Системная нежить. Том 3 - Тимофей Кулабухов

— Эээээ… успешно, пробуждение началось.

— Ну, ладушки. Как бы ещё доспех достать для вас.

— Рядом пещера. Хранилище погибшего клана, оружие, артефакты, щиты, доспехи. У одного из нас есть навык кладоискатель, он чувствует.

— Завтра сбегаем посмотрим, может и правда полезное найдём.

— Да, Босс. Жаль ни у кого из парней нет навыка торговец, мы могли бы купить, у некоторых есть солиды или вещи на обмен.

Боясь спугнуть мысль в его наивной голове, аккуратно спросил.

— На обмен с кем?

— Торговец имеет право продать или купить у системы, босс, — простецки прогундосил громила, которого теперь восприятие показывало, как «Титан-нежить. Начальная эволюция».

Кивнул, пусть отдыхают. Как это я упустил про торговцев. В сущности, в этом мире их нет или почти нет, разве что одна деваха, которая номинально имеет опыт в торговле.

Окрылённый этой мыслью блинком перенёсся в здание.

— Эй, Тоора? Ксения? Вы где?

В коридоре этажа, где находился наш президентский люкс какое-то шевеление, внезапно из боковой двери высунулась голова Тооры.

— Патрик, зайди в наш номер и сядь на стул. И жди.

Голова исчезла, оставив меня недоумении.

Заинтригованный, я зашёл в наш номер и действительно нашёл там стул, куда присел.

Ждать пришлось недолго. Заиграла плавная тягучая музыка и это было моим первым удивлением.

Вторым то, что они вошли вдвоем, по очереди, вышагивая по ровной линии, проведённой по полу, как по подиуму. Каждая была одета в иномирские платья, они не смотрели мне в глаза, шагали плавно и демонстративно, как модели на показе мод. Движение, позирование, разворот, только в короткий момент Тоора стрельнула в меня глазками и позволила себе на мгновение улыбнуться.

Потом они ушли, но я остался сидеть, ожидая что это не конец. И действительно — они меняли платья, выходили, музыка менялась.

Банши, да и Тоора была чисто отмытыми, свежими и светились чистотой, силой, упругостью. Ксения, после того как смысла с себя грязь и кровь с кишками оказалась сногсшибательной высокой молодой девушкой с подтянутым животом и манерами фотомодели. К гадалке не ходи, «подиум» — это её идея, уж больно всё это устроено как на Земле.

В последний раз они зашли, щеголяя откровенным нижним бельём, остановились передо мной, смотря куда-то вдаль, словно их освещают сотни вспышек фотоаппаратов. Только сейчас я заметил, что замер и не дышу, словно боясь спугнуть их.

Они не пошли обратно к двери, а плавно прошли вперёд, став с обоих сторон от меня и через секунду моей шеи коснулись две пары тёплых губ.

Не владея собой, я привстал, поймал обоих девушек за талии и прижал к себе, чувствуя тепло и нежность их тел сквозь свою куртку.

— Мы хотим, чтобы ты пошёл помыться, — сбивчиво промурлыкала Ксения.

— Мы помоем тебя, — сказала Тоора с другой стороны.

— Сделаем всё что захочешь. Но нам важно услышать, что ты хочешь этого, — Ксения смотрела на меня серьезно и как-то беззащитно, трогательно.

— Я хочу этого, — мягко и осторожно приподнял их и совершил вместе с ними блинк в спа-зону.

Среди ночи они, как им казалось, беззвучно, выскользнули из-под огромного одеяла большой кровати президентского люкса и принялись одеваться чтобы уйти в какие-то там свои комнаты. Окликнул их.

— Куда собрались? А ну живо обратно под одеяло, обняли меня и спать, а то обоим жопы выпорю.

И мы спали, втроём, Тоора посапывала, я иногда беззвучно просыпался и смотрел в окно. Там не было луны, зато светили крупные звезды, а где-то внизу тихонько бродила толпа громил и один непоседливый пёс. Мёртвые, конечно, но кто я такой чтобы придираться?

* * *

— Мы тебе всё расскажем, — мурлыкала Ксения, — и даже кофе тут нашли, какая-то местная отрава, горьковатый, но ничего.

— Сначала поцелуй меня, немедленно. И ты — охотница Тоора. Теперь вы поцелуйтесь. Если уж так вспыхнуло, то в геометрии треугольник это такая фигура, где каждый из углов связан с двумя другими. Связан, в нашем случае горячими и чувственными связями. А не только вы со мной, иначе наш треугольник не будет прочным. Я хочу, чтобы между вами горел огонь, чувство, страсть. Теперь рассказывайте.

Девушки, сбиваясь, улыбаясь друг другу, иногда Тоора украдкой гладила меня по руке, рассказывали, как прошёл их день, пока перворождённый гуль подло застрелил краснокнижного древнего ящера, а потом самопровозгласил себя местным монархом.

Ксения усадила нас на диван перед большим плоским экраном и, под моё удивление, включила его.

— Вам понравится. Как ни странно, некоторые образцы техники и электроники до сих пор работают. Одна из ста, наверное, но включаются. Конечно, тут показывает только демонстрационный ролик, скорее всего он в памяти устройства.

Монитор включился, что вызвало щенячий восторг у Тооры, показал короткий ролик с ярким насекомым которое бегало по посевам и цветами. Второй ролик рассказывал на местном языке про какой-то виноградник или что-то похожее. Было ярко, хотя и не понятно.

— Нам надо серьёзно поговорить, Леонид, — глаза Ксении сделались серьёзными, чуть печальными, — я много сделала плохого и часть из этого помню. Ты вправе меня осуждать…

— Шшшш, после того, что ночью делал этот рот, я не хочу слышать из него грустные слова. Давай не будем забывать, что из всех присутствующих больше всего людей убил именно я. А также и не людей, живых, мёртвых. Больше меня, наверное, только Темник, и то, потому что бегал со мной. Я не судья тебе, Ксения. Если уж на то пошло, то я царь.

— Царь? — нахмурилась девушка. Тоора украдкой смотрела за нашим разговором, приобнимая меня за плечо. Потянулась и погладила Ксению.

— Царь.

— И Великий князь?

— Нет, просто царь. Я провозгласил вчера царством все тёплые земли и система не возразила. И высокоуровневые местные твари тоже. Вообще, до того, как вы снесли мне крышу своим выступлением…

— Это я придумала, — перебила меня Ксения, накрутив локон на палец. После того как они помылись, она оказалась шелковисто-пшеничной блондинкой, а Тоора с медно-каштановыми волосами, только мы пока не можем приучить её ходить без шапки. Ну, всё со временем.

— Ты сказал про неё, — нахмурилась Тоора и ткнула в меня пальчиком, — будто она монстр. Я разговорила её, оказалось, ты много её обижал, не ценил, говорил и делал плохо. Мы полдня проплакали вместе.

— Даже немножко выпили