и прослушивается, и ты вроде бы понял. Или ты хочешь сняться в компрометирующей порнушке? Я вот не очень-то хочу. Поэтому ведем себя естественно, но просто моемся в душе. А сейчас молчи и слушай меня, – продолжала я, останавливая Никиту, который уже едва меня слышал.

– Но…

– Никаких «но»! У нас нет времени.

– Ну что такое случилось? – отпустил меня разочарованный напарник.

– Ничего, просто мы на задании, – напомнила я. – Мне нужно тебе кое-что рассказать…

– Да я уже понял, что ты заманила меня в ванную и включила воду для своих хитрых планов, но до последнего надеялся, что это не так, – вздохнул Никита, и с этим выдохом улетучилась его последняя надежда на близость.

– Типичная реакция мужчины: с самого начала видит и понимает подвох, но до последнего рад обманываться, – фыркнула я.

– Типичные выводы женщины: она всегда уверена, что все контролирует и всем рулит, а остальные вокруг тупые идиоты и животные. Только какой же это контроль, который всегда очевиден? И если она самая умная, то почему бы ей не действовать самостоятельно? – улыбаясь, подмигнул Никита.

– Ты сам прекрасно знаешь, что тебя ко мне приставили против моей воли.

– Это еще кого к кому приставили, – продолжал, посмеиваясь, злить меня напарник. – И насчет воли я бы поспорил. Ладно-ладно, давай ближе к делу. А то как-то совсем уж нелепо шепотом подстебывать друг друга, стоя голышом в ванной.

– Ты прав. По приезде разберемся, кто из нас круче, а сейчас было бы здорово сосредоточиться на том, как выбраться отсюда живыми и желательно невредимыми.

Намыливая себя и Никиту, я рассказывала в подробностях о моем неожиданном диалоге с Хейху. Напарник держался молодцом и внимательно выслушивал меня, уже не обращая внимания на наше положение, которое было неизбежностью. Хейху не уточнила, где именно просматривается и прослушивается номер, поэтому камеры с микрофонами могли быть даже в ванной.

Чем дальше я продолжала свой рассказ, тем серьезней и сосредоточенней становилось лицо Никиты. Мне