Принцесса из другого мира - Ольга Олие

стали хныкать и шугаться от самих себя, бросаться на подруг, рычать, мы по-тихому ушли, так как услышали, что ведьмы собираются звать магистров.

А на следующий день все виновницы сверкали черной, как смола, кожей. Шипели на всех, злились, особенно на нас, но доказать ничего не могли. Магистры, вызванные к пакостницам, только разводили руками. Да, первое, чему мы научились во время экспериментов, зачищать следы. Теперь никто бы не смог отследить наши шалости. А мы все совершенствовались.

После этого случая мы еще несколько раз развлекались подобным способом. Одного из парней вообще оставили без его шикарной шевелюры, обрив налысо, помимо этого еще и напустили на него магический огонь, сжегший одежду, а парня заточили в ледяную и прозрачную стену. Нет, замерзнуть ему там не грозило, а жаль. Я бы его вообще кастрировала, настолько оказалась зла. И не только я.

Но он сам виноват. Поспорил с друзьями, что не только сможет поцеловать одну из нас, но и потом передаст эстафету друзьям. Еще и хвастался, что было бы желание, еще и соблазнил бы, но отвечать не хотел за последствия. И это нам повезло, что в тот момент Сантош проходил мимо и услышал это бахвальство, потому мы были готовы. Обнаженный спорщик три часа простоял на всеобщем обозрении, пока не примчался злой, как тысяча вурдалаков, Лимар.

— Лиена, Лиета, ко мне в кабинет! Быстро! — рык декана слышал, наверное, весь Университет.

Ох, какой разгром нам тогда устроили, но и мы на этот раз не стояли невинными овечками, а сходу ринулись в атаку, особенно я:

— То есть, надо было спорщику позволить сперва нас поцеловать, а потом, как падших девочек, передать эстафету другим? А вы знаете, что нас якобы пожалели, не обесчестили, не желая последствий. Или надо было соглашаться? А что такого? Вы, мужчины, считаете это в порядке вещей, — меня несло и трясло от гнева. Мужская солидарность, будь она неладна. — Я, например, не желаю целоваться с кем попало, у него изо рта воняет.

— Это единственное, что тебя беспокоит? — В тот момент я не обратила внимания на вкрадчивый голос Лимара. Более того, меня еще больше переполнило возмущение. Я ему тут о выскочке и наглеце говорю, а он вопросы глупые задает.

— Чтобы с кем-то целоваться, этот человек должен быть хотя бы немного мне приятен, и это я не говорю о большем, — рявкнула и тут же оказалась в захвате магистра.

Не давая мне опомниться, он меня поцеловал. Ух ты! Это ж какая практика у него должна быть, чтобы так целоваться. Я опешила и машинально ответила. Только смешок Лиеты привел меня в чувство. Оттолкнув Лимара, дышала так, словно несколько километров пробежала.

— И что теперь? Меня тоже в статую превратите? — спокойно поинтересовался декан.

— Нет, вам мы придумаем более изощренную месть, — зашипела, схватила сестру за руку и быстро телепортировалась. До меня донесся удивленный возглас Лимара:

— Я вас еще не отпускал!

— Мы сами ушли, — выдала я, выходя в наших покоях злая-презлая.

Зато Лиета вдруг повеселела. Она хитро поглядывала на меня, пытаясь что-то сказать, но каждый раз, открывая рот, тут же его закрывала, сталкиваясь с моим наверняка полыхающим взглядом. Обернувшись к сестре потребовала:

— Ни слова! Все, забыли, эта тема закрыта. Да, целуется он изумительно, на этом больше не будем вспоминать.

— Как скажешь, дорогая, — покладисто согласилась принцесса, но чертенята продолжали плясать в ее горящих глазах. — Вы отлично смотрелись вместе.

Запущенная в сестру ложка полетела прямиком в дверь, в этот момент открывшуюся, сестричка усмела уклониться и уйти с траектории полета. В проем первым заглянул Сантош, за что и получил по лбу. Лиета расхохоталась, парень насупился, я принялась извиняться:

— Сантош, прости, я в Лиету целилась, эта язва смогла-таки пробить мое феноменальное спокойствие.

— Сильно у магистра досталось, да? — с долей участия осведомился Ханш.

— Близняшка, как оказалось, может достать сильнее, — буркнула я, но меня, кажется, никто не услышал.

— Очень, он так зверствовал, как самый настоящий хищник, — пафосно изрекла сестра, за что получила-таки воздушную подножку и свалилась на руки Ейриту. У меня получилось ее достать.

— Девочки, хватит, вы не забыли, что завтра у нас практикум у Нарижа? Он и так после того раза на вас взъелся, — напомнила Мирша. Пришлось забыть о магистре и о том, что произошло в его кабинете. Подруге же я была благодарна за смену темы.

— Да уж, такое забудешь, — недовольно буркнула я, вспомнив, как прямо на занятие заявился Лимар и сообщил Нарижу, что мы-таки доказали свою правоту, после чего прямо в аудитории, поставив непроницаемый купол, потребовал воспроизвести наш эксперимент, но без учета направленности.

Ехидный декан тогда беспокоился, как бы мы ему чего-нибудь не подпалили. А у нас появилось кардинально противоположное желание, например, язык магистру поджечь, чтобы меньше язвил.

Нариж скептически отнесся к словам декана, ведь он был уверен в своей правоте. Когда же мы создали уже знакомый нам шар, выражение лица бедолаги надо было видеть. Вот только вместо похвалы за прорыв в науке, на посмотрели та-а-аким взглядом, что мы поняли: попали по полной программе, теперь у нас есть враг, да какой. Магистр не гнушался снижать баллы, критиковал все, что бы мы ни сотворили, придирался по каждой мелочи. Страдали не только мы с сестрой, но и вся наша уже сплоченная команда. Мы пока терпели, не желая ввязываться в неприятности. Но и наше терпение подходило к концу.

И вот завтра нам было задано сотворить нечто с задействованием всех четырех стихий, а у нас, как на зло, ни единой мысли в голове. Пока мы обсуждали задание, Диара молча слушала, после чего тихо выдала:

— Если земля, то это может быть растение, которое можно объединить стихиями.

— А ведь это идея, можно вырастить цветок, вместо листьев воздушные лепестки, а вот бутон можно сделать водяной или огненный, — предложил Ханш.

Народ включился в объяснения и споры, а я вспомнила земные цветы — гладиолусы. Мысль пронзила мгновенно. Взяв лист, принялась рисовать. Друзья тут же замолчали, наблюдая за моими художествами. Я же вошла в раж, впервые на меня напало вдохновение показать нечто поистине шедевральное.

— Странный цветок — своеобразный, но красивый, — восхитилась Мирша.

— Как он называется? — шепнула свой вопрос Радира.

— Гладиолусы, — ответила и тут же