Черная невеста - Екатерина Анифер

рук и разбилась, а окружающий мир исчез за пологом боли. У меня появилось ощущение, будто чьи-то невидимые руки мнут меня и выкручивают, чтобы получше отжать, как ту мокрую тряпку перед просушкой. Я просто орал от боли и катался по полу, совершенно не контролируя себя. А после того, как всё закончилось, ещё со стигну лежал, подспудно ожидая повторения. Однако боль больше не возвращалась.

Открыв глаза, я долго осматривал окружающие меня предметы, видя их в совершенно ином свете, чем раньше. Брат рассказывал, что он по-новому взглянул на мир, впервые сознательно слившись с фениксом. Мне посчастливилось наблюдать это ещё до слияния: каждая вещь, казалось, светилась внутренним светом, отражающим ауру. И на всех предметах без исключения лежали «отпечатки» Гроссера.

Кстати, о сарсе. Нужно побыстрее уходить отсюда, пока он меня не увидел. И прибрать за собой тоже не помешает. Слава богам, что бутылочка была запрятана так далеко. Вряд ли наставник сразу заметит её исчезновение.

И тут я впервые глянул на свои руки. И обмер. Пошевелился, не в силах поверить, что эта когтистая огромная полулапа, покрытая мелкой серебристой чешуёй, действительно принадлежит мне. Но к моему ужасу, она покорно двигалась, пальцы сгибались и разгибались, как я того хотел… но ведь ЭТО просто не может быть моей рукой!

Рывком вскочив на ноги, я едва удержал равновесие с непривычки. Окружающий мир приблизился и как-то уменьшился. Что за джер тут вытворяет? Это тело, сплошь покрытое чешуёй, покорно следует за разумом, но движения выходят неловкими, будто мышцы разучились правильно работать.

Кое-как, едва не падая на каждом шагу, я доковылял до зеркала, висящего на внутренней стороне шкафа в соседней комнате. Из овала отражающей поверхности на меня смотрело… неведомое существо. Выше меня головы на полторы, с выгоревшими почти до белизны глазами, более грубыми чертами лица, растрёпанными жёсткими противно-бесцветными волосами, сплошь покрытое странной рельефной чешуёй, которую я не замедлил подковырнуть ногтём… хотя, скорее уж когтём. Чешуйка не поддалась, и ничего, кроме лёгкой чесотки я не ощутил. Ступни и ладони были более широкими, пальцы заканчивались странными серебристыми когтями. Всё тело стало массивным, ширококостным, а за спиной колыхалось странное полупрозрачное марево. Оно, что, тоже прилагается к комплекту?!

И это я? Во что я превратился? Может, есть какой-то способ всё обратить назад? Наверняка есть!

Мой взгляд пойманным зверем заметался по комнате и уловил лёгкое движение в зеркале. Резко повернувшись, я увидел замершего в дверном проёме сарса. Гроссер, судя по растерянному виду, никак не ожидал увидеть нечто подобное мне в своих комнатах. Вот дже-ер! И как ему теперь объяснить то, что он видит?

— Наставник… — пролепетал я, гадая, как он отреагирует на просьбу вернуть мне нормальный внешний вид.

— Ты какое з-селье выпил, парш-шивец?!? — зашипел, отмерший Гроссер.

Судя по виду сарса, ему бы самому не помешало чего-нибудь выпить. Успокаивающего. Причём, побольше.

— Я…

— Ты где его вз-сял?!

— В среднем шкафу в той комнате, — слегка струхнув, промямлил я. Гроссер пошёл странными бледными пятнами, и мне совершенно не улыбалось его откачивать. — Послушайте, наставник…

Но Гроссер уже спешил в кабинет. Я неуверенно поплёлся за ним. Внимательно изучив остатки жидкости на полу, сарс вновь накинулся на меня:

— Какого дракона ты вз-сдумал лаз-сить по моим ш-шкафам? Да ты предс-ставить с-себе не мож-шеш-шь, с-сколько я над ним работал! А некоторые компоненты, входящ-шие в его с-сос-став, уж-ше невоз-смож-шно добыть!!

Он орал на меня больше стигны, а я всё яснее осознавал, что сарсу абсолютно наплевать на то, что стало со мной, и как я буду выкручиваться из сложившейся ситуации. Так вот почему я иногда чувствовал некую ложь в его обращении со мной. С другой стороны, Гроссер никогда и не отрицал, что я ему важен, в первую очередь, для уборки помещений и сортировки зелий с компонентами.

Но чем сильнее сарс разорялся, тем труднее мне становилось сдерживаться. Так и хотелось ударить его растопыренной пятернёй, чтобы в жизни больше не слышать этого режущего уши шипения. Но нельзя. Уже хотя бы потому, что один Гроссер знает, что именно он напихал в своё «чудотворное» зелье. Наверняка, лишь он сможет создать качественный антидот. Впрочем, сарс вскоре выдохся окончательно, и я смог задать животрепещущий вопрос:

— Наставник, вы сможете создать зелье обратного действия?

Он исподлобья глянул на меня и злобно процедил:

— Попробую.

Всё то время, пока сарс возился с антидотом, я просидел, запертый в каморке, откуда Гроссер на всякий случай вынес не только хранимые здесь ингредиенты, но и все более-менее крупные и бьющиеся вещи. Он, что, думает, что я решу покончить с жизнью… или с ним?

Я провёл там почти сутки. Один, без еды, питья и света, с обострённым чувством времени. Но это меня ничуть не беспокоило. Я многое обдумал за время ожидания: своё нынешнее положение, ещё раз переосмыслил отношение к Дарку, одногруппникам, наставникам.

От Гроссера, после того, как я понял его натуру, буду держаться как можно дальше. От одногруппников, наоборот, я чересчур отдалился. В результате, единственным близким существом в Академии для меня стала тёмная. А ведь это неправильно. Совершенно неправильно. Завязанный на ней одной, я слишком близко воспринимаю наши разлады и даже излить душу никому я не могу. Но так ли это? Наставники в курсе истинного пола Дарка. Но после Гроссера решусь ли я открыться кому-либо из них? Не Варану, конечно. Быть может, Дэривану или тому же Ариону. Они неплохо знают тёмную, да и сами кажутся… Ага, Гроссер тоже принимал внимательный вид, и только теперь я понял, что он меня просто-напросто использовал. Причём, какое-то внутреннее чувство мне подсказывает, что я ему нужен был не только в качестве помощника по зельям.

И, наконец, Дарк. Похоже, я в корне веду себя неправильно по отношению к ней. Тёмной нужно, чтобы рядом был кто-то сильный. Она девчонка, как-никак, и ей нужна защита. Я же, находясь рядом с ней, буквально раскисаю и ничего не делаю, чтобы хоть как-то измениться. В случае с Дарком, речь идёт, похоже, не только и не столько о физическом превосходстве, как я полагал до этого, сколько о том моральном стержне, на котором держится вся личность феникса и которую брат как-то охарактеризовал понятием «несгибаемая воля». Не я должен ожидать от Дарка поддержки и первых шагов, а она от меня. Я ведь парень, а получается, что выставляю себя слабее девчонки. Да пусть она хоть двадцать раз прошла инициацию и может победить даже наставников, в душе тёмная всё та же