Солнце и Замок - Джин Родман Вулф

я говорила, что дни здесь, у нас, коротки, а начало дня нынешнего ты уже проспал.

Я проглотил пирожное и осушил чашку.

– Что станет с Урд в случае моего поражения? – спросил я.

Афета поднялась на ноги.

– Цадкиэль справедлив. Урд не станет ни хуже, чем есть, ни хуже, чем стала бы, не явись ты сюда вовсе.

– А это означает будущее во льдах, – подытожил я. – Но если я выдержу испытание, над Урд взойдет Новое Солнце.

Казалось, в чашку было подмешано какое-то дурманное зелье: внезапно мне почудилось, будто я, раздвоившись, гляжу на себя самого откуда-то издалека – со столь огромного расстояния, что там, вдали, я не больше пылинки, а голос мой звучит тоньше, тише писка мыши-полевки с высоты ястребиного полета.

Афета отдернула занавесь, и я следом за нею вышел в стою. За арчатым проемом блистало чистотой и свежестью море Йесода – сапфирово-синие волны в белых барашках пены.

– Да, – подтвердила Афета. – И твоя Урд погибнет.

– Госпожа?..

– Довольно. Идем со мной.

– Выходит, Пурн был прав. Он покушался убить меня… и зря я ему воспротивился.

Широкая улица, на которую мы свернули, оказалась изрядно круче той, что накануне привела нас к морскому берегу, так как тянулась прямиком вверх, к Залу Правосудия, возвышавшемуся над гребнем холма белым облаком.

– Помешал ему вовсе не ты, – сказала Афета.

– Нет, госпожа, я говорю о нападении на борту корабля. Выходит, минувшей ночью, в темноте – это тоже был он? Что ж, вчера ему действительно помешал кто-то другой. Иначе меня уже не было бы в живых, ведь освободиться сам я не мог.

– Ему помешал Цадкиэль, – пояснила она.

Благодаря разнице в длине ног шагал я намного шире, однако, чтоб не отстать от нее, пришлось поспешить.

– Но ты, госпожа, говорила, что его там нет.

– Ошибаешься. Я говорила, что Цадкиэль не соизволит занять Трон Правосудия. Взгляни-ка вокруг, Автарх, – сказала Афета, внезапно остановившись. Вместе с нею остановился и я. – Разве наш город не прекрасен?

– Города прекраснее я еще не видал, госпожа. Вне всяких сомнений, он во сто крат красивее любого из городов Урд.

– Запомни его. Может статься, больше ты его не увидишь. А ваш мир может стать столь же прекрасным, как и наш, если все вы того пожелаете.

Поднявшись на холм, мы остановились у входа в Зал Правосудия. По пути я представлял себе бессчетные толпы зевак, ожидающих моего появления, как на наших публичных судах, однако над вершиной холма царило безмолвие утра.

Афета, повернувшись ко мне, указала в сторону моря.

– Взгляни, – повторила она. – Видишь те острова?

Да, россыпи островов над водой я видел. Казалось, им нет конца, а выглядели они точно так же, как и с палубы корабля.

– Известно ли тебе, Автарх, что такое галактика? Водоворот, смерч из бессчетного множества звезд, отдаленных от остальных?

Я кивнул.

– Знай: остров, на котором находимся мы, отведен для судов над мирами вашей галактики. На каждом из тех, других островов, судят свою. Надеюсь, это тебе поможет, так как ничем иным помочь не могу… ну, а если ты больше меня не увидишь, помни: я увижу тебя все равно.

XXI. Цадкиэль

Накануне ближайшие к центральному проходу места для публики в Зале Правосудия занимали матросы. Сегодня, вновь переступив ее порог, я первым делом отметил, что матросов на скамьях нет. Сидящие на их местах оказались окутаны тьмой, словно бы источаемой ими самими, а матросы сгрудились возле входа и у боковых стен.

Бросив взгляд поверх темных голов, вдоль прохода, ведущего к Трону Правосудия иерограммата Цадкиэля, я увидел Зака. На троне восседал он. Белокаменные стены по обе его стороны украшало нечто вроде гобеленов тончайшей ткани, расшитой узорами из множества ярких, разноцветных глаз… но вот они шевельнулись, и только тут я понял: да это же его крылья!

Афета, препроводив меня к подножию ступеней, ушла, и с этого момента я остался без охраны. Остановившись, я уставился на Зака во все глаза. Двое матросов, поспешив ко мне, подхватили меня под руки, подвели к трону и с той же поспешностью вернулись на место.

Снова оставшись один, я склонил перед Заком голову. На сей раз речь прежнего Автарха из памяти сама собой, невозбранно, всплывать не пожелала. Чего-либо другого на ум не приходило тоже. Изрядно растерянный, я, наконец, промямлил:

– Зак, я пришел встать на защиту Урд.

– Знаю, – ответил он. – Добро пожаловать!

Голос его оказался глубок и звучен, словно зов золотого рога откуда-то издали, отчего мне сразу вспомнилась глупая сказка о некоем Гаврииле, носившем за спиной, на перевязи из радуги, боевой рог Небесного Воинства. Это заставило вспомнить о книге Теклы, в которой я прочел ее, а книга, в свою очередь, напомнила о другой книге, огромном томе в переплете переливчатой, «павлиньей» кожи, раскрытом передо мною прежним Автархом, когда я попросил его показать мне дорогу в сад, а он, извещенный о моем появлении, решил, будто я прибыл ему на смену и немедля отправлюсь ходатайствовать за Урд.

Тут мне и сделалось ясно, что Цадкиэля я видел задолго до того, как помог Сидеро с матросами изловить его в облике Зака, и что его мужское обличье не более (хотя и нисколько не менее) подлинно, чем обличье крылатой женщины, ошеломившей меня одним-единственным взглядом, и что ни одно из них не более и не менее подлинно, чем шкурка зверька, пришедшего мне на подмогу в схватке с Пурном, задумавшим покончить со мною возле его невидимой клетки.

– Сьер, – пролепетал я, – Зак… Цадкиэль… могущественнейший иерограммат… я не понимаю…

– Не понимаешь, кто я и что я такое? А с чего бы тебе понимать это, Севериан? Я сам ни в себе, ни в тебе никак не разберусь. Я – просто то, что я есть, такими уж нас сотворила твоя собственная раса незадолго до апокатастасиса. Разве тебе не сказали, что они сотворили нас по собственному образу и подобию?

Я раскрыл было рот, но не сумел выдавить ни слова и, наконец, просто кивнул.

– Ваш нынешний облик в точности повторяет их самый первый: именно такими и стали они, только-только слезши с деревьев и встав на две ноги. Известно ли тебе, что время меняет, перекраивает все расы без исключения?

– Да, и не всегда к лучшему, – ответил я, вспомнив обезьянолюдей из заброшенного рудника.

– Верно. Однако иеры обуздали и собственный облик, и наш, чтоб мы смогли последовать за ними, тоже.

– Сьер…

– Спрашивай, спрашивай. Окончательный суд над тобой вот-вот начнется, а справедливым