Сновидения Ехо - Макс Фрай

– Но тогда это точно оно! – воскликнул я.

С одной стороны, я был рад, что все разрешилось настолько просто, а с другой – неприятно удивлен, обнаружив, что в богатом арсенале магического смертельного оружия есть еще и такая дрянь. Это что же получается, любой дурак может проклясть кого захочет, и привет? Причем ему для этого даже Очевидной магией владеть не надо. Как в этом Мире вообще хоть кто-то до сих пор жив при таком-то раскладе?!

– Это вряд ли, – покачал головой Шурф. – Дело в том, что Проклятие Йарра получает силу только в устах умирающего. Того, кто сам стоит на пороге смерти. Бывали, впрочем, в истории случаи, когда проклинающего в последний момент удавалось спасти, а проклятие все равно действовало. То есть доподлинно известно, что жизнь убийцы не является платой за убийство, как в случае с соответствующим уандукским заклинанием. Похоже, оно просто работает, когда сознание проклинающего пребывает на границе, отделяющей пространство жизни от пространства смерти. Такое объяснение звучит немного чересчур романтично, но одновременно чрезвычайно убедительно. Я не зря сказал, что изобрести это проклятие мог только поэт.

– Ну и дела, – растерянно отозвался я.

Мне, конечно, было приятно узнать, что применить это грешное проклятие не так просто, как хотелось бы. Но и досадно, что головоломка с участием десяти трупов осталась без ответа. Я все-таки очень люблю простые решения. Так, чтобы буквально за полчаса можно было додуматься до разгадки, еще за полчаса отыскать всех виновных, запереть их в камере предварительного заключения и с чистым сердцем идти гулять.

Но Мир несовершенен.

– А может быть, у нас вот прямо сейчас как раз умирает какой-нибудь ужасный злодей? – без особой надежды предположил я. – Или просто непримиримый мститель. Очень упрямый, а потому живучий. И при нем дежурит какой-нибудь гениальный знахарь вроде нашего Абилата. И исправно спасает его всякий раз после того, как тот в агонии кого-нибудь проклянет. А потом оба попьют водички, и все сначала. Почему нет?

– И так десять раз кряду? – Шурф с сомнением покачал головой. – По-моему, перебор. Во-первых, редкое тело такое выдержит, какими зельями его ни пои. А во-вторых, близость смерти обычно довольно сильно меняет человека. Потом, выздоровев, он может снова стать прежним. И даже скорее всего станет. Но сразу после того, как сам чудом воскрес, выбирать новую жертву из списка… Знаешь, я даже на свой счет не уверен, что смог бы. Притом, что упрямства, ярости и дисциплины мне не занимать.

– Если даже ты не смог бы, тогда, конечно, мало шансов, – вздохнул я. – Но какой-то намек на шанс все-таки есть… Слушай, а может быть, их целая банда?

– «Банда»? – удивился мой друг. – Как ты себе это представляешь?

– Ну, не один убийца, а несколько. Группа единомышленников, объединенных желанием отомстить другой группе людей. И еще острым интересом к разным экзотическим способам убийства. Теоретически такие люди могли бы спеться. И тогда все сходится: один из них долго, мучительно умирает, попутно проклиная пару-тройку врагов, другой, обученный кангонским фокусам, останавливает вражеское сердце, третий, к примеру, сказочный богач и щедро оплачивает несколько дорогих церемоний в Уандуке – для всех обладателей кейифайской родни. Тогда все более-менее сходится. Почему нет?

– Ладно, предположим, – неохотно согласился Шурф. – Но зачем проделывать это практически одновременно? Могли бы растянуть свою месть на несколько лет, и тогда странная череда смертей не возбудила бы ничьих подозрений.

– Так, может быть, дело именно в этом? Может, они как раз хотят, чтобы всем стало ясно: это не несчастные случаи, а именно месть? Иногда месть это дело чести. А может быть, причина в умирающем товарище? Я имею в виду, они хотели его порадовать. Чтобы перед смертью успел узнать, что все получилось – не только у него, а у всех.

Мой друг некоторое время молчал, задумчиво разглядывая свои руки. Наконец кивнул:

– В твоем изложении эта гипотеза звучит довольно сумбурно, но вынужден признать, так действительно вполне может быть.

– Это горе надо срочно залить, – сказал я. – Например, кофе. Давно я о нем не вспоминал. Если составишь мне компанию, могу добыть тебе чаю. И вообще всего, что пожелаешь. Хотя с таким поваром, как твой, мои шансы соблазнить тебя напитками из иных Миров невелики, это я и сам понимаю.

– Ну, чаю-то от орденского повара не дождешься ни при каких обстоятельствах, – резонно заметил Шурф. – Хотя я иногда думаю, что, если ты достанешь из Щели между Мирами листья этого замечательного растения и дашь мне подробную инструкцию, результат может превзойти самые радужные ожидания.

– Почему нет, – кивнул я. – Этим сейчас и займемся. Давно я из Щели между Мирами ничего не таскал!

– Чай для меня ты доставал не далее как минувшей ночью.

– «Минувшей ночью» – это и есть давно. Она же уже минула.

– А что по твоим меркам «недавно»?

Я задумался. Не хотел обманывать его в столь важном вопросе. Наконец сказал:

– Максимум – полчаса назад. Только не спрашивай меня: «Как жив-то до сих пор?» Я тоже не знаю. Наверное, просто потому, что меня пока никто не проклинал.

– Подозреваю, это как раз вполне бессмысленное занятие, – усмехнулся мой друг. – Как ни старайся, ты не заметишь, что проклят, а если даже заметишь, тут же на что-нибудь отвлечешься, и пиши пропало. Напрасный труд. Я бы, пожалуй, не взялся.

Говорю же, он знает меня лучше, чем я сам.

Я только успел достать из Щели между Мирами чашку чая для Шурфа, как выражение его лица неуловимым образом переменилось; раньше я таких вещей в упор не видел, а теперь почти всегда замечаю, если моего собеседника отвлекли Безмолвной речью. И сейчас сразу понял, что кофе мне придется пить в одиночестве. Ничего не поделаешь, такова специфика дружбы с Великим Магистром. Магический Орден в этом смысле ничем не лучше специнтерната для трудных подростков: если целых полчаса обошлось без происшествий, директору, считай, крупно повезло.

– Мне придется уйти, – вполне предсказуемо сообщил мой друг.

Я развел руками, всем своим видом демонстрируя покорность судьбе, как я ее себе представляю. То есть скорчил зверскую рожу. Но Шурф неожиданно добавил:

– Если ты никуда не спешишь, я бы с удовольствием вернулся, самое большее через четверть часа. Дело у меня достаточно неотложное, но по сути пустяковое: просмотреть и подписать некоторые распоряжения. Оказывается, по-настоящему хороший секретарь – это не всегда удобно: порой он справляется с работой несколько быстрей, чем было запланировано.

– Каков негодяй, – возмутился я. – Справляется он, видите ли! Нет чтобы завалить все задания и быть заточенным в стене или превращенным в ночной горшок; не знаю, как там у вас в Ордене заведено наказывать провинившихся. Но зачем тебе куда-то уходить? Пусть приносит документы сюда. Ты их подпишешь, и дело с концом.

– Сюда? – изумленно переспросил мой друг.