Монета скифского царя - Анна Князева

– А Снегурочка?

– Девушка-десятиклассница из Подольска приехала на каникулы к сестре, устроилась подработать.

– И этих людей посадили за решетку?

– Сидели они недолго. При сопоставлении показаний соседки и консьержки выяснилось, что консьержка видела Деда Мороза в красной шубе, а соседка – в синей. Провели экспертизу костюмов…

– И что?

– Шуба оказалась красной.

– Надо же!

– Но там были и другие расхождения. Девушка-десятиклассница имела рост метр пятьдесят. Соседка утверждала, что Дед Мороз и Снегурочка были почти одного роста.

– Значит, не они?

– Во всяком случае, с многодетного отца и девочки сняли все обвинения и отпустили домой.

– Но ведь в подъезд никто из чужих не входил и не выходил? – проговорила Дайнека. – Может быть, консьержка забыла про другого Деда Мороза и про другую Снегурочку? Или не заметила их. Знаете, как бывает: отошла попить воды или в туалет.

– Она никуда не отходила. По крайней мере, так сказано в протоколе.

– Ну, не прилетел же тот другой Дед Мороз вместе со Снегурочкой на ковре-самолете? – спросил Вячеслав Алексеевич, стараясь не смотреть на Елену Петровну.

– А может, и не было никакого Деда Мороза, – усмехнулся Сергей Вешкин. – Знаете, сколько на свете сумасшедших старух?

– Ты про соседку Велембовских? – уточнила Елена Петровна. – Судя по протоколу, свидетельнице было около тридцати.

– Я сильно извиняюсь и беру свои слова «взад».

– Совершенно случайно я обратила внимание на двух понятых, в присутствии которых производился осмотр места преступления. По одному из них – жильцу из соседней квартиры, вопросов нет. Но второй…

– Что с ним не так?

– Во-первых, я не поняла, откуда он взялся. Во-вторых, в протоколе указано, что молодой человек по фамилии Маркушин являлся студентом четвертого курса исторического факультета, и учился он в университете, где работал и преподавал убитый Велембовский.

– Но как этот Маркушин оказался в числе понятых? – спросил Вешкин.

– Может, пришел к своему преподавателю… – предположила Дайнека.

– Но мы-то помним, что чужие в подъезд не заходили, – напомнила Елена Петровна.

– Все очень просто, – сказал Вячеслав Алексеевич. – Студент пришел после того, как обнаружили трупы, и сразу попал под раздачу.

– Я предполагала такой расклад, но решила перепроверить.

– Что именно?

– Направила запрос в университет, и мне сообщили, что в то время студент с фамилией Маркушин у них не учился.

– Вот как? – удивилась Дайнека.

– Потом я проверила данные и выяснила, что незадолго до убийства паспорт настоящего Маркушина был украден.

– Ну, это уж и вовсе смешно, – заметил Вячеслав Алексеевич. – Неужели следователь не проверил данные понятых?

– Заявление о пропаже паспорта было подано в милицию спустя пару месяцев. Совершенно очевидно, что студент был липовый.

– Надо же, как все в кучу собралось, – удивился Вешкин. – Теперь, спустя столько лет, уже не разобраться. Одно ясно: монеты Велембовского имеют отношение к его отцу-археологу.

– Но ты еще не все знаешь… – сказал Вячеслав Алексеевич. – Час назад мы с Людмилой были у Алехина. Он рассказал, что у скупщика краденого в Туле были обнаружены золотые скифские украшения. Мы видели фотографии, по словам Шнырева, такие же украшения хранились в тайнике Велембовского.

– Там, где разворотили весь пол? – Вешкин покачал головой. – Что же получается: в распоряжении Велембовского были сокровища, которые он продавал за бесценок, чтобы заработать на водку и хлеб?

– Ну, почему же… Возможно, он покупал еще колбасу.

– Папа! – Дайнека привстала со стула и гневно посмотрела на отца. – Да что с тобой сегодня?! Ты же не такой!

– Я не понимаю, о чем ты. – Сказав эти слова, Вячеслав Алексеевич покосился на Елену Петровну.

– Не такой циничный. Ты очень хороший человек!

Вячеслав Алексеевич пристыженно опустил глаза. Чтобы его выручить, Елена Петровна подвела итог разговору:

– Мое мнение таково: при расследовании убийства Велембовских было допущено много ошибок. Соседей опросили позднее, чем требовалось. Сосредоточившись на Деде Морозе, следователь окончательно упустил возможность найти убийц. Вот, собственно, и все, что я хотела сказать.

– Ты мониторишь, что там с делами, по которым проходит нотариус Завгородняя? – Вячеслав Алексеевич впервые за весь разговор обратился к Елене Петровне, но все еще не решался поднять на нее глаза.

– Ее сцепка с «Кантиной» и лично с Джафаровым полностью доказана. Надеюсь, что в ближайшее время вы с Настей добьетесь того, что суд признает ничтожным договор на продажу земли. Насколько я знаю, дом ты уже выкупил.

Вячеслав Алексеевич посмотрел на Кузнецову и резко спросил:

– Что значит «мы с Настей»? Я выплатил ее долг лишь потому, что несу за нее ответственность. Нравится тебе это или нет, мне все равно!

– Зачем же так грубо? Если я задела тебя – извини.

Дайнека и Вешкин переглянулись. Она махнула рукой, дескать, пошли. Но он мотнул головой, что означало: «нет, не могу».

Дайнека сделала большие глаза и показала кулак.

Вешкин развел руками и обратился к Вячеславу Алексеевичу:

– Есть новости.

Тот спросил:

– Хорошие?

– Скорее – плохие.

– Выкладывай.

Дайнека заметила, как отец и Елена Петровна переглянулись. Ей стало ясно, что они хотят остаться вдвоем. Она пнула Вешкина под столом по ноге. Он вздрогнул, но даже не посмотрел на Дайнеку.

– Я только что с дачи.

– Со своей? – рассредоточенно поинтересовался Вячеслав Алексеевич, не сводя глаз с Елены Петровны.

– С вашей. Точнее, с Настиной.

– Что там опять?

– Приезжали пять человек из «Кантины», приказали Насте и Серафиме Петровне убираться с земельного участка вместе с их домом. Потом начали выносить вещи. Когда я появился, они уже загрузили половину фургона.

– Ты что там делал?

– Приехал за документами.

Вячеслав Алексеевич нахмурился:

– Мне это не нравится. Нужно поскорее заканчивать с этим делом!

– Раньше, чем получится, не закончим, – сказал Сергей.

– Нужно как-то обеспечить их безопасность.

– Уже обеспечил. Посадил на даче троих ребят с ружьями. Убить не убьют, а по ногам нашмаляют.

– Это чересчур.