Алый чиж - Андрей Анисимов

Кохила. Октябрь, 2000 год

«Я окончил Лондонский университет, получил звания врача, и сразу же отправился в Нетли, где прошел специальный курс для военных хирургов. После окончания занятий я был назначен ассистентом хирурга в Пятый Нортумберлендский полк. Но не успел до него добраться, как вспыхнула вторая война с Афганистаном. Я узнал, что мой полк форсировал перевал и продвинулся далеко в глубь неприятельской территории. Вместе с другими офицерами, попавшими в такое же положение, я пустился вдогонку своему полку; мне удалось благополучно добраться до Кандагара, где я наконец нашел его и тотчас же приступил к своим новым обязанностям.

Многим эта кампания принесла почести и повышения, мне же не досталось ничего, кроме неудач и несчастья».

Собственно не стоит повторяться, большинство грамотного населения земного шара, давно прочитало мои воспоминания, воспоминания доктора Джона Г. Уотсона, отставного офицера военно-медицинской службы. Ни для кого не секрет, что я всемирно прославил своими очерками мистера Шерлока Холмса, рассказав о его удивительном дедуктивном методе. Но, увы, в те годы я не смог донести до широкого читателя не менее захватывающие факты личной жизни великого сыщика. О которой, как вы заметили, в моих опубликованных воспоминаниях нет ни слова. Пуританская мораль обитателей туманного Альбиона не перенесла бы тогда правды о своем кумире. Но пролетели годы. В сознании общества произошли серьезные перемены, большинство предрассудков кануло в лета, и я решился.

Если кто не помнит, как я познакомился с гением сыска, напомню, что нас свел мой бывший фельдшер, мистер Стемфорд. Я тогда только вернулся из Афганистана, новых знакомств завести не успел, а старые приятели меня давно позабыли. Стэмфорда я встретил случайно. Он был из тех, кто меня еще помнил, и я на радостях потащил его обедать. Позволю себе привести тут несколько строк из всем известных записок, чтобы не писать дважды одно и тоже.

«Эх, бедняга! – посочувствовал он, узнав о моих бедах. – Ну, и что же вы поделываете теперь?

– Ищу квартиру, – ответил я.

– Вот странно, – заметил мой спутник, вы второй человек, от которого я слышу эту фразу.

– А кто же первый? – спросил я.

– Один малый, который работает в химической лаборатории при нашей больнице. Нынче утром он сетовал: он отыскал очень милую квартирку и никак не найдет себе компаньона, а платить за нее целиком ему не по карману.

– Черт возьми! – воскликнул я. – Если он действительно хочет разделить квартиру и расходы, то я к его услугам. Мне тоже приятнее поселиться вдвоем, чем жить в одиночестве».

В этом месте я позволил себе взяться за перо, чтобы следующий за этим диалог не ушел от внимания читателя. Я и сам тогда не слишком серьезно отнесся к словам своего старинного знакомого. А будь я меньшим простофилей и более осторожным человеком, может быть и понял грозящую мне опасность.

«Молодой Стэнфорд как-то неопределенно посмотрел на меня поверх стакана с вином.

– Вы ведь еще не знаете, что такое этот Шерлок Холмс, – сказал он. – Быть может, вам и не захочется жить с ним в постоянном соседстве».

Я довольно скоро понял, что зря так легкомысленно воспринял предостережения мистера Стэмфорда. Но все мы сильны задним умом. Не стану описывать прелести квартирки на Бейкер-стрит 221-б. Она была мила и кроме наших двух спаленок и гостиной имела просторную ванную, и что не мало важно для любого настоящего джентльмена, чистый и хорошо изолированный туалет.

За нашим первым совместным завтраком мистер Холмс изумляя меня своими возможностями угадывать о человеке его подноготную, болтал беспрерывно. Я исподволь разглядывал своего нового компаньона. Не скрою, меня немного смущали пронзительные взгляды его глубоко запавших глаз. Темные волосы и значительный нос с горбинкой, при этих пронзительных карих глаза, заставили меня задуматься о национальности мистера Холмса. На англичанина он походил мало. Страшная догадка промелькнула в моем сознании: «Уж не с жидом ли поселил меня мой давний знакомец Стэмфорд?»

Надеюсь, вы не подумаете, что я какой-нибудь антисемит, или расист. Избави Бог. В нашем полку был еврей цирюльник и я с удовольствием у него брился и слушал его смешную болтовню, но жить под одной крышей с жидом, цыганом, или туземцем, это для истинного джентльмена уже слишком.

К концу завтрака взгляды мистера Холмса, бросаемые в мою сторону стали теплее и доброжелательнее. Компаньон явно старался сделать все для нашего сближения. Я как, человек воспитанный и умеющий владеть своими чувствами, не дал внешне проявиться моим сомнениям и мистер Холмс, не смотря на всю свою проницательность, ничего не заметил.

Удалившись к себе, я стал мучительно думать, как проверить мою догадку. Я знал, что по законам веры, евреям в ранней юности делают соответствующую операцию. Но для того, чтобы определить делали ее мистеру Холмсу или нет, я должен был застать своего компаньона неглиже. Не мог же я, дождавшись ночи, ворваться к нему в спальню и содрать со спящего одеяло?!

Мысли мои прервал жалобный звук рыдающей скрипки. Я выскочил из своей комнаты и увидел мистера Холмса. Он сидел в кресле гостиной и водил смычком по маленькой скрипке. Рядом лежал раскрытый футляр его инструмента. Пристрастие евреев к скрипичной музыке хорошо известно.

«Еще и это…» – вздохнул я и постарался незаметно шмыгнуть обратно. Но Холмс видел спиной.

– Я играю исключительно для вас, – сказал он томно, не поворачивая ко мне головы. Мне ничего не оставалось, как вернуться в гостиную и сесть в кресло рядом. Собственно, я ничего не имел против скрипичной музыки, а играл сыщик вполне сносно. Но я не мог спокойно отдаться мелодии. Меня мучил вопрос, как застать компаньона без штанов. Загадка, не еврей ли мой компаньон, беспокоила меня все больше.

Неожиданно скрипач резко прекратил свое музицирование, вскочил с кресла и бросился к окну. Я последовал за ним.

– Какой крепкий и молодой мужик, а уже в отставке, – задумчиво произнес Холмс.

– С чего вы взяли, что он в отставке? – удивился я, разглядывая бравого джентльмена с конвертом в руках.

– Он служил на флоте сержантом, а теперь ушел в отставку, – потирая руки, пояснил Шерлок. Я поначалу не слишком доверял дедуктивному методу моего компаньона. В своих известных очерках я так описывал этот эпизод:

«Кичливый хвастун! – обозвал я его про себя (тоже, кстати, качество, свойственное многим евреям), – знает, что его не проверишь». Я не кривил душой. Меня и вправду очень раздражают люди с повышенным самомнением. Продолжаю приводить свой известный дневник:

«Едва успел я это подумать, как человек, за которым мы наблюдали, увидел номер нашей двери и торопливо перебежал через улицу. Раздался громкий стук, внизу загудел густой бас, затем на лестнице послышались тяжелые шаги.

– Мистеру Холмсу, – сказал посыльный, и протянул письмо моему приятелю».