Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

class="p1">Сарада намотала на руку кабель, тянущийся из-под завалов рухнувшего дома. Ноги скользнули по плите. С криком сорвалось с земли несколько шиноби.

Кацую пожаловалось нежным голосом:

— Несколько моих копий расплющило… там…

Барьер наверху искажался. Эта сила действовала и на него. Грани куба на центрах прогнулись и потянулись к сфере.

— Что-то идет не по плану, верно?

— Верно… — тихим эхом отозвался слизень на плече.

Грани гнулись все больше. Барьер уже не был похож на куб. Это была какая-то странная абстрактная фигура. Течение темных и светлых фракций в нем замедлилось.

«Барьер не выдержит», — вынес вердикт Орочимару.

— Что делать?

Кабель пережимал руки, но Сарада терпела. Это было лучше, чем расплющиться в лепешку в той сфере.

«Ничего. Вырвавшись, Пейн пойдет искать Наруто-куна. Вряд ли ты будешь ему интересна. Мое тело уцелеет, а это главное».

— Дьявол, опять ты за свое. Я не про тело! Я про то, что делать с Пейном!

— Сарада-сан, — испугалась Кацую. — С кем ты разговариваешь?

Уши жарко покраснели.

— Ни с кем. Сама с собой, — торопливо ответила Сарада, крепче впиваясь пальцами в кабель.

****

Нагато хрипло вдохнул и закашлялся.

Конан протянула к нему руку, но он жестом остановил ее. Видеть тела-марионетки почему-то всегда было приятнее, чем настоящее тело Нагато. Они казались более живыми, нежели он. Особенно Яхико. Конан любила наблюдать со спины за телом Тендоо. На какие-то мгновения ей удавалось словить забытые ощущения из далекого прошлого, когда их было трое…

С тех пор все изменилось.

Нагато… Конан не знала, как он держался. Вросший в этот аппарат, со стержнями, вживленными в спину, он больше походил на ожившего мертвеца, чем его Пути.

Эта сила убивала его. Тянула из него соки. И сейчас Конан видела, он снова перенапрягался: ради поимки Кьюби, ради мести Скрытому Листу…

Если он так хотел, значит, так было нужно. Но Конан не желала потерять еще и Нагато. Если бы он умер, она бы осталась совсем одна.

— Что ты делаешь?

Нагато дрожал на каждом выдохе. По его худому мертвенно-бледному лицу со впалыми щеками стекали струйки пота.

— Чибаку Тенсей.

— Что?!

Глаза Нагато глядели сквозь нее туда, где ничего не было. Конан неуютно обернулась, взглянуть, на что он смотрит, но увидела только голую землю.

— Мы слишком далеко! Тебе не хватит сил!

— Осталась всего половина тел. Теперь Тендоо получает в два раза больше. Да и… на этот раз я сотворил небольшую.

— Небольшую? Но какой в этом смысл? Если ты хотел разрушить Коноху, то этого…

— Они поймали всех в барьер. Я пытаюсь его прорвать.

— Барьер? И половина тел… Как шиноби Листа удалось…

— Уч-чиха.

— Это Итачи уничтожил три тела?

— Нет. Его сестра, Учиха Сарада — она обладает Мангеке, как и он.

— Что?! Но почему Зецу…

— Вряд ли он знал.

От бумажного клона поступила свежая информация, и Конан напряглась.

— Поблизости отряд шиноби.

— Что?.. Нас обнаружили?

— Не обязательно. Но… Нагато, с ними Джирайя-сенсей…

Тонкие губы товарища сжались, стали совсем бескровными.

— Я отвлеку их, — твердо сказала Конан, направляясь к выходу из барьера.

— Конан!

— Если Джирайя-сенсей поблизости, значит, его нет в Конохе. У тебя сейчас отличная возможность выяснить, где Кьюби, Нагато.

****

Полупрозрачный фиолетовый барьер перегораживал разгромленную улицу. Итачи стоял за несколько шагов от барьерной стены, проклинал себя и одновременно злился на шиноби Конохи.

Не стоило отправлять Сараду…

Дьявол. Последнее тело. Нельзя было его просто уничтожить?

Он сжал кулаки.

Это было глупо, так думать, нелогично, и Итачи вовсе не был суеверным, но в такие моменты ему казалось, что Мукай тогда проклял их с Шисуи. Предатель, переживавший о том, что станет с его больным ребенком, когда он умрет. В памяти очень четко запечатлелись его последние слова: «Я буду ждать вас там».

Шисуи он дождался очень быстро. Да и Итачи, судя по всему, Мукай тоже был бы не против утянуть за собой поскорее. Его прощальный подарок — повреждение системы циркуляции — преследовал Итачи всю жизнь, словно самое настоящее проклятие. Из-за него он не успел запечатать в Саске ловушку. Из-за него не успел сам к четвертому телу Пейна, а потому пришлось отправлять Сараду. Из-за него он фактически умирал в двадцать один год, тогда как жизнь для него должна была только-только начинаться.

Итачи остановил сам себя. «Если бы…» Бесполезные рассуждения и пустая трата времени. Нужно было думать о том, что происходило здесь и сейчас.

Сарада одна уничтожила половину тел Пейна. Это слегка обнадеживало, но Итачи отлично знал их противника. Чем меньше оставалось тел, тем больше силы получал каждый.

— Как Сарада?

— На пределе, — ответила Кацую.

Барьер вдруг дрогнул и стал выгибаться гранями внутрь.

— Ч-что происходит? — запинаясь, пробормотала Карин и до боли знакомым жестом поправила очки на носу.

Итачи тоже было интересно узнать ответ на этот вопрос. На барьере расплывались светлые пятна. Он явно не выдерживал таких диких преображений.

— Уходим.

Он попятился, отступая, и укрылся за руинами дома. Карин поспешила за ним.

Итачи поднялся и выглянул из-за верхней границы их укрытия. Девушка проделала то же самое, нахально прижимаясь к нему боком.

Итачи шевельнул плечом: достаточно ощутимо, чтобы она почувствовала. За двадцать лет жизни он успел неплохо изучить людей. Люди часто понимали друг друга без слов, общаясь такими намеками. Это движение плеча должно было ясно дать понять Карин, что ее близость доставляет ему дискомфорт и совершенно нежелательна. На всех девушках, пристававших к нему в гостиницах, это срабатывало, однако Карин в ответ прижалась еще ближе. Возможно, она слишком была увлечена наблюдением за барьером и не обратила внимания на легкий намек?

Итачи сильнее шевельнул плечом.

Карин прижалась еще ближе.

Он совершенно бесцеремонно оттолкнул ее плечом. Уже не намек — явная демонстрация недовольства. Девушка невольно отшатнулась от толчка и снова прилипла обратно.

Итачи тяжело вздохнул.

Центральные области граней барьера вытягивались к невидимому притягивающему их центру все больше.

— Сарада?

Чибаку Тенсей… Если так реагировал барьер, то что же творилось с людьми внутри него?

— Держится, — отрапортовал слизень.

И тут барьер не выдержал. Он исчез во мгновение ока. Итачи даже не