Холодная кровь - Властелина Богатова

— Я искал жреца, чтобы найти князя, — заговорил Анарад как можно спокойнее, — мне не нужна была его жизнь, но теперь я убью его.

Агна задеревенела, в глазах мелькнул и тут же просыпался серым пеплом испуг. Анарад поморщился, будто от боли, хотя, наверное, так оно и было. Вернулся к лавке, оставляя княжну, лег на тесную постель, закинув под затылок руку, закрыв глаза. Он чувствовал, как Агна все еще стояла в растерянности. Анарад приподнял веки, наблюдая сквозь ресницы, как она села, потянув на себя шкуры.

С улицы послушался громкий кашель, а в следующий миг, потоптавшись нарочито шумно у порога, будто снег обивая с сапог, вошел в избу Вротислав с охапкой дров в руках. Анарад поднялся, вызвавшись следить за огнем — ему не уснуть теперь.

Занятость немного отвлекла от мрачных мыслей, хотя нужно было подумать, что делать дальше, где искать разгадки, узлы которых еще крепче затянулись. Второй раз Воймирко не посмеет подобраться так близко, пусть только попробует!

Анарад, оторвав взгляд от иссушающего жара, посмотрел в прохладный угол, где, отвернувшись к стене и укрывшись мехами, спала Агна — маленькая упрямая лгунья, но теперь все равно его.

Анарад так и не смог уснуть, вслушиваясь в звуки, наполнявшие горницу, в почти неслышное дыхание во сне Агны, и ловил себя на том, что еще сильнее напрягает слух. Наверное, он был слишком резок в своих словах, но по-другому и не мог — эта маленькая лгунья легко пробуждала в нем гнев, и справиться с ним становилось все труднее. Ее хотелось стиснуть и задушить в объятиях, и в тоже время ласкать губами ее губы. И это противоречивое безумство терзало его всю оставшуюся ночь. Анарад старался не думать о том, что произошло здесь до его прихода, представлять, как она была счастлива остаться наедине со своим наставником, и самое скверное — он готов был это простить даже тогда, когда она защищала его, иначе он бы поступил по-другому…

Когда шел на это все, знал о ее крепкой связи со служителем, знал, что она в его руках — тряпичная кукла, которой он пользуется. Но как бы это умом ни понимал, а внутри смириться было невозможно. Анарад все думал, когда, в какой миг он изменил себе. Он хотел найти жреца, а теперь хочет вырвать Агну из его сетей.

Анарад сидел, привалившись спиной к горячей стене печи, и смотрел в темный угол сквозь ресницы, туда, где спала Агна. Ему хотелось лечь рядом с ней, согреть, утешить, и он смеялся над этим желанием. Она его предала — напоминал себе, когда это желание нестерпимо вспыхивало внутри, сжигая душу, что осыпалась холодным пеплом в какую-то пустоту. Анарад прекрасно понимал, что княжна слишком глубоко впивалась в грудь, словно раскаленный осколок, но ничего с собой поделать не мог. Хотя мог — выдрать ее из сердца, пока не поздно, пока он окончательно не стал одержим ей…

Слава Богам ночь длилась недолго, и уже забрезжил рассвет сквозь щели волока, а горница наливалась туманным светом. Анарад поднялся, бросив взгляд на спящих. Разминая затекшие плечи и спину, вышел из избы. Под утро мороз был такой крепкий, что казалось, воздух стыл в груди, прилипая к горлу. Тишина кругом. Жрец теперь без ноши ушел далеко, и следы его замело. Анарад выдохнул через нос клубы пара, поклявшись, что отыщет его и уничтожит.

