Отверженная жена Альфы Теней - Налерма Эмиль

– Пусть покамест посидит под арестом. Мне как раз не придется собирать судей для доказывания его вины. Сбережем время. А… а что надето на тебе вместо шоссов? – заинтересованно ощупал он глазами капроновые чулочки, которые мне удалось выпросить у Особняка путем долгого изложения полезных свойств такого элемента интимного гардероба дамы.

– Не напоминай мне про те уродливые шерстяные гольфы, которые здесь носят несчастные девушки, – взмолилась я. – Но на мне почти те же чулки, только из очень тонкой материи, – игриво подтянула я юбку чуть выше, наслаждаясь огнем, загоревшимся в глубине его серых радужек.

– Ты сплела их из паутины? – судорожно втянул он воздух, огладив горячими пальцами мою вмиг ставшую чересчур чувствительной кожу через тонкую материю.

– Я еще и не такое умею, – кокетливо похвасталась я, увеличивая обзор взбудораженному оборотню. – А как же составление плана действий касательно Джонара? – насмешливо спросила я, заметив, что наше с Серым Волком общение снова норовит перейти в горизонтальную плоскость.

– В Бездну Джонара! – рыкнул Альфа, придавив меня к дивану всей тяжестью тела.

– Ну что ж… в Бездну так в Бездну, – послушно согласилась я с мужем в кои-то веки...

***

Согласны ли вы, что одними из самых пикантных составляющих в рецепте брака являются родственники? Ведь временами они без всяких просьб с вашей стороны просто обнаруживаются рядом, придавая особую остроту вашей семейной жизни. Но тут главное суметь правильно дозировать частоту их нежданного появления и степень вмешательства. Иначе горчить начнет до колик в животе!

– Джина, дорогая! – радостно поприветствовала меня матушка Матлера, пригласившая на скромный семейный завтрак тет-а-тет. Как мне эту встречу поначалу преподнесли…

– Доброе утро, Джурьет, – откликнулась я, прилепив к лицу вежливую улыбочку.

– Мы так давно не общались с тобой по душам. Присаживайся, дорогая, здесь такой чистый воздух! – щебетала дамочка.

Села. Но если б знала, что мне уготовано, сбежала бы из беседки, где нам накрыли, сверкая пятками.

– А вот и Джиртдин, – устремила Джурьет восторженный взгляд мне за спину, заставив мою пятую точку примерзнуть к стулу. – Отлично я придумала, верно?

– О, да! – судорожно растягивая улыбку, чтобы б не сдулась от негодования, выдавила я.

«Еще как! Здорово просто придумала. До икоты», – обернулась я в направлении ее взгляда.

Оттуда на нас надвигался мой грузный «папаша», рассекая кусты мясистыми лапищами и распространяя вокруг чужеродный запах Рыжего вервольфа с нотками ржавчины и неумолимой катастрофы.

– Здравствуй, дочь, – без грамма теплоты обратились ко мне.

– Отец, – изобразила я книксен, стараясь не поднимать глаз на оборотня, заполнившего своей тушей половину пространства.

– Джина? – вопросительно прогремел он в ответ, заставив меня еще больше напрячься. – Я чую твою Волчицу! – опустились на мои плечи липкие от пота ладони, заставив поежиться от отвращения. – Ишь ты! Правду, выходит, говорят... А я-то уж думал, что ты ни на что не годна. Выходит, не зря я тебя Серому отдал. Ай да я! Всё ж пробудил он в тебе Зверя.

– Да, отец, – скрепя зубами, ответила я, едва сдерживаясь, чтоб не сбросить с себя его ручищи.

– Садись рядом со мной, Джиртдин, – спасла меня Джурьет, приглашающим жестом похлопав по стулу рядом с собой. – Как же замечательно, что ты смог почтить нас своим присутствием!

И Рыжий вожак небольшой стаи, входящей в состав огромного клана Красных Волков, с видом хозяина жизни грузно опустился на кованый садовый стул с нежными узорами ручной работы. Однако в его исполнении эти размашистые движения выглядели скорее комично, чем подавляюще. И оттого пугающий холодок, путешествующий вдоль моего позвоночника, принялся оттаивать.

«Чего мне бояться? – изображая робкое послушание, копошилась я десертной вилочкой в своей тарелке. – В крайнем случае, любое крутое изменение нрава Джины можно будет списать на магию Особняка либо брак с Альфой и пробуждение Волчицы».

Теперь меня волна за волной захлестывало уже не страхом, а брезгливой неприязнью к сидевшему напротив мужлану. Представляю, что чувствовала в его присутствии Джина, если даже до меня долетают отголоски испытываемых ею когда-то эмоций.

Бедная девочка!

Отверженная, бесправная.

Отвергнутая не только обществом, но и родной семьей. Ей же вечно приходилось выслушивать эти уничижительные реплики в свой адрес! Жить в гнетущей обстановке собственной никчемности. Не удивительно, что она сразу же согласилась на брак с Матлером. Видимо, решила, что всё лучше, чем жить изгоем в отцовском доме.

– До меня дошли слухи о том, что муж твой так и не завершил ритуал бракосочетания, – плотно поев под непрекращающуюся болтовню Джурьет, сообщил, наконец, папаша о цели своего визита. – Но не волнуйся, Джина. Теперь, когда в тебе слышна Волчица, и я могу без ущерба своему имени называть тебя дочерью, никто не посмеет более использовать тебя, уклоняясь от собственных обязательств!

Бр-р, – передернуло меня внутренне. – Прозвучало, как «бесплатно тебя теперь пользовать не дам».

Волчица в душе согласно рыкнула, зло вперившись в нашего недопапаню.

Что не ускользнуло от внимания Джурьет, которая, пришибленно выслушав заявление Джиртдина, пыталась прикинуть в уме, чем оно грозит Серому клану.

Отец Джины тоже тотчас же ощутил ярость моей Волчицы, но вопреки моим ожиданиям, истолковал ее совсем иначе:

– Ух! Даже глаза у ней светятся по-Волчьи. Наконец-то! Рад, дочь, очень рад, что ты согласна со мной. И за гнев твой в сторону мужа бранить не стану. А-а, Джурьет, – обратился он к вконец ошеломленной свекрови, нахождение которой за стол будто бы только что заметил, – так и передавай своему сынку Серому, что в обиду я дочь не дам. Это ж виданное ли дело, Волчицу оскорблять, оставляя без метки да без брачного браслета! Она ж больше не юродивица, чтоб с ней как с шавкой дворовой – захотел поимел, передумал – выбросил. У ней отец есть! – важно сообщил он нам с поморщившейся Джурьет «радостную» новость о своей внезапно вспыхнувшей отеческой симпатии к Джине.