Война затишья не любит - Алескендер Рамазанов

– Запал горит 2,8–3,2 секунды. Наклоняется к земле обычный человек гораздо быстрее. – Арзаев выдернул чеку и вдруг бросил гранату себе под ноги. Строй замер. Арзаев нагнулся, поднял гранату и отшвырнул ее через голову вниз, в лощинку:

– Главное – не паниковать.

За спиной грохнул разрыв. Марат слегка поморщился.

– А теперь еще один момент. Не всегда вы метаете гранаты. Метают и в вас. Что делать, сейчас покажу! Леша, пойдем?

Астманову было совершенно безразлично, куда и зачем зовет его Арзаев. Он пошел бы с ним куда угодно и в любое время. Спускаясь в лощину, Марат пояснил:

– Найдем ямку, бросим пару гранат и ляжем к ним головами.

– А глубокая ямка? – поинтересовался Астманов. – Это ведь у немецких гранат углы разлета крутые, а наши? Ты пробовал?

– Сейчас попробуем.

Нашли колею глубиной сантиметров пятнадцать, встали лицом друг к другу и по команде «три» положили в нее расчекованные гранаты, одновременно упав на землю.

Неизвестно, как это выглядело со стороны, но ощущений было минимум. Толчок, двойной тугой удар, запах тротиловой гари. Все. Пара гранат взорвалась почти одновременно в полуметре от «демонстраторов.

Тренировки в лощине шли день за днем. Через неделю Астманов обнаружил, что большинство его пуль поражает цели. А по поводу метания гранат в какую-нибудь щель или дыру к нему подходили за советом солдаты. Но он ничего не мог толком объяснить. Дело в том, что он и стрелял, метал гранаты и штык-нож исключительно левой рукой. Ну такой вот уродился. И к тому же порой не ощущал разницы между левой и правой половиной тела. В строю – хоть сено-солому вяжи. Если душевно расслаблялся, так и стакан левой рукой держал. Бывало, обижались. Приходилось объяснять.

Между тем вечерами, за чаем, Астманов ненавязчиво проводил беседы на тему «Знай край, в котором служишь». И ко всему выходило, что пещера Али-бабы совсем рядом. И, возможно, там есть разбойники. Все складывалось удачно. Можно было приступать ко второй части плана: внедрению информации о бандформировании, складе оружия в районе Сары-тепа и прочего, в чем мог оказать содействие Бешеный буйвол, запустив тему к обсуждению через дивизионную разведку… Но не спешите на Востоке, где благое намерение лучше милостыни и бездействие лучше дела!

Наметилась крупная операция по «зачистке» сельской местности от душманов северо-западнее Кундуза. Там, отделенные полосой пустыни, прижимались к Пянджу кишлаки Кулухтепа, Багрикуль, Хош-тепа, рядом же заветный Кашгузар и рукой было подать до Сары-тепа.

Этот забытый богом край по замыслу афганских и советских провинциальных стратегов пора было прочесать. Дело в том, что моджахеды во исполнение своей клятвы перенести джихад в «Иттихаде шоурави», то бишь Советский Союз, и в отместку за БШУ, артобстрелы и «реализации разведданных» обстреливали пограничные заставы на советском берегу, и (неслыханная дерзость!) накрыли весьма успешно реактивными снарядами пограничный отряд в поселке Нижний Пяндж. Об этом, конечно, советская сторона молчала, как и о том, что ее пограничники уже в 1980 году стояли в большом количестве на афганской стороне, защищая южные рубежи Отечества. Тогда же в лексиконе пропагандистов появилось «южное подбрюшье страны», в которое могли вонзить нож. Кошмар какой-то! Нож – в нежное подбрюшье великой страны, в причинное место, то есть. О коварный Восток!

С обстоятельствами обстрелов приграничных населенных пунктов с афганской стороны Астманов решил познакомиться подробнее. И вот тут открылась интересная деталь: большая часть реактивных снарядов прилетала с тыла. Выходило, что неучтенные «партизаны» бродили по советской земле, да еще в приграничной полосе.

