Троллья поганка - Ирина Смирнова

Но Эслентейн все равно запомнил странные слова бывшего соратника и, естественно, насторожился, когда спустя несколько часов услышал схожую фразу, сказанную прибежавшей их встречать магичкой:

— Когда в небо взмоет бескрылый дракон, мир затрещит по швам.

Мужчина прекрасно понял слова, но не очень сильно — смысл. А главное, если у магички было видение, то откуда про конец света узнал Рилдой?

Тариен, пришедший в себя за время полета и только начавший бурно выяснять, каким таким чудом он выжил, тоже отлично расслышал и понял сказанное.

Мало того, в отличие от своего друга о предполагаемом конце света темный эльф знал гораздо больше. Он даже прекратил ругаться на заключенный союз с вампиром, потому что это единственная раса, которую илитиири уважали и никогда не предавали, так как побаивались.

Дроу почти минуту задумчиво смотрел на трех разговаривающих женщин, а затем обреченно выдохнул:

— Значит, умрем чуть позже и, надеюсь, вместе. — Взгляд, устремленный на Эслентейна, прожигал, вернее, замораживал насквозь.

Светлый эльф очень долго привыкал к странной внешности темных, но дольше всего к их глазам, к почти белой радужке с легким оттенком голубого, зеленого, карего и даже фиолетового. Но когда любишь, ничто не имеет значения. Ни цвет кожи, ни цвет глаз… Ни их любовь к мистике и загадочная манера общаться. Жаль, что часть его любви досталась той, которая не смогла ее оценить.

— Теперь все только вместе. Навсегда, — уверенно ответил Эслентейн другу и улыбнулся. — До самого конца мира.

Ка-арис:

Едва Ва-аршес и ее драконы улетели, я повела свой маленький отряд по извилистой тропинке к условно секретному входу во дворец. Конечно, там Ра-аброн оставил засаду в первую очередь, но он был чужак и не знал обо всех семейных секретах.

У каждого члена семьи был личный потайной путь, и, само собой, о своем На-арис наверняка разболтала мужу, а вот о моем не знал никто, даже родители. Я очень ответственно отнеслась к заданию отца, впрочем как всегда. Моя дверь во дворец или из дворца находилась неподалеку от ворот, которыми пользовались все члены королевской семьи, включая бывших жен, мужей и женихов дочерей…

Пешком я до дворца еще ни разу не добиралась, но была уверена, что идти недалеко, ведь драконом я преодолевала это расстояние минуты за три.

Только я ошиблась. Сильно ошиблась. Потому что шли мы не три минуты и даже не тридцать три… А три часа! Ледяные грани! Три часа! Хорошо, что я представляла, куда нам надо идти, потому что часто любовалась этой дорогой сверху.

Сначала надо было спуститься вниз по тропинке вдоль высоченной скалы. Раньше я не замечала, какая она огромная, и уж тем более не задумывалась, что красивые кустики с другой стороны дороги вооружены огромными колючими шипами. Зато теперь — знаю точно. Потому что споткнулась о камушек и упала бы, если б не шагающий сразу за мной Синдр. Причем меня понесло именно вбок, на кусты, так что успела и как следует испугаться, и слегка оцарапать руку.

После спасения я уже приготовилась выслушать эмоциональную длинную речь от своего чудовища на тему моей никчемности, но меня лишь чмокнули в макушку, осуждающе покосившись на слегка закровоточившие царапины.

— Промыть бы, — буркнул сзади Эслентейн.

— Да, скоро будет озеро, — успокоила я всех, и в первую очередь себя. Потому что «скоро» же… Но тогда я даже не догадывалась про три часа!

До озера мы шли час… Причем сначала мы спустились, а потом нам пришлось подниматься, и уже не вдоль ровной скалы, за которую при желании можно держаться одной рукой, а в тени деревьев, мимо разбросанных то тут, то там огромных, покрытых мхом валунов.

Возле одного такого камня Синдр остановился и радостно замахал рукой:

— О! Смотри! Квакши!

Не то чтобы я боялась земноводных, но радость чудовища от встречи с ними не разделила, пока он не пояснил:

— Да я у нас, на болоте, как раз пошел таких же точно спугнуть… ну не совсем таких, мои покрупнее были… и на тебя наткнулся! А то так бы и валялась, пока тебя б кикиморы не подобрали.

Я нервно поежилась, потому что, судя по присказкам Синдра, ничего хорошего от этих существ ждать не приходилось. К тому же…

— То есть мы бы никогда не встретились, если бы не лягушки?!

— Ага! — закивал головой мой зеленый дикарь.

Мой! Из-за лягушек? Ледяные грани! Вот уж никогда бы не подумала, что именно этим созданиям я буду обязана за свое возвращение домой. Ведь без чудовища я, скорее всего, так и пропала бы на болотах.

А потом мы снова спускались вниз, при этом еще петляя то влево, то вправо. Затем — вверх, а после — снова вниз… И наконец — озеро!

Сверху оно казалось миражом. В ясную погоду вода в нем ярко-бирюзового цвета — как будто внутрь плеснули краски. И я первая подала дурной пример, с визгом бросившись в прохладную воду прямо в одежде. Только обувь скинула…

Синдр кинулся вслед за мной, быстро стянув с себя штаны. И, судя по восторгу в его глазах, он оценил приятную прохладу и то, что глубина накрывает не сразу, а постепенно. Уверена, каменистое дно его не очень беспокоило, а вот я раньше заходила в озеро аккуратно, стараясь не уколоть ступни о камушки. Сейчас же мне тоже было почти все равно… Я вернулась уже не такой неженкой, как раньше, и, кажется, меня это радует.

Эслентейн и его друг разделись до подштанников, прежде чем заплыть наперегонки чуть ли не до середины озера. Но едва я отвлеклась на других мужчин, чудовище хищно заурчало рядом и, схватив меня за талию, подсадило к себе на бедра… Настойчивый, озабоченный, только об одном постоянно думающий дикарь!

И… ледяные грани! Мне это нравится!

Я прижалась к нему, обхватив за шею руками и за бедра — ногами, а потом потянулась к его губам, лизнула его клык… Когда мы начинали целоваться, я сама забывала обо всем! И летящего в небе дракона заметила, уже когда было поздно прятаться…

Единственное, что я могла сделать, — ненадолго нырнуть, но трое странных мужчин, купающиеся в озере возле королевского дворца, все равно вызвали бы подозрение. Так что я просто приняла к сведению, что тайно прокрасться, может, и не получится. Однако у меня оставалась небольшая надежда на успех, потому что над нами пролетел не дракон, а драконица, моя старшая сестра, На-арис. Вдруг она не захочет выбирать между сестрой и мужем, просто промолчав о том, что меня видела?

— Так! Про безалаберность, никчемность и безмозглость без тебя знаю, — я настойчиво постучала по Синдру пятками, намекая, что хочу с него слезть.

Почему-то прямую просьбу он воспринимал иногда как повод попререкаться, а вот физические намеки до него доходили сразу. С моей вбитой с детства привычкой сначала именно говорить, перестраиваться было очень сложно.