Легенда - Джуд Деверо

– Я никого из вас не виню, – через некоторое время проговорил он. – Она красива, и в ней есть что-то такое, что располагает к себе мужчину. Ты наверняка понял, что Кэди и не догадывается о своих достоинствах. Но в этом только половина ее очарования.

– Да, мы все об этом знаем, – хмыкнул Нэд. – Кэди считает, что она толстая.

При этом мужчины посмотрели друг на друга, в глазах обоих искрился смех.

– Толстая, – повторил Коул и рассмеялся, думая о том, что устроила Кэди. Может, ему следовало обидеться за то, что она самовольно решила накормить весь город за его счет, но он не мог справиться со смехом.

– Вонючка Хови? – выдавил он, и Нэд рассмеялся еще громче.

– Я думал, он тут же свалится замертво! А видел бы ты Хуана! Кэди говорит, что у него очень легкая рука, когда он месит тесто. Она такого не встречала. Она пытается убедить его открыть французскую пекарню и печь какие-то «круассаны». Больше масла, чем хлеба, но по-настоящему вкусно.

Некоторое время Коул смотрел куда-то в пространство. Что значили для него деньги? С того самого дня, когда случилась трагедия, он вечно боялся что-нибудь потратить. Можно было подумать, что все члены его семьи погибли, защищая эти деньги, и его задачей было сохранить их. Но Кэди использовала деньги, чтобы помочь нуждающимся, чтобы принести радость. Он не сомневался, что весь поселок Сокорро сможет жить следующие два года на те деньги, которые Кэди заплатила им за несколько дней.

– Ты готов возвращаться? – спросил Коул у Нэда. – Мне кажется, я здорово проголодался.

– Тогда это уладит Кэди.

– Думаю, Кэди способна уладить все мои неприятности.

– И, может, неприятности всего города, – пробормотал себе под нос Нэд, так что Коул не услышал его.

Может, Коул и владел городом, но за последние несколько дней Кэди выразила собственное мнение по поводу того, что она назвала «навязчивой монополией» Коула. Она сказала, что верит в «свободное предпринимательство». И, как все они видели, она попыталась воплотить в жизнь то, во что верит.

– Я готов, – сказал Нэд и последовал к выходу за Коулом.

То, что Коул увидел, когда въехал на территорию своего ранчо, можно было назвать только «управляемым хаосом». Сначала он подумал, что хаоса здесь куда больше, чем управления, но вскоре услышал какие-то выкрики и несколько выстрелов в воздух. Похоже, здесь забыли о его запрете на использование оружия в пределах города.

– Я сказал тебе встать в строй! – послышался мужской голос. Потом кто-то схватил его коня под уздцы, и он почувствовал чью-то тяжелую руку у себя на ноге.

– Может, ты меня отпустишь? – спокойно сказал Коул, глядя сверху вниз на человека, рука которого вцепилась в его икру.

– О, извините, сеньор Коул, – пробормотал мужчина. – Но Хуан приказал…

– Я знаю, что тебе приказали, – ответил Коул, спешился и бросил вожжи пареньку, оказавшемуся неподалеку.

Коулу пришлось прокладывать себе дорогу среди толпящихся повсюду людей, чтобы пробраться к собственному дому. Насколько он мог судить, Кэди одновременно кормила определенное количество человек, а те, кто не ел, стояли вокруг дома снаружи и ждали своей очереди для того, чтобы снова поесть. Дабы не дать им упасть в голодный обморок, между приемами пищи разносились подносы, заполненные самыми разнообразными закусками.

В какое-то мгновение Коулу показалось, что ему придется кого-нибудь убить для того, чтобы подойти к входной двери, потому что Хуан распорядился никого не впускать. Но после обмена несколькими «любезностями» позвали Мануэля, чтобы он «опознал» прибывшего.

– Что за чертовщина произошла с моим домом? – стоя спиной к двери и оглядываясь вокруг, потребовал ответа Коул, как только оказался внутри.

Во всех комнатах первого этажа мебель и ковры были сдвинуты в сторону и уставлены противнями, так что каждое помещение в любой момент могло превратиться во временную кухню. Казалось, люди и мука находились повсюду в доме.

– Они готовят здесь еду и пекут "то, что можно, а все остальное выносят наружу и пекут там, – пояснил Мануэль. – Кэди говорит…

Коул вскинул одну бровь.

– Ну конечно, либо Кэди, либо Хуан, – с сарказмом проговорил он. – Где она?

Мануэль взглянул на него так, словно хотел спросить: «К чему лишние вопросы?»

Коул широкими шагами прошел в кухню, остановился в дверях и наблюдал до тех пор, пока его не оттолкнули люди, бегающие из комнаты в комнату. Любой генерал любой армии гордился бы таким авторитетом, каким пользовалась Кэди, управляя одновременно командой человек в пятьдесят или даже больше, причем все они быстро двигались по кухне, то и дело входили и выходили через три двери. Коула поразило, что в этой толчее никто никого не пытается убить. Однако еще больше он удивился, когда узнал трех мужчин, портреты которых висели на всех столбах с надписью «Разыскиваются».

Через заднюю дверь вошел Хуан Барела с тремя пустыми подносами в руках. Он резко остановился, повернулся и сразу заметил Коула, стоящего в дверях.

«С нервами у него все в порядке», – оценил Коул. Заглянув в темные глаза Хуана, он понял, что тот пытается вычислить, будут ли от Коула неприятности и собирается ли тот сдать Хуана шерифу?

Нахмурившись, Коул кивнул в сторону кучи булочек в форме полумесяца, лежащих в корзинке на столе около стены.

Слегка улыбаясь, Хуан схватил одну булочку, протянул ее Коулу и направился к духовкам. Коул с интересом наблюдал, как «закоренелый убийца» вытаскивает из них три железных противня, на которых рядами лежали пирожки.

Один за другим люди в кухне начали замечать стоящего в дверях Коула, и у каждого на лице отражался один вопрос: что он предпримет? Прекратит ли это бесплатное угощение для всех горожан? Насколько ужасен будет его гнев? Неужели он вышвырнет всех из города?

Но глаза Коула были устремлены только на одного человека – на Кэди. Ее темные волосы распустились по плечам, прекрасную фигуру скрывала одна из простыней Коула. Кожа ее разрумянилась от жара печи, он никогда не видел, чтобы она была настолько соблазнительно прекрасна.

– Ты все сожжешь! – закричала Кэди, хватаясь за огромную медную сковороду и стаскивая ее на холодную сторону плиты. – Посмотри на… – Она замолчала, проследив за направлением взгляда человека, ответственного за сковороду, который уже не смотрел на плиту.

Когда Кэди обернулась и увидела стоящего в дверях Коула, сердце его екнуло, потому что он заметил в ее глазах радость. Может, это была не та любовь, которую он хотел бы увидеть, но она не была сердита и уж, конечно, не ненавидела его.

Прошло несколько секунд, прежде чем Кэди удалось взять себя в руки и посмотреть на Коула так, как, по ее мнению, она должна была смотреть на него. Он даже улыбнулся. «Моя маленькая обязательная Кэди, – подумал он, – всегда делает то, что, как она считает, она обязана делать».