– Не ломай голову, – разворачивая «пятисотку», усмехнулся Бешеный буйвол. – Вот пустыня Хаджахрег. Войска туда не совались, ни наши, ни афганские. Песок сплошной, да? А на деле – базы. Но пойди определи, где? Они уходят в пески и атакуют наши посты с севера. Идем дальше, к реке. Маликей – местность пересеченная. Пяндж – плавни, тростник, не пролезть. С нашей стороны на этом участке подходят отроги Актау. А теперь смотри сюда. Вот эти три зеленых пятна по Вахшу. Что имеем? Заповедник Тигровая балка. И не знаю, есть там тигры или нет, но духов хватает.

– Афганских? – невпопад спросил Астманов, внимательно разглядывая извивы реки и густую штриховку голубого цвета – заболоченную местность.

– Устами младенца, – развеселился Павел, – в точку попал. Ты думаешь, в Таджикистане у моджахедов нет сторонников? Если не было, то купили. Места контрабандистские. Оружие, опиум, камешки бадахшанские. И во всех кишлаках до Курган-Тюбе – родственники. Это же мы их сюда выдавили. Видно, пришла пора репатриации.

Мрачные прогнозы Бешеного буйвола не встревожили Астманова. Отечество – одно, а государство – другое. Мало ли это самое государство наворотило на погибель отчему краю? А что касается любви к советской власти, то Астманов по опыту жизни в Дадастане знал – она кончается за горой Тарки-тау, в десяти километрах от города или еще ближе – на кухне. Власть веры, силы, денег, мудрости – вот это власть! Властительный беспощаден и щедр, предан Создателю и умен. Что это за власть, которая оставляет на расплод заклятых врагов?

– Благословение будешь брать у «старца горы»? Или все уже решил? – осторожно спросил Павел, когда Астманов, прощаясь по афганскому обычаю, прижался к его мохнатой щеке.

– Не буди лихо, Паша… Я все уже решил. Скажи только, что мне нужны два десятка царских червонцев и пара пистолетов: «браунинги», «астры», «вальтеры» – только не наши. Разумеется, рабочие. И по паре обойм к каждому. Еще афганская карта, кусок пятисотки с нашим участком, несколько бланков какого-нибудь комитета или партии. Это в обмен на мою археологию. Недорого, да? А теперь, как будто даешь мне закурить, передай такое зернышко, какое Хайру скормили… Паша, не тяни. Там, на горе, возможно, придется отключаться, другой голос слушать, понимаешь?

Бородач, заливаясь краской от напоминания о весьма неприятном моменте, торопливо достал сигареты, затем похлопал себя по карманам, ища зажигалку…

– С Хайром-то все в порядке? Где твой эликсир? – щелкнул крышкой «Зиппо» Астманов.

– Знаю, что жив. А как там дальше… Капсулы под фитилем. В воде теплой раствори. Действует моментально, часа на три хватает каждой. Если выводить быстро, то пару обычных антидотов следует вколоть. Так задумано было, чтобы штатными средствами. Потом, правда, печень ноет, пить надо больше. Когда подарки везти? Или сам заедешь?

– Нет, Паша. Сюда я больше не ходок. На майдоне остальное договорим. Пока, брат.

Вечером Арзаев обрисовал Астманову замысел действий десантников. На операцию от бригады был отряжен его батальон.

– Почему мы бьем по хвостам? Связываемся с афганцами – уже утечка. Поднимаемся на вертолетах – курс определен. Видел дымки по кишлакам? Сигналят, за тридцать верст видно по утрам. Вышли на технике – за пять километров слышно и пыль столбом. А вот смотри: сюда нас выбросят. Уйдем на глазах их разведки в пустыню, километров на пятнадцать. Оторвемся. Пересидим до ночи. А потом – сюда. Дело только в скорости. Успеть до рассвета. И тогда либо они на острова уйдут, а это ловушка, либо к границе прижмутся, к реке, там их тоже можно достать. Как?