Покрывало ночи - Сергей Раткевич

На самом деле — кто их там знает, как оно у настоящих-то Богов происходит? А вот Курт за время своей божественной службы изрядно поизвозился. Конечно, ему ничего теперь не стоило починить свою одежонку при помощи магии, а заодно и придать ей более пристойный вид. Особенно удались башмаки. При всей своей внешней неброскости они выглядели настолько божественно, что Курт просто страшился надевать их на ноги. Его так и подмывало не то помолиться им, не то вознести хвалу.

"Чудаки эти верующие! Молятся всяким там Куртам и прочим мелким божествам, " — размышлял он, разглядывая свои башмаки. — «Нет бы обратить свое внимание на вещи воистину божественные.»

Одно время он вообще собирался наколдовать себе золотой плащ и штаны алого бархата, но Мур отсоветовал, заявив что все это — атрибуты каких-то совсем других божеств — и может выйти некрасиво, а то и больно, если эти самые другие божества как следует рассердятся. Богу Повседневных Мелочей, как оказалось, приличествует умеренность и скромность.

Ну, так то — одежда. А вот магическим способом освобождать себя от пота и грязи Курт так и не научился. Равно как и отправлять иные телесные надобности. Поскольку сортир Богу явно не полагался, пришлось довольствоваться густыми кустами, росшими позади храма. В кустах жили какие-то особенно злые комары, которые явно были закоренелыми безбожниками, поскольку жрали несчастного Бога без зазрения совести. Курту так и не удалось их испепелить, что навело его на глубокие раздумья: кем же они питались тут до него, раз уж стали такими неуязвимыми.

А вот баньку Курт себе догадался организовать. Вот как только разобрался с повседневными мелочами, так и организовал. Впрочем вру, сам бы он никогда со всеми этими мелочами не разобрался. Мур посоветовал.

— Жалко мне тебя, — заявил он чуть живому Богу.

Бог — это такой специальный общественно полезный бедолага, который всем все должен, и даже помереть не может, чтоб отдохнуть немного.

— Жалко мне тебя, — заявила нахальная деревяшка и дала потрясающий совет.

— Потренировался ты уже, пора и отдохнуть, — заявила она и дала вышеупомянутый совет, который давно могла бы дать… но как же тогда обретение опыта?

Опыт — весьма важное приложение к могуществу. Все посохи знают об этом. Поэтому и держат свой язык за… ну, не знаю, за чем они его там держат, но за чем-то держат — это точно. В общем, помалкивают до поры до времени, пока несчастные ученики магов разбивают свои лбы в попытке пройти сквозь стену. И только когда посох сочтет, что шишек уже достаточно, он милостиво укажет вам дверь. И вы войдете в нее, поражаясь собственному идиотизму. А когда поймете, что ваш посох, ваш верный товарищ, ваша опора, вера, ваше второе "я", эта гнусная, мерзкая, лживая деревяшка… что все это время ваш посох водил вас за… сами выбирайте ту часть тела, за которую он это проделал. Разные бывают случаи. И посохи тоже — разные. Некоторые весьма своеобразные.

— Повели, чтоб все повседневные мелочи, с которыми к тебе обратятся эти несчастные, замордованные бытом смертные, чтоб все эти мелочи сами собой улаживались, — посоветовал Мур. — На это тебе придется потратить часть своей силы, но уж чего-чего, а силы у тебя хватает.

Курт так и сделал. А потом приказал организовать себе баньку. Да чтоб как следует. Да погорячей. Потому что путаясь в крышах, курицах, заклинаниях и заборах, перемазался, как последний трубочист.

— Не хватало еще, чтоб верующие в тебя при твоем приближении морщились и затыкали носы, — проворчал Мур.

— Точно, — согласно кивнул Курт и приказал топить баню.

И баньку ему сделали. Еще какую! И куча красивых девушек вызвалась его парить. И там же, в баньке, незаметно для самого себя он стал мужчиной. А вы что думали — в этом мире много девушек, готовых предложить свою любовь нищему попрошайке? Как бы не так! Ждите. Иное дело — Богу. Даже если это один и тот же человек.

Это произошло незаметно и легко, а девушек было много, и еще больше было пива и пара. Поэтому Курт никого не запомнил. Мог, конечно, призвать божественное всезнание и всезапоминание — но зачем? Ну не хотелось ему в этот момент быть Богом. Нисколечко.

А после баньки-то как хорошо! Лежишь себе с кружечкой вина на мягкой-мягкой кроватке. (Это было вторым повелением, сразу после бани.) Лежишь так, хорошо тебе. Похмелье тебя завтра не замучает: Боги не занимаются такими глупостями, как похмелье. Лежишь, отдыхаешь. Справа одна красивая девушка, слева другая, еще с десяток танцуют какой-то восхитительно-непристойный танец. Мур, наконец, заткнулся и перестал ворчать какую-то ерунду о нравственности. Ну, был я нравственным! Всю эту жизнь был! Что, и отдохнуть нельзя? Жрец только что принес какую-то совершенно восхитительную бутылку вина. И где он их берет? Принес, да… и удалился с одной из девушек к себе в келью, дабы предаться молитве. А сквозь щели в крыше храма улыбается солнце.

Вот только какие-то глупые люди мешают. Вошли — и мешают. Хотят чего-то.

— Вы чего хотите-то? — приподнявшись на подушках, спросил Курт.

Спрашивать не хотелось, но надо же что-то делать? Эти придурки к девушкам пристают.

— Отстаньте от них! Это не ваши девушки! — крикнул Курт.

— Что за безобразие творится в этом храме?! — оборотившись к Курту, пролаял высокий тощий старик. — Где жрец?!

— Сам ты жрец! — огрызнулся Курт.

— Да! Я — жрец! — взбеленился старик. — Я — Главный Жрец Бога Повседневных Мелочей! А это, — он ткнул пальцем в направлении остальных, — моя свита! Вот. А ваш жрец где?!

— Не помню… — зевнул Курт. — Кажется, за бутылкой побежал. Или за девкой…

— Безобразие! — освирипел старик. — Что тут вообще происходит?!

— А фиг его знает, — зевнул Курт.

— Что вы себе позволяете?! — завопил Главный Жрец.

— Да так, разные мелочи… — лениво проговорил Курт.

— Зачем здесь эта кровать?! Кто разрешил?! — вопил Главный Жрец. — В Культе Отца Нашего Сигена нет никаких кроватей! Никаких!

— Я исправил это досадное упущение, — усмехнулся Курт. — Теперь — есть. И баня тоже. И девушки. А еще сортир нужен. Нехорошо это — Бога без сортира оставлять.

— Да по какому праву вы тут распоряжаетесь?! — завизжал Главный Жрец. — Кто вы вообще такой?!

— По праву хозяина дома, — нагло ответил Курт. — Бог Повседневных Мелочей это я.

Главный Жрец дернулся. Икнул. Уставился на Курта.

— Врешь, — хрипло сказал он.

— Гадом буду, коли вру, — парировал Курт.

— Будешь, — пообещал Главный Жрец, подымая жезл. — Вот прямо сейчас и будешь. Гадом будешь. Земноводным будешь. Паукообразным будешь. Кем надо, тем и будешь.

— Так ведь это если вру, — усмехнулся Курт. — А если нет?

— Тогда… тогда я буду! — уперся старик. — Гадом. Пауком буду.