Повеса и наследница - Маргерит Кэй

— Вы не измените своего решения?

Серена знала, что брак, если любит лишь один из супругов, обречен на неудачу, сколь бы крепка ни была эта любовь. Николас все равно откроет правду и станет презирать ее за это. Чем больше он будет недоволен ею, тем более виноватой она станет себя чувствовать. Это было невозможно. Серена грустно покачала головой:

— Нет, Николас, из этого ничего не получится. Вы будете несчастливы со мной. Я этого не вынесу. Боюсь, вам придется смириться с тем, что ваше наследство достанется Джасперу.

— Черт с ним, с Джаспером, и моим наследством, — яростно ответил Николас. — Я просто не могу потерять вас. Пока не хочу потерять.

Пока. Серена отняла свою руку.

— Это к лучшему. Вчерашний вечер бы чудесен, давайте поставим точку и больше не будем говорить об этом.

Николас вскочил на ноги:

— Я не стану унижать мольбами ни себя, ни вас. Я приеду к вам завтра.

Обманувшись в своих надеждах, униженный и безгранично разочарованный, Николас бросился вон из комнаты.

Оставшись в гостиной одна, Серена разорвала свой носовой платок в клочья, пытаясь сдержать слезы. Это не помогло. В сердце Серены угасла последняя искра надежды, его охватил холод, будто появился кусок льда. Этот лед трескался и раскалывался, рассыпался на мириады кусочков. Из глаз Серены потекли горячие слезы, они жгли ей пальцы, в которых она держала разорванный кружевной платок.

Следующее утро обещало быть ярким и солнечным, но Серена пребывала в удрученном настроении и смотрела через окно на улицу. Серена знала, что Николас сдержит свое обещание и приедет, но она страшилась его появления. За ночь она только укрепилась в своем решении покинуть Лондон как можно скорее. Она слишком долго обманывала себя. Остаться в обществе Николаса значило бы подвергнуть себя бессмысленной пытке. Настал момент истины. Но Серена отнюдь не была уверена в том, что справится с этим, если снова так скоро увидит Николаса.

Перед ее домом остановился высокий фаэтон, запряженный парой эффектных гнедых. Зная, что Николас очень не любит оставлять лошадей без присмотра, Серена бросилась встречать его. На ней было изумрудно-зеленое платье, теплая шубка и подходящая шляпка с полями козырьком, украшенная лентами того же цвета.

Николас помог Серене сесть, укутал ее ноги пледом, осторожно перегнувшись через свое узкое сиденье, чтобы не задеть ее. Серена улыбнулась в ответ на его ухмылку.

— Вы очаровательны, как всегда, — сказал он, коснувшись хлыстом уха передней лошади в упряжке. — Ехать довольно далеко, мои лошади хорошо отдохнули. Извините меня, если я воздержусь от светского разговора.

Они ехали, не проронив ни слова. Фаэтон выехал из города и покатился на восток. Мощеные улицы сменились сельскими дорожками, когда фаэтон направился вдоль Темзы к городку Майл-Энд. К полудню они добрались до него.

Когда они были уже близко к цели, Серена забыла о напряженных отношениях между ними и думала только о своем отце. Она четко, точно видела перед собой картину, вспомнила место события тридцатилетней давности, которое ей на смертном одре описал отец. Тридцать лет на нем лежало клеймо преступления, которого он не совершал. Его безымянный друг целых тридцать лет избегал правосудия. Сейчас она вот-вот узнает его имя. Серена нервно разгладила воображаемую складку на своих коричневых перчатках. Она с тревогой смотрела в сторону небольшого городка, раскинувшегося перед ними.

Николас остановил лошадей у единственного постоялого двора и крикнул, чтобы его лошадей поставили в конюшню. Беззубый конюх, не ожидавший, что ему придется иметь дело с таким прекрасным экипажем, коснулся своей кепки и повел лошадей во внутренний двор.

— Ждите здесь! — крикнул Николас и исчез внутри постоялого двора.

Серена уселась на освещенной солнцем удобной скамейке и наблюдала за проделками котенка, игравшего со спаниелем. Из конюшни вернулся конюх в провождении тощего парня. Оба уставились на Серену. Та начала возиться со своим ридикюлем. Через пять минут вернулся Николас. Он взглянул на ее вытянувшееся лицо:

— С вами все в порядке?

— Да. Я немного нервничаю.

— Я навел справки. Элиза Купер жива и здорова, и как ни удивительно, все еще живет здесь. Только теперь ее зовут Элиза Бейкер, она вдова.

— Вот как. — Серена с трудом сглотнула. — Извините, но у меня такое ощущение, будто я упаду в обморок.

— Перестаньте, Серена. Это совсем непохоже на вас.

Она через силу улыбнулась:

— Последние несколько дней оказались богаты событиями.

Николас язвительно рассмеялся:

— Богаты событиями — это весьма удачное определение.

— Николас, я понимаю, что это глупо, но эта Элиза вызывает у меня дурные предчувствия. Похоже, мне не очень хочется услышать, что она скажет.

Николас удивленно взглянул на нее:

— Я что-то не замечал, чтобы вы проявляли малодушие. Можно уехать отсюда, если вам того хочется, но мне кажется, что потом вы пожалеете о таком шаге.

— А что, если отец все-таки виноват в этом убийстве? — с волнением предположила она.

Николас был удивлен, видя ее такой растерянной, и заговорил, тщательно подбирая слова:

— Вы допускаете такую возможность?

— Откровенно говоря, я не знаю. — Серена уставилась на свой ридикюль, шнурки которого безнадежно спутались. — Он утверждал, что не виноват. Но он ведь мог и солгать.

— Такое нельзя исключить, но вы ведь совсем другое создание. Думаю, вам захочется узнать правду, сколь бы неприятной она ни была.

Серена улыбнулась, слыша такие слова:

— Николас, вы совершенно правы. Я буду мучиться в неизвестности.

Она устало поднялась со скамьи.

— Серена.

На него из-под красивых бровей уставились голубые глаза. Днем он изо всех сил старался не думать о ней, а ночью ходил по своей спальне, так и не приняв никакого решения. Она не могла стать его любовницей. Она не станет его женой. Но он не мог ее просто так отпустить. Николас вздохнул от отчаяния, взглянув на ее встревоженное лицо. Сейчас не время обсуждать безвыходное положение, в котором он оказался. Если бы удалось восстановить доброе имя отца Серены, она, наверное, взглянула бы на все другими глазами.

— Что случилось, Николас?

Он покачал головой:

— Ничего. Давайте разыщем эту злосчастную миссис Бейкер. Интересно, удастся ли нам обнаружить хоть какой-то след ее былых прелестей?

Серена рассмеялась:

— Думаю, вряд ли.

Она оказалась права. Женщина, открывшая дверь дома, который им указал хозяин постоялого двора, оказалась ужасно толстой, к тому же от нее дурно пахло.