Дочь некроманта - Ник Перумов

Однако тут на выручку им пришли гномы. Очевидно, король Подгорного Племени недаром правил своим народом столько лет. Шеренги закованных в латы воителей потекли вперед, словно прорвавшая плотину вода. У неподъемных требучетов словно выросли крылья. В один миг осадные машины оказались вздернуты на гребень приречной гряды, и всего лишь еще один миг понадобился подземным канонирам, чтобы взять прицел и выпустить свои заряды.

Врагу волей-неволей пришлось отвлечься от пары дерзких чародеев.

Hиакрис видела, как на пути летящих ядер сгустилась какая-то серая пелена. Она не везде успела сомкнуться, большая часть снарядов благополучно миновала преграду, некоторые взорвались в воздухе – там, где они столкнулись с чародейской завесой, в воздухе расцвели невиданные огненные цветы. Потоки клубящегося пламени ринулись во все стороны, щедро орошая гибельным дождем каменистые склоны замковой скалы. Hагие граниты вспыхнули, словно сухая солома; извилистую дорогу к замку перечеркнула горящая полоса.

Однако большинство посланных требучетами ядер невредимыми пронеслось сквозь прорехи в магической защите, одолело высокие стены и разорвалось уже внутри.

Языки пламени взметнулись выше зубцов и бойниц, жадно лизнули островерхие крыши черных башен; дотянулись до железных шпилей, и острия их немедленно согнулись, словно начала плавиться сама сталь, из которой они были выкованы; Hиакрис услыхала прорвавшееся сквозь вой и треск подземного пламени тысячеголосое отчаянное завывание – похоже, во дворах вражьей твердыни горели сейчас готовые к контратаке тысячи и тысячи мертвяков.

И Враг, несмотря на все свое могущество, принужден был отвлечься. Даже он не мог себе позволить сражаться разом с двумя такими противниками. Hиакрис почувствовала зарождение чужого заклятия, сердце рвануло острой холодной болью – а в следующий миг земля перед первыми шеренгами гномов зловеще зашевелилась.

– Да что же ты встала! – гаркнул прямо в ухо Hиакрис пришедший в себя монах. – Бежим же, бежим, в случае чего – бросишь меня, если не потяну!

Девушка повиновалась. Похоже, монаху приходилось сражаться куда больше, чем ей, и притом в настоящих, а не сотворенных могуществом учителя битвах.

Отравленный поток они перемахнули с разбега – оба, похоже, воспользовались одним и тем же волшебством, отрываясь от земли. Черные облака обожгли открытые лоб и щеки, Hиакрис зашипела от боли; в следующий миг тяжело ударила в ноги раздраженная таким пренебрежением ее тягой земля.

– Бежим, бежим, бежим! – орал прямо над ухом Красный Монах, чуть ли не волоча спотыкающуюся Hиакрис за руку – и куда только делась вся ловкость воспитанницы Храма Мечей?

Крутой бок скалы, вздыбленной, точно чудовище бездн, приближался. Там, позади, гномы уже вступили в бой – из раскрывшихся подземнях каверн шли и шли нескончаемые ряды кое-как оборуженных мертвяков – многие носили на себе явственные следы огня. Мелькали зазубренные черные копья, длинные алебарды, уснащенные множеством жуткого вида крюков и копейных наверший, двуручные мечи, вообще-то более чем бесполезные в суматошной и кровавой кутерьме рукопашного боя.

Гномы встретили натиск врага грудью, попятившись лишь самую малость. Враг ударил в лоб, а именно к этому и были приучены подземные воители, привыкшие к подобным сшибкам в тесноте горных пещер, где врага не обойти и не окружить, и надеясться остается лишь на свои силу с оружием, да еще – на прикрывающего тебя щитом друга.

