Подлянка для попаданки - Елена Парамонова

У меня даже глаз задёргался от её вида.

Когда она грациозно поднялась с диванчика, даже у меня что-то внутри дрогнуло, хотя я девушка, и никогда розовыми мечтами не увлекалась. И платье на ней было короткое, открывало коленки, которые были усыпаны теми же чешуйками, которые после перебегали вниз и вниз, особенно на лодыжки, так и блестели.

Ох, нет, это же не платье, а рубаха! А ещё у неё был такой мягкий ласкающий взор и мурлыкающий голос, из-за которого я не смогла разобрать, как зовут на самом деле монстрилу, хотя очень пыталась.

Чёрт возьми! Я же по всем параметрам проигрываю ей. Сколько бы я не кичилась тем, что красотка, без красок-замазок и супер стилистов с крутыми шмотками, здесь я обычная серая мышка. Одним пирсингом и серьгами тут никого не удивишь. Я автоматически коснулась уха рукой, вдруг осознавая, что серёжек на мне давным-давно нет, так же как и моего бриллиантика в носу, а куда они делись — я не знаю. И в доме ведь не находила. Отлично! Теперь мне вообще щегольнуть перед ней нечем даже. И что мне тогда делать?

И стоило подумать об этом прямо сейчас, потому что в этот момент эта «Мальвина» увидела меня и то, что радости от встречи совершенно не испытала, мне было понятно, как день. Взгляд её тут же перестал быть томным, сощуренные глаза теперь разве что молнии в меня не метали. Неужели, признаёт во мне соперницу? — Прекрасно!

Я тут же выпрямилась, выпятила грудь, приподняла подбородок. Пускай, я обычная земная девчонка с неизвестной им планеты, но я — это я. Не надейся меня сломить своими взглядами. Ишь расфуфрилась! Видала я тебя! Если бы Халк на красоту западал только, я бы переживала, а так — свободна!

Но она пошла дальше, требовательно накинулась с одним единственным вопросом на Халка и форкоша. В чём он состоял, для меня не было загадкой, конечно, ей было любопытно узнать, кто я, и что тут делаю. И когда она спрашивала, почему-то, так же как и Халк до этого, называла меня Олё.

Что за ерунда? Ей-то откуда знать, что я Оля? Или не про то говорят?

Однако ни монстрила, ни зверюга не спешили отвечать на вопрос этой крашеной, переглядывались, словно заговорщики, будто я стрептизёрша, которую случайно застала невеста на мальчишнике. Не знаю, к чему такая таинственность, и почему нельзя признаться, что я попаданка, ну, или что случайно нашли в лесу, но мне эта заминка была приятна. Ещё бы, у этой красотки аж рожа пятнами пошла от злости. Пыхти, пыхти, мне плевать!

Тогда она открыла рот с явным намерением заорать. Я даже ухмыльнулась, увидев это. Надо же, мы пользуемся одинаковыми методами. Правда я это делала, чтобы защитить себя, а она от капризов. Дура.

И тут она завизжала, да так, что у меня кровь из ушей едва не полилась. Ощущение было, будто в них ножи впились. Благо, длилось это недолго. Когда я подняла голову, её рот был заткнут огромной пятернёй Халка, но она совершенно не сопротивлялась, стояла, обмякнув и зачарованно глядя в глаза, приблизившегося к ней волчары.

Что они делают?!

Дурацкий мир! Дурацкие принципы! И Халк — дурак! Самый-самый что ни на есть дурак. Чтоб ты провалился! Чтоб ты облысел, а после тебя в твою лысину пчелы покусали! Может, хоть тогда думать начнёшь! Черти тебе пузо-живот раздери!

Вот оно истинное мужское коварство, чуть девку покрасивее встретил, и всё, про меня позабыл. Даже форкош не замечает. Оба окупировали эту, синюшную Мальвину, эту чешучатую дискотеку, вот уже с полчаса с ней припираются. Сначала её каким-то образом почти вырубили: стояла со стеклянными глазами, втыкала тихонько. Потом вроде как прочухалась и начала шипеть на Халка, постоянно тыкая в меня пальцем и повторяя «Олё».

