Следователь - Александр Н. Александров

Самым страшным было то, что, даже упав, человек продолжал заряжать ружье. Пальцы, обхватившие патрон, бессмысленно тыкались в ствол; потом, наконец, патрон встал на место, стрелок потянулся за вторым, но тут его тело скрутила судорога и он, скорчившись, замер.

‥Очередная пуля свистнула всего в паре дюймов от головы Фелча. Нобль, бросив свой пистолет, схватил один из револьверов напарника и пару раз пальнул, почти не целясь. Юзик рухнул в снег и скрылся за огромным, похожим на бархан, сугробом.

— Ты попал?! Попал? — в голосе Фелча появились истерические нотки.

— Не думаю, — покачал головой Нобль. — Скорее всего, он просто залег.

Словно в подтверждение его слов из темноты раздались выстрелы. Фелч плотнее вжался в снег, жалея, что не может провалиться сквозь землю. Вечер, который так хорошо начинался, как-то незаметно превратился в сущий кошмар и жандарм чувствовал, как его мозги трещат, грозя получить пробоину ниже ватерлинии.

«Вот сейчас Юзик получше прицелится и точно получу», в ужасе подумал Фелч. «Прямо в темечко».

— Стой! — Нобль вцепился ему в плечо. Фелч взвизгнул от боли, но сержант не обратил на это внимания. — У Юзика всего один «ствол». Сколько раз он уже стрелял?!

— Знаешь, я как-то не считал, — Фелч стряхнул с головы снег. Его мутило, в глазах танцевали белые пятна.

— А я считал. Шесть раз. — Сержант решительно поднялся на ноги. — Ну, сейчас, или никогда!

— Ты что… — начал было Фелч, но Нобль уже выскочил из укрытия и бросился бежать сквозь белую мглу.

Жандарм в ужасе проводил его взглядом, не в силах пошевелиться. Он увидел, как Юзик встает, поднимает пистолет, целится…

Щелк. Щелк-щелк.

И тогда Нобль упал на колени и выстрелил. Юзик дернулся, схватился за грудь и рухнул в снег.

— Эй! Фелч! Иди сюда! Он готов!

Жандарм, корчась от боли, выбрался из-под кареты и, шатаясь, заковылял к Ноблю. Тот, все еще сжимая в руке револьвер, стоял над телом лейтенанта, не обращая внимания на пронзительный ветер и снег, забивающийся под воротник. Когда Фелч подошел, сержант схватил его за руку и указал на лежащие тела.

— Смотри! Лица! Глаза! Да что это такое?!

Фелч присмотрелся и понял, о чем говорил напарник: глаза Юзика были похожи на две лопнувших вишни. Белки полностью залила кровь; кровь сочилась из-под застывших век, тонкой струйкой текла из ноздрей и даже, кажется, из уха лейтенанта.

— Что это с ними? — прошептал Нобль. — Какая-то отрава?

Фелч медленно покачал головой. Он мало что смыслил в алхимии, но дрянь, которая творит с человеком такое? Невероятно. Да и как?! Все они ели и пили у себя дома, так что просто не могли проглотить один и тот же яд.

— Нет, — сказал он, наконец. — Это не яд. Это что-то…

За их спинами раздался скрип.

Жандармы обернулись

Рядом с упавшей каретой стоял человек.

Это был тот самый человек, ради которого они сегодня собрались у «Равелина»: белый плащ, шляпа, костюм, галстук. В темноте не было видно его лица, но Фелч был уверен, что мужчина внимательно смотрит на него с Ноблем.

— Слушай, — прошептал он, — это же…

— Да, — кивнул сержант. — Тот самый субчик. И, бьюсь об заклад, он отлично знает, что за хрень тут только что творилась.

— Он нам расскажет, — пообещал Фелч, поднимая валяющийся рядом револьвер Юзика. Тот, разумеется, был не заряжен, но мужчина у кареты этого знать не мог.

— Эй ты! — жандарм направил ствол на человека в пальто, — А ну-ка, руки за голову! И подойди — медленно, с-с-сукин сын!

На мгновение ему показалось, что фигуру мужчины окружает едва заметное мерцание. В глазах у Фелча двоилось; он помотал головой и перехватил револьвер двумя руками.

— Слышишь?! Делай, как говорят! Я повторять не…

… Удар по запястью был так силен, что оружие вылетело из рук жандарма. Правая рука сразу же онемела. Он изумленно повернулся к Ноблю и тут же кулак сержанта впечатался Фелчу в челюсть.

Он упал, перед глазами все поплыло. Нижняя губа лопнула, и кровь потекла на снег — в сумраке позднего вечера она казалась черной, как смола.

— Нобль! Что ты творишь?!

Сержант улыбался. При взгляде на эту улыбку Фелчу захотелось кричать. Нобль выглядел так, словно пытался выиграть в споре: сможет ли он молчать и улыбаться, пока к его пяткам прикладывают раскаленное железо. В темных глазах сержанта застыла страшная мука, и жандарм понял: что бы сейчас ни делал Нобль, за это в ответе не он.

Сержант, не переставая растягивать губы в улыбке, сунул руку в карман и достал небольшой стальной шар. Тусклый свет каретного фонаря, который так и не погас, блеснул на гравировке: змея, льющая свой целебный яд в чашу. Нобль улыбнулся еще шире, подмигнул Фелчу и дернул за кольцо на шнуре.

— Нет!! Не надо, пожалуйста, не надо! Зачем…

Ослепительная алая вспышка на мгновение вырвала из тьмы спящие под снежным саваном холмы, осветила черный клубящийся мрак низко летящих туч и черную полоску леса на севере. В глазах у жандарма промелькнул вихрь разноцветных пятен, а потом все исчезло.

— Фигаро! — Марта Бринн встала посреди кухни и уперла руки в бока. — И долго Вы еще собираетесь над собой издеваться?!

Следователь вздохнул, допил остатки водки из кружки, шумно втянул носом воздух, откусил от большой луковицы добрую половину и принялся обстоятельно пережевывать полезный продукт. Нос Фигаро цветом напоминал перезрелый помидор и было совершенно ясно, что простуда или грубое физическое насилие здесь ни при чем.

— Да ладно Вам, тетушка Марта, — пробурчал следователь, — это всего лишь вторая бутылка.

— За сегодня! А еще даже не вечер! — она строевым шагом подошла к столу и, взяв со стола бутыль, принялась ее рассматривать. — Да еще и глушите эту вонючую местную бодягу! Вы знаете, что вся тудымская водка делается из технического спирта?! Всем известно, что фабрикант Зойка, этот торгаш с большой дороги, добавляет в свое пойло алхимическую гадость, от которой ты косеешь с первой стопки, а поутру, пардон, писаешь светящимся фонтаном! Говорят, от этой отравы даже не зеленые чертики приходят, а маленькие жандармы с крылышками! Вот, к примеру, мой сосед, господин Фляк…

— Успокойтесь, Марта, — следователь примирительно поднял руки. —