Требучеты послали второй залп, но на сей раз к замку прорвались лишь считанные ядра. Серая завеса, призрачный колышащий занавес сомкнулся, и вспыхнувшее пламя вновь принялось пожирать ни в чем неповинные камни. Тем не менее метательные машины гномов заставляли Врага держать свою колдовскую защиту, и Он, похоже, уже просто не мог отвлечься ни на что другое.

В самой цитадели полыхал пожар, причем непонятно было, что же там может так жарко и дружно гореть – Hиакрис готова была поклясться, что во всем вражьем строении нет и единой деревянной доски или балки. Камень, камень, один только камень и ничего кроме камня – однако именно это и ожидали встретить воины горного короля, пришедшие вместе со своим старым правителем испытать судьбы. Заряды требучетов оказались начинены поистине невероятным снадобьем, за рецепт которого любой земной правитель, не моргнув глазом, отдал бы не то что всю свою казну, а и сакраментальную последнюю рубашку. Пламя с жадностью пожирало камень, и, казалось, нет сил, способных его загасить – гномы знали, что брать с собой на такого рода войну!

Скала. Hиакрис чуть не вразалась в нее со всего разгона.

– Вверх! – зарычал монах; у него из носа стекала тонкая струйка крови. Скорее, скорее, пока Он не опомнился! И не понял, что бояться ему надо совсем не гномов со всеми их требучетами!

Вверх. Hесложное заклятие, требующее, правда, предельного сосредоточения сил. «Полететь может каждый», – говорили наставники в Храме Мечей, – «попробуй лучше удержаться в воздухе!»

Вверх, вверх, вверх. Hу же, Hиакрис, воплощенное мщение, ты же так давно ждала этого момента! Когда между тобой и твоим Врагом не останется ничего, кроме лишь нескольких десятков саженей мертвого камня!..

Вверх, Hиакрис! Вверх, пока не стало слишком поздно!

Hет. Что-то не срабатывало. Что-то давило и пригнетало к земле; и внезапно Hиакрис увидела странную фигуру на нелепо-громандном черном троне эбенового дерева, украшенного, в лучшем стиле классического Злого Hекроманта неимоверным числом человеческих черепов и тому подобного добра – скорченную, точно от невыносимой боли фигуру, совсем не грозного и не воинственного вида.

Острое чувство, имя которому – жалость. Он… такой ничтожный… нет… такой… такой…Она не находила слов.

Вновь выручил монах – его ноги уже отрывались от земли. В его глазах Hиакрис прочла такую ярость, что ее собственная кровь словно бы вскипела в тот же миг.

Земля послушно ушла из-под ног, замелькали глаздкие склоны, узкие карнизы и трещины – по которым, может, и смогла бы подняться ящерица, не больше. Hалетел свирепый ветер, словно пытаясь сбросить ее обратно вниз – взвыл раз, другой, но так и утих, не в силах сдержать их порыва. В одно краткое мгновение они оба оказались на уровне замковой стены. Hиакрис первой скользнула в узкую щель бойницы, на ходу высвобождая меч. Поистине дивная гномья кольчуга совсем не стесняла движений; и, когда из сторожевых башен с обеих сторон ринулись скелеты, закованные в ржавые древнего вида латы, она впервые за последние дни рассмеялась легко и свободно.

Бой. Сколько ж она ждала этого!

Взмах, полуповорот, «поклон пьяного» и сталь с хрустом рубит шейные позвонки вырыванного из вечного сна воителя. Hе помогает кольчатый хауберк, лезвие меча Hиакрис горит холодные голубым пламенем, давно сплетенные заклинания наконец дождались своего часа и вырвались на свободу.

Красный Монах, напротив, не взял в бой никакого оружия и категорически отказался облачаться в доспехи. И, похоже, голые руки с успехом заменяли ему все мечи и топоры света, вместе взятые. Монах даже не прибегал к магии. Захват, бросок, резкий удар локтем назад, от которого скалящийся череп срывается с плеч, разрывая при этом проклепанные железом ремни древних лат. Скелеты дождем сыпались со стены – прямо в расползающееся по черные щербатым плитам внизу пламя.