Когда он вернулся, Агна уже поднялась. Она даже не повернулась в его сторону, когда он прошел внутрь, медленно проводила гребнем по волосам, перекинутым через плечо, отвернувшись ото всех к стене. Вротислав, глянув на княжну, усмехнулся Анараду. Молча собравшись, вышли из хижины, возвращаясь в деревеньку. Для княжны раздобыли еще одну лошадь и не стали долго задерживаться, хоть хозяин приглашал к столу поутринничать — рассиживаться было некогда, и потому поспешили в обратный путь. Сначала пешком — из-за ухабов и сугробов тяжело было идти животным, и все бы ничего, только вновь метель поднялась — на два шага вперед не видно ничего. Минув озеро, все же поднялись в седла, но путь нисколько не ускорился и не облегчился. Анарад видел, как побелели губы княжны, как стискивают и в рукавицах закоченевшие пальчики поводья.

Анарад остановился возле лошади княжны, пересадив девушку к себе.

— Ни к чему… — попыталась сопротивляться, зуб на зуб не попадая.

— Хочешь, чтобы я твоему отцу ледышку привез?

Агна затихла сразу, прижимаясь к груди, понимая, что деваться ей некуда. Анарад укрыл ее плащом, тронул скакуна, передав поводья лошади Вротиславу. Путь казался бесконечным не только потому, что вьюжило люто — ощущение горячего тела княжны в его руках принуждало сжимать зубы, особенно когда приходилось пробираться через ухабы, держа девушку, чтобы она несильно подскакивала на его коленях, возбуждая до потемнения в глазах — настоящая пытка.

И когда появились сквозь пелену снега желтые огоньки, хотелось выдохнуть троекратно. По чистому полю можно было уж пустить скакунов быстрее. Ясное дело, что их уже ждали, и не просто ждали, а едва сам князь за ворота не вышел встречать пропавших молодых. И сама княгиня на крыльцо выскочила, полушубок на плечи, едва успев накинуть и дочери ее, когда трое всадников въехали во двор. Чего и не желалось Анараду, да только их отсутствие не утаишь.

Агна, хмурясь и помрачнев, как тучка, сжалась вся, когда Анарад помог ей спешиться.

— Что случилась? — схватил Найтар за плечи, того и гляди раздавит, что мотылька. Анарад мгновенно спешился, когда князь набросился на нее: — Где же была, почему тайком?!

— Оставь, князь, — разозлился тому, что спрос с нее учинить задумал, — похитили ее, пришлось малость погоняться, не все же мне на ладонь подносить. За жену, — глянул он на Агну, — и побороться малость надо.

Карутай смотрел неподвижно, не сразу сознав смысл, вложенный Анарадом в слова. Он перевел взгляд на дочь. Агна покосилась на княжича, в синих глазах всплеснуло и изумление, и непонимание, наверное, ждала подвоха какого-то. Князь снова посмотрел на Анарада, расправил плечи, отправив дочь матери, которая тут же подхватила ее под руку, в хоромину повела. Князь подступил, закрыв собой удаляющихся женщин. Обведя его взглядом внимательным и строгим.

— Кто? — не спросил, а потребовал.

Анарад глянул на Вротислава, тот качнул головой, по обыкновению усмехаясь, поглядывая куда-то вверх, Анарад проследил за его взглядом, выделив из столпившихся челядинок на крыльце среднюю дочку князя — вот с кого вода, что с гуся, куда более важным был занят, чем помочь выкрутиться, хотя вмешиваться не мог.

— Я привез Агну в целости, — снял рукавицы княжич, складывая их вместе, — а все остальное, князь, теперь неважно.

Карутай нахмурил кустистые брови, голубые глаза потемнели, будто поднялся со дна ил. Кажется, догадался за один миг обо всем, ведь же сам отдал в руки жреца, по доброй воле, только не этого хотел Анарад.

— Я поговорю с ней, — решил владыка.

— Как знаешь, ты отец, — ответил Анарад, бросая короткий взгляд и, наверное, уставший, он и в самом деле устал от этого непрестанного дикого напряжения и гонки, к тому же не спал ночь, — если отпустишь, то пойду я, — Анарад не стал дожидаться ответа, развернулся и прочь пошел.