📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаВулканы, любовь и прочие бедствия - Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир

Вулканы, любовь и прочие бедствия - Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 68
Перейти на страницу:
когда показалась головка, а затем они вырвались, мягкие, сильные и живые, ароматные, как свежевыпеченный хлеб, и я плакала, когда держала их в объятиях.

«Не перестану думать о тебе», — шептала я, прижимая его к груди.

И погладила ее по щеке: «Родная моя, я тебя не покину, буду оберегать до самой смерти».

C8H11NO3

— Это несложно, — произношу я.

— Ты ненормальная, — говорит Тоумас.

Мы сидим друг напротив друга в маленьком портовом кафе в Гриндавике. Каждый со своей чашкой кофе и сэндвичем: у него — с копченым лососем и зеленым луком, у меня с яйцом и креветками. Я думала, здесь нас никто не знает, но официант тепло приветствует меня, здоровается по имени: мол, по телевизору с тобой уже начали говорить об извержениях и землетрясениях; мол, хорошо, что по этой части дежурит такой способный человек. С тобой, мол, мы не пропадем.

Я отвечаю ему натянутой улыбкой, благодарю за доверие, расплачиваюсь за кофе и несу чашки к столику, где сидит мой любовник; руки у меня трясутся, так что кофе выплескивается на блюдечки. Он одет в кожанку, рядом на стуле лежат его шлем и перчатки; я в своей мембранной куртке и прогулочных штанах; мужу сказала, что еду в экспедицию к месту извержения.

— Везет же тебе: в такую хорошую погоду на улице работать! — сказал муж и поцеловал меня в щеку. — Езжай осторожно, я куплю на ужин что-нибудь для гриля.

Я что-то бормочу в воротник флисовой кофты; мне стыдно снова лгать, уже столько раз лгала ему, что вранье стало как бы частью меня, превратилось в серию гнойников под кожей. А казалось, что не смогу говорить неправду!

Но в этот раз все будет иначе.

А ведь он прав, погода чудесная, один из редких солнечных дней этого странного серого лета; кораблики весело покачиваются у причала, и большинство посетителей кафе сидит на веранде с бокалом пива, затененное внутреннее помещение — всецело в нашем распоряжении. На столе между нами лежит папка с фотографиями извержения, словно реквизит, доказательство того, что это именно поездка по работе, а не очередная моя попытка разорвать отношения с Тоумасом Адлером.

Он глядит на меня в упор, словно не понимая: то ли ему разозлиться на меня, то ли посмеяться.

— Хочешь сказать, что пригласила меня сюда сообщить, что вывела химическую формулу любви? Ты вообще нормальная?

— Любовь — это довольно простой биологический процесс, — говорю я. — Я перечитала про него все, что только смогла достать. Тут все дело в гормонах, нейромедиаторах и времени: как долго она выводится из организма, как долго мы от нее выздоравливаем.

Улыбаюсь ему, но руки держу под столом, чтобы он не видел, как они дрожат. Мне хочется прикоснуться к нему, мы не виделись целую неделю — ледниковый период тоски, бессонных ночей и потери аппетита. Но сегодня я настойчива и полна надежд: я много прочитала об этом состоянии, странном недуге, с которым мы боремся, знаю, что сможем одолеть его, вооружившись знаниями и логикой, если только запасемся упорством и терпением.

Я перчу яйца и ставлю перечницу на стол между нами.

— Смотри, — продолжаю я. — Мы любим друг друга и хотим, но то, что называем желанием, — это на самом деле только вожделение, плотская любовь. Похоть. Весьма примитивное неврологическое явление, сродни голоду и страху, инстинкт, который есть у всех млекопитающих, благодаря которому они размножаются. Мозг посылает в кровь целый коктейль из половых гормонов и адреналина, что вызывает желание спариваться. Это всего лишь звериный инстинкт.

Я тянусь за сахарницей на соседний столик и ставлю ее рядом с перечницей.

— Благодаря этому инстинкту мы и притягивается друг к другу так сильно. Мысль о тебе вызывает у меня телесные симптомы, головокружение, дрожь, наслаждение. Я теряю рассудок, аппетит, сон. Это называется: я влюблена в тебя.

Он ласково улыбается и тянется своей рукой к моей, но я отдергиваю ее.

— Нет, ты послушай! Это не объяснение в любви, это факт. Наши мозги купаются в дофамине и норадреналине — нейромедиаторах, управляющих хорошим самочувствием и напряжением, и при этом сокращается количество серотонина — биохимического тормоза в мозгу, чем и объясняется импульсивность и анархичность нашего поведения. Другими словами, мы всецело пребываем во власти примитивных инстинктов, как мартовские кошки. Или как собаки во время течки.

— Как ты можешь такое говорить о любви? О наших чувствах?

— Погоди. Дай мне закончить.

Я беру со стола солонку.

— Но это еще не все. В последние недели я приняла много судьбоносных и неудачных решений. Первой ошибкой было не прекращать наше общение, когда я ощутила, что меня влечет к тебе. Затем поняла, что влечение обоюдно, но все равно не разорвала эти отношения. Потеряла контроль над собой и прикоснулась к твоему телу, это стало третьей ошибкой, а затем довершила сделанное и пришла к тебе домой… и мы занялись любовью. Я изменила мужу, семье, самой себе и продолжаю изменять, пока вижусь с тобой.

Ставлю солонку рядом с перечницей и сахарницей.

— Мои чувства к мужу относятся к третьей категории нейромедиаторов, которые управляют дружбой, товарищескими чувствами, длительными отношениями. Такой любовью управляет окситоцин, а не эта гремучая смесь дофамина с норадреналином, которая влечет меня к тебе. Смотри, — записываю на салфетке: «C8H11NO3» — и подаю ему. — Вот что происходит с нами.

— Анна, — произносит он, но я не даю ему перебить меня.

— Понимаешь, это не наша вина. Да, конечно, мы принимали не те решения, но таковы абсолютно естественные реакции. Сейчас нам необходимо сделать выбор. Довериться ли этим звериным инстинктам, гормонам и нейромедиаторам? Развестись ли мне с мужем, разрушить семью, поставить под угрозу счастье детей или переждать этот нейромедиаторный всплеск и снова вернуться к прежнему безопасному и счастливому существованию, довериться окситоцину? — Я указываю на него. — А ты? Ты не сбежишь от меня — огорченной, неудовлетворенной, если наша так называемая любовь окажется просто временным всплеском гормонов? Ты стерпишь упреки, угрызения совести, если окажется, что на самом деле ты меня и не любил? Пока мы не познакомились, нам было хорошо, мы были счастливы, и можем сделать выбор: вновь вернуться к этому состоянию или сделать ставку на туманное будущее, которое зиждется на помехах в нейромедиаторах мозга.

— Анна, ты ничего не понимаешь! — Тоумас рассматривает салфетку и качает головой. — Ты такая глупая. Такая ужасная дура. С твоими-то способностями, мозгами, учеными степенями! Умнейший человек, которого я встречал. И тебе потребовался я, придурок, который и

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 68
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?