Порядки помощи - Берт Хеллингер

Хеллингер: Большинство клиентов на что-то или на кого-то жалуются: на определенного человека, на определенную ситуацию. Если ты мысленно находишься за спиной клиента, ты участвуешь в движении обвинения вместе с ним и ты вместе с ним исключаешь то, что исключает он сам. Тогда ты сразу становишься бессилен. Если ты встанешь за тем, на кого или на что он жалуется, все сразу становится по-другому, вот где кардинальное различие.

Терапевтические отношения

Участница: Ты говоришь, что тогда нет терапевтических отношений. Под терапевтическими отношениями ты всегда понимаешь такие отношения, когда клиент ищет в терапевте мать или отца?

Хеллингер: Терапевтические отношения — это такие отношения, когда клиент рассказывает о себе как о слабом и нуждающемся в помощи (в принципе как о ребенке) и когда терапевт сразу поддается контрпереносу и ведет себя так же, как мать или отец. Вот что такое терапевтические отношения. Такие отношения нужно пресекать в самом начале при помощи определенных техник (таких, как я вам демонстрирую), тогда это принесет облегчение всем.

Участник: Ко мне обратился один пожилой мужчина. Его отец был на войне и вернулся. Брат отца погиб. После войны его отец женился на жене брата. У того брата был сын, которого он усыновил.

Хеллингер: Это типичная для Германии ситуация: человек получает свою мать за счет мужчины, погибшего на войне. Это как раз наш случай. В чем спасение для клиента?

Участник: В том, чтобы он принял свою мать.

Хеллингер: Спасение, возможно, придет от его дяди, который погиб. Мы это проверим. Мы поставим клиента и его дядю и посмотрим, что между ними происходит.

Обращаясь к группе: В начале расстановки речь идет о том, чтобы точно определить, кого нужно поставить, и работать с этими людьми. Только если нужно будет поставить кого-то еще, нужно их приглашать, но не ранее, чем это выяснится.

Хеллингер выбирает заместителей для сына и погибшего дяди и ставит их друг напротив друга.

Через некоторое время Хеллингер ставит в расстановку отца, рядом с его погибшим братом.

Погибший брат кладет голову на плечо своего брата. Тот обнимает его за спину и крепко держит. Дядя очень печален. Сын в нерешительности и хочет уйти. Он отходит на несколько шагов в сторону и сжимает кулаки.

Хеллингер (обращаясь к участнику): Ты знаешь, где погиб дядя?

Участник: Он был в России.

Хеллингер выбирает заместителя для русского и ставит его рядом с погибшим дядей.

Когда появляется русский, сын снова поворачивается к остальным и отходит на несколько шагов назад. Через некоторое время русский опускается на колени и ложится на пол позади братьев. Он ложится на левый бок, лицом к ним.

Сын в нерешительности, отворачивается на мгновение и снова поворачивается. При этом он сжимает кулаки. Оба брата поворачиваются к умершему русскому. Тот отодвигается от них назад и ложится на живот. Погибший брат ложится рядом с ним. Он хочет дотронуться до русского рукой, но тот не позволяет и отодвигается от него. Затем он начинает отталкивать его от себя ногами.

Сын все время держится правой рукой за спину. Хеллингер подводит его к умершему русскому. Сын опускается перед ним на колени и ложится на пол, на бок, рядом с ним. Он продолжает держаться рукой за спину. Погибший дядя пытается приблизиться к русскому. Тот отодвигается от него все дальше.

Теперь Хеллингер ставит заместительницу матери в расстановку. Мать и отец подходят ближе к умершим, лежащим на полу, и к сыну. Отец тоже опускается на колени и притягивает сына к себе. Тот кладет ему голову на колени. Отец держит его, сын начинает громко всхлипывать. Мать тоже опустилась на колени рядом с ними.

Хеллингер (обращаясь к матери): Положи одну руку на русского, а другую на твоего погибшего мужа.

Мать обнимает обоих: первого мужа и русского. Но русский не может с этим примириться.

Мать снова встает и отходит на шаг назад. Сын продолжает тяжело дышать, отец продолжает держать его.

Хеллингер (обращаясь к участнику): Ты знаешь, в каких войсках служили оба брата? Может, в СС?

Участник: Я думаю, нет.

Хеллингер: Тот сделал русским что-то очень плохое. Сын идентифицирован с русским.

Хеллингер просит сына лечь между своим дядей и русским. Тот ложится на спину между ними. Отец встает и становится рядом с матерью.

Дядя кладет на сына руку. Тот поворачивается к русскому. Затем русский к нему осторожно прикасается.

Хеллингер (обращаясь к группе): Теперь русский очень осторожно прикасается к руке сына. Сын — единственный, кто скорбит и кто испытывает сочувствие.

Хеллингер (через некоторое время): Теперь сын должен встать и пойти к своему отцу.

Хеллингер ставит родителей немного дальше назад, а сына он ставит перед ними. Сын медленно идет к отцу и всхлипывает. Сначала он хочет его оттолкнуть, но потом кладет голову ему на плечо. Они крепко обнимаются. Мать кладет свою руку сзади на спину отца.

Хеллингер (обращаясь к русскому): Как ты теперь себя чувствуешь?

Русский: Намного лучше. (Указывает на сына и отца): Это прекрасно.

Хеллингер: Встань за спиной сына и положи ему руки на плечи.

Русский обнимает сзади сына и отца. Сын громко всхлипывает. Мать отходит назад и смотрит на своего первого мужа. Через некоторое время русский отпускает сына и отца.

Хеллингер (обращаясь к русскому): Отойди назад.

Обращаясь к матери: А ты ляг рядом со своим первым мужем.

Мать ложится рядом со своим первым мужем. Русский отдаляется. Сын все еще всхлипывает в объятьях своего отца.

Хеллингер: Я думаю, это все.

Обращаясь к заместителям: Спасибо вам всем. Садитесь на места.

Обращаясь к участнику: Хорошо, что мы это расставили. Выявилось совершенно другое измерение.

Помощь на службе примирения

Хеллингер (обращаясь к группе): Решение приходит тогда, когда все участники охвачены нашей любовью. Мы увидели очень важный сигнал. Сын в какой-то момент сжимал кулаки. Он вел себя агрессивно. Он чувствовал агрессию. У русского тоже были агрессивные чувства. То есть сын был связан с русским. Когда помощник такое видит, он должен вмешаться соответствующим образом. Видно, куда направлено движение, и его нужно поддержать. Без поддержки движение было бы невозможным. Если просто дать ситуации развиваться, как есть, ничего не получится. Нужно включиться самому и почувствовать, как развиваются движения. В конце, когда жена отошла назад, было ясно: она хочет к своему первому мужу. Это нужно признать. Если это признать, ничего не предпринимая дальше, не ища решения, начавшиеся движения сохранятся. В конце мы видели, что примирение между Россией и Германией, между немецкими солдатами и русскими — это процесс длительный. Если в него вмешаться, ничего хорошего не будет. Тогда все превратится в так называемую политическую расстановку. Такие расстановки оторваны от движений души. Это плохо.