Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев

«Резо протянул мне пакет. Лицо его в свете последнего нашего фонаря казалось еще более изможденным, чем обычно. Фонарь светил сверху, и глаза казались черными ямами. «Ты мне обещаешь?» — спросил Резо. «Обещаю», — сказал я».

Эта картинка промелькнула у меня в сознании четко, словно я сам видел этого неизвестного мне Резо. Я стоял в нерешительности.

«Дальше что? — мысленно спросил я Бесо. — Может, вернемся? Они вот-вот хватятся».

И тут же я понял, куда мне надо ехать. Именно надо ехать, и немедленно. В деревню Мокви. Туда идет автобус. От автобусной станции. Я взял со стола свои часы. Часы Бесо. Часы еще шли. Было двадцать минут пятого. После операции не прошло и трех часов.

Больше задерживаться было нельзя. Я потушил свет и вышел из кладовой. Городской транспорт еще спит и видит сны. Но до автобусной станции сравнительно недалеко. И может быть, удастся поймать такси. Это было бы идеально. Я по возможности быстро пересек газон, отделявший институт от ворот. Чем дальше я буду от него в ближайшие минуты, тем лучше для меня, для Бесо и для кого еще?

«Ты узнаешь его дом. Он последний на улице. Весь в диком винограде. А перед ним розы. Ни у кого в деревне больше нет роз».

Это говорил Резо. Его голос.

Я вошел в полуоткрытые ворота. В институте была сумасшедшая ночь, и потому все правила были забыты. Где сейчас ночной сторож?

Близко шуршала Кура. Залаяла собака. Ей откликнулись собаки, заточенные в подвале института. Мне показалось, что со стороны института раздался крик. Меня зовут? Я пошел по шоссе к городу. Я бы бежал, но снова подступила тошнота, и в голове шумело. Я обернулся. Зеленый огонек такси выскочил из-за поворота. Выйдя на середину дороги, я поднял руку. Машина затормозила.

— Разве не видишь, что в парк еду? — спросил таксист, высовываясь из окна. — Никуда я тебя не повезу.

— Мне только до автобусной станции.

— Не по дороге, — сказал таксист.

— Сколько? — спросил я, норовя попасть в тон таксисту.

— У тебя таких денег нету, чтобы я к автобусной станции поехал.

— У меня срочное дело. Пожалуйста, подвези.

Сторговались на трех рублях. Шофер был вынужден покориться силе денег, но это не сняло его раздражения. Он смотрел прямо перед собой, но ко мне не оборачивался и сердился на меня, потому что был недоволен собственной уступчивостью.

«Камень рванулся из-под ног, и воздух ударил в лицо. Воздух был плотный, и в нем потонул звук обвала. Кто-то вскрикнул. Я упал на пол пещеры и больно ударился о чью-то каску. Я не думал, что мог умереть. Мне только хотелось, чтобы все это скорее кончилось. Тогда я выйду наружу. Но рычание горы не прекращалось, словно порода старалась заполнить все пустоты в горе…»

— Приехали, — сказал таксист. — Теперь мне до парка лишних десять километров ехать. Расплачивайся.

Я замер. Мои руки не знали, в каком кармане лежат деньги. Деньги лежали в пиджаке Гиви, а на мне были джинсы и свитер Бесо. И в них не было денег.

— Я деньги забыл, — ответил я спокойно, потому что уже был на автобусной станции и до Мокви ехать не больше часа.

— Шутишь, — убежденно сказал шофер. — Шутишь.

Такое коварство не укладывалось в его сознании.

— Завтра придете ко мне в институт. Десять рублей уплачу.

— Шутишь, — говорил шофер еще более убежденно. — Дорого тебе обойдутся эти шутки. В парк поехали. Там поговорим.

Шофер перегнулся через меня, притягивая дверь к себе.

— Возьмите что-нибудь в залог, — попросил я.

— Что с тебя возьмешь? — сказал шофер, оглядывая меня. — Что с такого возьмешь?

Он был разочарован в человечестве.

— Часы, — вспомнил я. — Возьмите часы.

Я не стал ждать его ответа. Потянул браслет, передал ему часы.

— Не нужны мне твои часы, — рассердился таксист. Я так и не рассмотрел его лица.

— Хорошие часы, «Сейко», — сказал я. Часы принадлежали Бесо, поэтому я знал, что они «Сейко».

Это убедило шофера.

— Ладно, — сказал он. — Всякое бывает. Ты только мой номер запомни.

Он сказал номер, но мне было некогда. Какой-то ранний автобус подъехал к зданию вокзала. Я побежал к нему. Над ветровым стеклом автобуса был написан маршрут. Автобус шел в другую сторону. Таксист догнал меня.

— Номер не забудь! — крикнул он.

— Хорошо, — сказал я и поспешил к зданию вокзала.

На вокзале еще царила ночь. Несколько случайных пассажиров, коротая время, дремали на скамейках. Лысый человек в грязном свитере и рваных джинсах (это я) ворвался в зал и начал дико озираться в поисках расписания. Наконец я углядел доску и бросился к ней. Я сам никогда не ездил в Мокви, но Бесо бывал там, давно, но бывал. Ближайший автобус в том направлении уходил через полтора часа.

Я стоял перед доской. Последняя моя ценность — часы Бесо — уже исчезла. Придется идти на шоссе, ловить попутные грузовики, потому что шоферы грузовиков более отзывчивые люди, чем таксисты. Но до шоссе еще нужно добраться.

Знакомая девушка спала, положив голову на спинку скамейки. Это была та девушка, которая искала Бесо и волновалась за него в институте. Нет, что я говорю! Это была моя сестра Нана. Ее, наверно, выгнали до утра из института, велели раньше восьми там не появляться. А может, она хочет съездить к маме. Мама ничего не знает, от нее, конечно, все скрыли…

Я сделал шаг к Нане, чтобы успокоить ее, сказать, что со мной все в порядке, и замер, испугавшись своего движения.

Нана подняла голову, словно я ее окликнул. Она смотрела на меня в упор, и я испугался, что она узнает свитер и джинсы Бесо. Я сделал шаг назад, а она пыталась понять, откуда ей знакомо мое лицо. Она ведь видела меня так недавно, но в институте я был респектабелен, в костюме, при галстуке. Она еще смотрела на меня, а сзади послышались тяжелые шаги, и я знал, что это ко мне.

Я быстро обернулся, готовый бежать. По залу шел шофер такси. На его толстом указательном пальце болтались часы «Сейко».

— Ты куда убежал? — спросил он строго. — Я уже час как работу кончил, а должен за тобой по всему Тбилиси бегать.

Я понял, что Нана сейчас узнает часы, и пошел навстречу таксисту, чтобы загородить его спиной.

— Ты номер не записал, — продолжал таксист. Он был немолод, похож на Лорда, словно был его старшим братом. У таксиста был крупный пористый нос, тщательно ухоженные усы.

— Пойдем, — сказал я, стараясь оттеснить