Сама ты «Олё»! Дура крашеная! Да у тебя даже кожа рыбья, чешуйчатая непарнокопытная!

Потом Халк, конечно, коротенько так, слов на пять, поставил её на место. Представил нас друг другу даже. Получилось не очень, потому что кроме моего имени, он зачем-то прибавил ещё какую-то лабуду и даже пытался что-то ей объяснить, чему эта психическая опять верить отказалась. Топала ногами и тыкала в меня пальцами, будто я экспонат какой из музея.

А в экспонаты как раз она годится больше: для Кунсткамеры — самое подходящее. Там таких уродов как раз любят выставлять. Не, ну с виду-то она как бы красотка, врать не буду, но что за блёстки на ней, я уже рассмотрела, и это действительно оказалась чешуя. Русалица это оказывается. Рыба непотрашеная! Горланка хвостатая!

Её имя я, конечно же, при такой обстановке не поняла и не расслышала, хотя и не очень-то стремилась. Вроде Ис зовут. Если это имя, конечно. Для меня не важно.

Я ей, в общем-то, тоже не по нраву была. И эта дура даже скрывать этого не собиралась. Правда, какая-то психическая. Пищала, как будто примадонна какая. Ещё и губы дула, а с её-то пельменями это очень дико. Интересно, у них тут магическая пластика есть? А то уж больно она искусственной кажется. Если бы такую у нас встретила, подумала бы, что с силиконом, а здесь, наверняка, или заколдованная, или иллюзиями балуется.

А ещё эта, рыбья истеричка на последнюю любовницу нашего мэра смахивает, такая же дикая. И пищит тоже без повода. Ту тоже припадки били, когда на приёме в честь майских праздников жена банкира Коломовича в похожем с ней платье появилась. А ещё она моего батьку считала глубоко верующим человеком из-за выколотой на теле церкви. Идиота кусок!

Вот и эта такая же, похоже. Совсем не понимает, когда нужно помолчать. Декор не должен шевелиться! Нет, она затухла, но ненадолго. До тех пор, пока Халк не предложил ей покинуть комнату. Ну как предложил? — Скорее на дверь указал, как он это может. Вот ту она снова попыталась заорать.

Её, конечно, опять заткнули — Халк. Да так по-хозяйски, что тут уж я едва сдержалась. Только орать хотелось почему-то на него. Кажется, колдовство ещё не полностью из меня выветрилось. Надо будет сегодня ещё водички освятить.

О! Опять пасть открыла, таранка губошлёпая! Я поспешно прикрыла уши руками, готовясь к новой волне визга. А, нет, ложная тревога. В этот раз она схлопотала от Халка раньше, чем начала.

Так ей! А то задолбала уже возмущаться! Ну, не нравлюсь я тебе, чего теперь орать-то? Подойди и разберёмся. Можно даже подраться, чего уж теперь. В деревне у бабули было дело, и потом, поначалу, в школе для блатных, куда меня папанька перевёл, когда забрал к себе в город. Уж, не знаю, на что ты можешь быть способна, но я в долгу не останусь, пару клоков твоих волос обязательно вырву, да и нос размажу до соплей, будешь уклейкой, которую наш водитель любит ловить. Меня Кирпич пару приёмов заставил выучить. В крайнем случае, буду кусаться.

А то строит тут из себя! Смотрит на моего мужика. Чёрт с ним, что зелёный, принц не принц, мой он! На чужой каравай рот не разевай!

Ишь выставилась, волком смотрит. Волком, не форкошем.

Только вот этот, мой самый, почему-то с тех, пор как увидел эту скумбрию получищенную, на меня почти не смотрит. Гад! Скотина! Сижу тут в уголку с корзинкой, полной сырой рыбы, тухну заодно с нею.