Бюро убойных услуг - Ирина Волкова

- Это ты виноват! - тем временем продолжал Келлер. - Ты мой менеджер, и ты обязан следить за тем, чтобы все было в порядке. Когда я требую, чтобы в клозете моего номера висела розовая туалетная бумага, эта гребаная бумага должна быть именно розовой, а не голубой, фиолетовой или серо-буро-малиновой. Бумага другого цвета приносит мне несчастье. Если бы гребаная горничная этого гребаного "Хилтона" вовремя повесила на место розовый рулон, эта гребаная статья не появилась бы. Ты, и только ты в ответе за то, что меня публично унизили.

- Бумага была розовой, - флегматично заметил погруженный в чтение статьи Крис. - Бледно-розовой.

- Бледно-розовой? С каких это пор ты стал дальтоником? Она была кремовой. Кремовой, понимаешь?

- Все признаки мегаломании налицо, - задумчиво произнес Деннен.

- Что? - сбитый с мысли, Ирвин отвлекся от темы туалетных принадлежностей. - Что ты несешь? Какая еще, к черту, мегаломания?

- Ты не дочитал статью до конца, - объяснил Деннен. - Мегаломания - это параноидальная форма самовозвеличивания, проявляющаяся в предельном эгоцентризме, упертости и неадекватном восприятии действительности. Дети проходят стадию мегаломании примерно в четырехлетнем возрасте, но к семи годам, когда у них начинает формироваться самосознание, большинство нормальных детей перестает считать себя "пупами земли", а также "единственными и неповторимыми".

- К чему это ты? - нахмурился Ирвин.

- К тому, что в этой статье журналист называет мегаломаном тебя, злорадно ухмыльнулся Крис. - Он утверждает, что ты навсегда застрял в четырехлетнем возрасте. Эдакий волосатый татуированный карапуз с манией величия, сдвинутый на собственном члене. И, знаешь, - я с ним согласен.

Онемевший от столь неслыханной наглости Келлер некоторое время, сжав кулаки, судорожно хватал ртом воздух, не в силах подобрать в скудноватом на эпитеты английском языке адекватные ситуации выражения.

Промучившись несколько секунд, но так ничего и не придумав, Ирвин рявкнул "Вон!!!" во всю мощь своих могучих голосовых связок.

- Ты уволен! - добавил он, швыряя в менеджера некстати подвернувшуюся под руку колонку музыкального центра.

- Чао, ублюдок.

Ловко увернувшись от летящего в него предмета, Деннен нырнул в кабину проведенного в "люкс" Келлера персонального лифта.

Прислушиваясь к доносящемуся сверху грохоту и нечленораздельно-яростным крикам, Крис блаженно улыбался. Он обрел, наконец, долгожданную свободу.

Нью-Йорк, дешевые апартаменты в районе "Квинз".

- Сволочь! - хрипло крикнул Дагоберто Савалас, прицельно всаживая остро отточенный охотничий нож в левый глаз Келлера.

Благоухающая свежей типографской краской мелованная бумага пропустила сквозь себя стальное острие, глубоко вонзившееся в толстый обрезок доски, подложенный под постер с изображением Ирвина.

- Сволочь, сволочь, сволочь! - исступленно рычал Савалас, продолжая наносить удары по ненавистному самодовольному лицу.

Пятнадцать минут спустя, изрядно вспотев, Даг закончил свою ежедневную тренировку и отправился в душ. Горячей воды в арендованной им трущобе не было, а вместо холодной из уродливого, облупившегося крана лениво текла ржавая, дурно пахнущая жидкость.

Трубы утробно гудели, похрюкивали и, как казалось Саваласу, злорадно глумились над ним. Иногда в их раздражающем гуле Дагоберто слышался пронзительно-тошнотворный голос Ирвина Келлера, наглого и омерзительного Келлера, человека, разрушившего его жизнь и публично надругавшегося над его гордостью и достоинством.

Покончив с утренним омовением, Савалас достал из шкафчика помазок и, с отвращением взирая на отражающуюся в зеркале физиономию, принялся раздраженно намыливать щеки.

Пять лет назад, встречаясь взглядом с собственным отражением, Дагоберто отвращения не испытывал. Напротив, он имел все основания, чтобы гордиться как собой, так и своей внешностью - типичного латинского мачо с сильным, тренированным телом и мужественным, смуглым лицом.

Его молодая жена, аппетитная темпераментная кошечка пуэрториканских кровей, называла Дага "мой тигр" и была без ума от него. Они жили в уютном домике с аккуратно подстриженной лужайкой перед ним, представляя собой образцовую семейную пару, воплотившую в жизнь пресловутую американскую мечту.

Молодые супруги уже подумывали о ребенке - первом ребенке, - вообще-то они собирались обзавестись по меньшей мере тремя маленькими Саваласами, когда судьба подставила Дагу ножку, столкнув его с Ирвином Келлером, поганым ублюдком, разрушившим его жизнь, отнявшим у него и домик с лужайкой, и работу, и любящую жену, и еще не родившихся детей.

Вспомнив о Келлере, Савалас болезненно сморщился и вздрогнул, порезавшись лезвием опасной бритвы. Кровь окрасила мыльную пену в приятный клубничный цвет.

"Когда-то жена готовила мне клубнику со взбитыми сливками, - погрузился в ностальгические воспоминания Дагоберто. - Теперь у меня нет ни жены, ни взбитых сливок, ни работы, ни гордости, ни денег. Когда-нибудь он заплатит за это. Клянусь, этот подонок за все мне заплатит!"

Голливуд, вилла "Мессалина".

- Сволочь! - в сердцах выругалась Кейси Ньеппер, яростно звезданув кулаком по собственному обнаженному и весьма соблазнительному животу.

Удар пришелся точно в нос Ирвину Келлеру, лицо которого в натуральную величину было вытатуировано на вышеупомянутой части ее тела.

- Мамочка, объясни, как твою дочь, такую умную, обаятельную и утонченную, угораздило влюбиться в подобного ублюдка? - драматически осведомилась Кейси.

Ответа она не ждала. Прах Матильды Малкович, матери Ньеппер, уже шесть лет как хранился в отлитой из чистого золота вазе, на которой не страдающая излишней скромностью дочь велела выгравировать лаконичную, но в то же время емкую надпись: "Ангелу небесному от ангела земного".

Кейси Ньеппер, известная своей эксцентричностью, нетерпимостью и истеричностью суперзвезда Голливуда, в трагической позе возлежала на кровати, по размерам сравнимой с небольшим космодромом. Золотая урна с прахом матери, как всегда, покоилась на подушке справа от нее. Слева на шелковой простыне, украшенной вензелями, представляющими собой вышитые золотом переплетенные буквы "И" и "К", лежал удивительно похожий на оригинал муляж Келлера, изготовленный по специальному заказу в мастерских Голливуда.

Выполняя пожелания Кейси, мастера спецэффектов наделили искусственного Ирвина способностью повторять излюбленные выражения подлинного Келлера. Слово "гребаный" в произносимых куклой фразах встречалось по меньшей мере двадцать восемь раз.

Стены спальни Кейси были увешаны всевозможными изображениями Ирвина, помещенными в рамки под стекло трусами Ирвина, рубашками Ирвина, локонами Ирвина, обрезками ногтей все того же Ирвина и прочими не менее ценными реликвиями.

В овальной золотой рамочке рядом с высохшей розой, которую Келлер когда-то по пьяни вытащил из вазы в ресторане и подарил Кейси, хранился засушенный плевок Ирвина, представляющий собой еле различимые белесые разводы на светло-сером фоне.