Бессмертный ангел - Линси Сэндс

к тому времени, когда ты это осознаешь, ты можешь быть чрезвычайно опасен».

Нахмурившись, она добавила: «Ну, ты опасен и до этого. Твой желудок требует пищи, ты думаешь, что голоден, а затем смертный приближается и пахнет приятно. Ты думаешь, какие красивые духи. Мне просто нужно понюхать и подойти поближе. Ты можешь обнять смертного и прижаться носом к его горлу, и… твой мозг ящерицы берет верх. Следующее, что ты понимаешь, это то, что ты облизываешь пульсирующую там вену или вгрызаешься в нее».

— Мозг ящерицы? — недоверчиво спросил Джи Джи, когда она убрала тесто в сторону и поставила форму для кексов в духовку.

Выпрямившись, Ильдария повернулась к нему и беспомощно пожала плечами. «Я не знаю, как еще это назвать. Ты не очень ясно мыслишь в этот момент. Какая-то базовая часть мозга, отвечающая за выживание, берет верх и идет за тем, что тебе нужно. Ты не понимаешь, что происходит и что ты кого-то кусаешь, пока не начинаются крики».

— Крики? — спросил он с тревогой. — Я думал, ты можешь контролировать смертных и следить за тем, чтобы они не чувствовали боли, когда ты кормишься.

«Можем и мы управляем. Но этому контролю нужно научить новообращенных, и именно поэтому сеньорита Ана заставляла меня ждать дольше, прежде чем позволить кормиться. Ей нужно было, чтобы я научилась контролировать себя, даже когда голод достиг критической точки».

Джи Джи не надолго задумался, а затем кивнул, что понял. Но затем он спросил: «В тот последний день с твоей бабушкой — Abuela», — поправился он. — Ты не была голодна?

«Si. Была, но не так сильно, так что я была в состоянии контролировать себя. Однако, когда я подошла, чтобы обнять ее на прощание, все было сомнительно», — призналась она. «Я поймала себя на том, что уткнулся носом в ее шею, а затем поняла, что делаю, и прекратила объятие, сказала ей, что люблю ее, и выпроводила ее. Затем я отправилась на поиски сеньориты Аны. Я надеялась, что она не заставит меня долго ждать, чтобы вывести меня поесть. На самом деле, я была удивлена, что за мной никто не следил. Или, может быть, так оно и было, — задумчиво добавила она. «В тот день повсюду была охрана».

— И все же они не помешали тебе сбежать, — задумчиво пробормотал он.

Ильдария медленно кивнула, думая об этом. «Я никого не видела в коридоре, когда вышла, и я шла, а не бежала. Они могли подумать, что я просто… — Она пожала плечами. «Прогуливаюсь.»

«Пока ты не сбежала», — сказал Джи Джи.

«Si». Ильдария набрала воды и сделала большой глоток, но она не утолила жажду, как и горячий шоколад. Осознав это, она закатила глаза от собственной глупости и подошла к холодильнику, чтобы достать пакет с кровью.

Джи Джи слабо улыбнулся, наблюдая, как она прижимает его к клыкам. Он привык к тому, что перед ним кормятся бессмертные. Клиенты могли пить ее из стаканов в ночном клубе, но его мать и отец оба были бессмертны и пили дома из пакетов, как и она, так что она не удивилась, что он развесилился.

— От всех этих разговоров о крови ты проголодалась, не так ли? — поддразнил он.

Не в силах говорить с мешком у рта, Ильдария только пожала плечами. Но правда заключалась в том, что она так увлеклась их разговором, что совершила ошибку новичка, пропустив признаки того, что ей нужна кровь. Серьезно, насколько это было глупо? Она могла случайно укусить Джи Джи.

«Значит, ты не пошла сразу к своей бабушке, потому что тебе нужно было кормиться», — сказал Джи Джи, когда пакет опустел, и она сорвала его со своих клыков.

Кивнув, Ильдария швырнула пакет в мусор и прислонилась к стойке. «К сожалению, когда я бежала с плантации, я использовала бессмертную скорость, что означает использование крови, которой уже было мало», — объяснила она. «К тому времени, когда я остановилась, я уже была в фазе поедания желудка и была на грани кислоты в органах».

Она поморщилась при воспоминании. «Это означало, что я не могла рисковать и идти туда, где было много людей. Запах их крови был бы ошеломляющим, и я могла бы просто напасть на кого-то. Мне нужно было найти кого-то одинокого. Итак, я спустилась к берегу, надеясь найти одинокого рыбака или кого-нибудь, гуляющего по пляжу при лунном свете. Туризма тогда не было», — добавила она. «Это был 1826 год. Мы были под гаитянской оккупацией, которая вызвала много потрясений, но все же тогда было безопаснее ходить по ночам, чем сейчас. Ну, в основном, — честно добавила она, потому что солдаты были проблемой. Гаити не могли должным образом снабдить своих солдат, поэтому мужчины воровали еду и припасы, в которых они нуждались у местных. Они называли это реквизицией или конфискацией, но это было воровство.

Еда и припасы — это не все, что солдаты брали без разрешения. В этот период родилось много полугаитянских младенцев. Хотя в то время Ильдария была в относительном неведении обо всем этом. Она и ее бабушка были в безопасности. Она предположила, что это было как-то связано с сеньоритой Аной. Она всегда защищала свой народ.

Ильдария повернулась, чтобы посмотреть на часы на плите, а затем открыла дверь, чтобы проверить кексы. Решив, что им нужна еще пара минут, она закрыла дверь и продолжила. «В конце концов я нашла кого-то, но это заняло некоторое время, и мне действительно нужно было больше крови, чем мог безопасно дать один донор. К счастью, этот первый мужчина настолько облегчил мою потребность, что я подумала, что могу снова безопасно находиться среди толпы, поэтому я решила вернуться к своей бабушке и поискать кого-нибудь, чтобы поесть по пути. Тем не менее, к тому времени, как я приблизилась к дому моей бабушки, прошло больше часа с тех пор, как я покинула дом сеньориты Аны.

Она ненадолго замолчала, вспомнив момент, когда в поле зрения появился дом ее бабушки. «Хуан и Ана были там. Они спорили перед домом моей бабушки. Я не могла расслышать всего, но уловила достаточно, чтобы понять, что сеньорита Ана хочет задать мне вопросы. Хуан хотел, чтобы она пошла домой и оставила меня ему. Я была его «проблемой сейчас», сказал он».

Она поморщилась. «В конце концов сеньориту Ану уговорили уйти и позволить ему разобраться со мной, а Хуан отправился в дом моей бабушки».

Ильдария закусила губу, вспомнив свой страх в тот момент. Она боялась за свою Abuela, боялась, что Хуан выместит