Без суда и следствия - Владимир Колычев

– А я тебе нравлюсь? – спросила она. – Как женщина?

Лия старательно следила за собой, ухаживала за своей внешностью.

– Вы... Вы красивая... – кивнула Саша.

– А ты очень красивая... Красивые люди должны тянуться друг к другу, ты не находишь?

– Да... – кивнула Саша.

Сейчас она готова согласиться со всем, чем угодно. Лишь бы только получить дозу.

– А ты хочешь жить со мной? Хочешь, я буду твоим мужчиной?

Саша не очень удивилась вопросу. Не с Луны же она свалилась. Должна знать, что женщины не всегда любят только мужчин. И особенно «розово» там, где о мужчинах можно только мечтать.

– У меня... У меня есть парень... – пробормотала она.

– Здесь нет парней, – хищно улыбнулась Лия. – Здесь есть только я... Ты мне нравишься, Саша. И я хочу, чтобы сегодня ты спала со мной...

– Я... Я не могу спать... Меня ломает...

– Я могу помочь тебе.

– Правда? – обрадовалась девчонка. – Прямо сейчас?

У Лии свой собственный угол за ширмой. Можно сказать, своя комната. Громко работает телевизор – ничего не слышно, чем она там занимается.

Дверь в камеру изобилует смотровыми глазками. Их целых пять. Хата просматривается и вдоль и поперек. И только Лия вне досягаемости. И надзиратель делает вид, что так и нужно. Потому что Лия поддерживает порядок в камере, вовремя подавляет брожение и недовольство среди подопечных. Пусть это всего лишь видимость благополучия. Но начальство такой расклад устраивает. И Лию тоже устраивает. Поэтому ей можно то, чего нельзя другим...

– Прямо сейчас, – кивнула Лия.

Сейчас она зарядит Сашу, а та в ответ зарядит ее. Эта девочка вылижет ее от макушки до пят...

– А есть? – с надеждой спросила Саша.

– Есть. У нас все есть... Герыча хочешь?

– Герыч?! Геры-ыч!.. – зачарованно протянула девчонка. – Герыч – это хорошо... Только мне не нужно... Меня «максимыч» в попу делает...

– Чего? – непонимающе уставилась на нее Лия.

– У меня «максимыч» в попе. Я его чувствую...

Саша отрешенно улыбнулась, попросила Лию поплотней задвинуть занавески. Лия все поняла, когда она сняла с себя трусики и засунула палец к себе в дырочку. Не так-то просто было вытащить эту капсулку. Но Саша с этим справилась.

Капсулка была крохотная. Саша жадно сжала ее в кулачок и прижала к груди. Как будто в ней заключалась вся ее жизнь.

– Это «максимыч», – лихорадочно зашептала она. – Здесь на сто доз...

– Да ну, – не поверила Лия.

– На сто. Ровно на сто... Это же «максимыч». От слова «макси». Значит, максимально...

– Никогда не слышала про «максимыча».

– Конечно, не слышала... Его Андрюшка родил. Он у меня Менделеевский институт закончил, еще тот химик... Только ты никому не говори, ладно?

Все это здорово смахивало на бред наркомана. Крохотная капсулка на сто доз. Какой-то Андрюшка-химик – светить его никак нельзя, но Саша его засветила... Лия бы не удивилась, если бы в «драгоценной» капсулке был заключен самый обыкновенный мел.

– Я не поняла, у тебя есть «максимыч», а ты просишь помощи, – усмехнулась Лия.

– Знаешь, что такое рай, в котором много анаши, но нет огня? Это ад!.. У меня есть «максимыч». Но нет шприца... А у тебя есть?

Саша смотрела на нее так, как будто от нее зависело, жить ей или умереть.

– Есть, – кивнула Лия. – А что мне за это будет?

– Все сделаю. Вот увидишь...

Саша получила шприц. С помощью ложки и огня сообразила «дозу». На одну дозу требовались крохи. Тут главное – не переборщить...

Но, видно, у Саши был богатый опыт. Она рассчитала точно. И вместо того чтобы загнуться от передоза, расцвела и похорошела. Лия просто изнемогала от нетерпения.

Похоже, помимо прочих радостей, «максимыч» нагонял на Сашу и сексуальный кайф. Похоже, он спровоцировал бешенство матки. Она с такой жадностью набросилась на Лию... Это было что-то невероятное. Иногда Лии казалось, что она умирает от наслаждения.

Но она выжила. И на следующий день все повторилось... А говорят, что в тюрьме плохо. Нет, для Лии это были райские кущи. Она – Адам, а Саша – Ева, неутомимая и жадная до секса...

Саша хотела поделиться «максимычем» с другими сокамерницами. Но Лия не разрешила. Это будет настоящий дурдом, если бабам начнет плющить матку...

– А сама не хочешь попробовать? – спросила Саша.

– Думаешь, надо? – настороженно спросила Лия.

– Не знаю. Тебе видней...

– Ну, если один разик... А не затянет?

– Не знаю. Меня с третьего раза засосало... Мы с Андрюшкой сначала просто играли. А потом... Ладно, что было, то было... Ну так что, готовить на тебя?

– Готовь, – решилась Лия.

Ей и самой хотелось поймать фишку сумасшедшего возбуждения.

– Только смотри не переборщи, – добавила она.

– У меня глаз алмаз, – мило улыбнулась Саша.

Она приготовила раствор для себя. А потом занялась «приправой» для Лии.

– Тебе совсем мало надо, – приговаривала она. – Не бойся, все будет хорошо...

Саша целиком была поглощена делом. Сама сосредоточенность. Она просто не могла ошибиться. Поэтому Лия смело ввела в себя приготовленный раствор.

И началось...

Этот кайф невозможно описать. Это лавина разнузданных чувств. Это водоворот сумасшедшего наслаждения... Лия не ведала, что творит. Она как оголтелая набросилась на Сашу, подмяла ее под себя. Она до отказа была заполнена жаждой секса. Но эта жажда продолжала распирать ее. Она сорвала с Саши одежду, распяла ее на постели, в неистовом порыве пытаясь спустить пар дикого желания. Но жажда продолжала распирать ее.

Ей было хорошо. Невыносимо хорошо. Невыносимо... Она не могла вынести тяжести обрушившегося на нее кайфа. Как на «американских горках», она стремительно взлетала вверх и так же стремительно спускалась вверх. Бездна ощущений. Кайф и тошнота в одном флаконе. А потом ее подхватила бешеная карусель, понесла, закружила... Такое ощущение, будто душа отделяется от тела...

Почему «будто»? Ее душа в самом деле отделилась от тела. Лия видит себя. Но она как неживая...

Саша кричит, ее крик врезается в уши. Со всех сторон к телу бегут арестантки. Они срывают ширму, хватают Лию за руки, за ноги, трясут, бьют по плечам. Кто-то лупит в дверь, требуя надзирателя... А Лия наблюдает за всем этим со стороны. Ей хорошо. Невообразимо хорошо. На душе кайф и вместе с этим неземное спокойствие...

Да, она умерла. Умерла!.. Но в этом нет ничего страшного. Даже, напротив, весело. Она спокойно может проходить через стены. Она так и делает. Выходит из камеры, попадает во внутренний двор тюрьмы, перемахивает через крыши, несется по воздуху через всю Москву.