Власть и масть - Евгений Сухов

– Хотя вы враг, но в чем-то вы мне даже импонируете, держитесь достойно, трусом вас назвать нельзя. Я не первый день на войне, и мне приходилось видеть, как люди ломаются. Даже самые сильные… просто нужно подобрать подходящее слово. Мне бы не хотелось превращать вас в грязь.

Боковым зрением капитан Уолтер Хорн увидел, как переводчица подсела к сержанту Джону Лоренсу и переводила ему содержание разговора. Тот, скрестив руки на груди, понимающе качал головой.

– Однако если вы будете упорствовать, то я вынужден буду это сделать. Идет война, гибнет масса людей, на этой войне уже нет более места жалости. И кто обратит на вас внимание, если у вас будут перебиты руки или ноги? Вы никому не будете нужны, кроме своей матери… Подумайте… Последний раз вас спрашиваю, вы имели к Копью Лонгина отношение?

– Имел, – выдавил из себя Шмайсснер.

– Какое именно?

– Я занимался эвакуацией ценностей. Налеты союзников продолжались все чаще, были более продолжительными, и мы понимали, что Копье судьбы может просто погибнуть под развалинами…

– И вы решили Копье судьбы перепрятать?

– Да, – не без труда согласился Шмайсснер. – Было принято решение спрятать копье в более надежном месте.

– И кем же было принято такое решение?

– На самом высоком уровне, рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. Но думаю, что этот вопрос был согласован с фюрером.

– Та-ак, продолжайте.

– Операция производилась в строжайшем секрете, ночью, – глухим голосом, будто бы через силу, говорил штандартенфюрер СС Шмайсснер. – Взвод охраны оцепил «Дом Дюрера» и прилегающие переулки. Все ценности, находящиеся в доме, мы переложили в ящики. Копье судьбы сначала было упаковано в деревянный ящик, а потом в металлический.

– И куда же вы его повезли? – поторопил Уолтер Хорн вдруг умолкшего Шмайсснера.

– К озеру Целль, в Австрии, – выдавил из себя штандартенфюрер. – Там, на глубине, мы и затопили ящики.

Капитан удовлетворенно кивнул:

– Кто-нибудь знал о том, что Копье судьбы будет спрятано именно в озере?

– Операция проводилась в строжайшей тайне. – Легкая заминка, и штандартенфюрер СС Шмайсснер с уверенностью продолжил: – В колонне об этом никто не знал, кроме меня. Я показывал водителю дорогу, куда следует ехать.

– Как же вы их затопили?

– На озере были установлены плоты, с которых ящики были выброшены на глубину.

– Их возможно вытащить?

– Для этого нужно специальное водолазное снаряжение.

– Надеюсь, вы не забыли дорогу до этого озера?

– Не забыл, – выдавил из себя штандартенфюрер.

– Прекрасно, будьте готовы к тому, что послезавтра мы выезжаем к этому озеру.

Нюрнберг, 23 апреля

Вечером этого же дня в комендатуру постучался тощий человек с двухдневной щетиной. На вопрос часового, что ему здесь нужно, он твердо заявил, что ему нужно переговорить с командованием по очень важному вопросу. К подобным визитам капитан Уолтер Хорн привык. Чем ближе был финал военных действий, тем больше было благожелателей. Чаще всего он отправлял их к одному из своих заместителей, который терпеливо выслушивали все их сообщения, записывая наиболее ценное из услышанного в блокнот. Некоторые сведения были весьма полезными. Но вряд ли они в какой-то степени приближали окончание войны. Сообщения больше касались предполагаемых военных преступников, которые, смешиваясь с военнопленными, рассчитывали заполучить лучшую долю. Но в этот раз капитан решил лично расспросить гостя.

То, что это был кадровый военный, можно было понять с первого взгляда (пусть даже его прямая худая фигура пряталась под серым длинным плащом довоенной старомодной выкройки), в первую очередь выдавали его глаза – пронзительные, волевые, какие обычно встречаются у людей, наделенных немалой властью. Капитан Хорн вдруг поймал себя на том, что ему хочется подняться из-за стола и вытянуться по швам. Он едва преодолел возникшее желание, вспомнив, что в кабинете находится на правах хозяина.

Откинувшись на спинку стула, капитан забросил ноги на стол, предоставив возможность вошедшему разглядывать его подошвы. Вряд ли арийцу, привыкшему к строгой дисциплине, понравится столь вальяжная поза разнузданного американца. Придется потерпеть, тебя сюда никто не звал.

– Что вас привело сюда? – спросил Уолтер Хорн, сверля прямую переносицу вошедшего.

– Я оберштурмбаннфюрер Истребительного соединения войск СС Остер Геррет.

– Вот оно что! – невольно удивился откровенности вошедшего капитан. Старших по званию следует уважать, пусть даже это будет неприятель. Убрав со стола ноги, капитан спросил: – Удивляюсь, почему вы до сих пор не в лагере для военнопленных. Впрочем, вы пришли по назначению, – поднял он трубку, – мы исправим эту оплошность, я сейчас распоряжусь, чтобы вас доставили до места.

– Не торопитесь, господин капитан, – продолжал Остер Геррет. – Если вы сделаете это, то не услышите от меня того, ради чего я сюда пришел.

Изумившись, Уолтер Хорн положил трубку.

– Продолжайте. Но все-таки я хотел бы услышать сначала, чем занималось ваше подразделение. Насколько мне известно, оно возникло не так давно.

– Совершенно верно. Это соединение сравнительно новое, оно возникло летом сорок четвертого года, и создано было для того, чтобы проводить диверсионно-террористические и разведывательные мероприятия в тылах армий антигитлеровской коалиции. Вы разрешите мне присесть, все-таки я старше вас не только по званию, но и по возрасту?

Капитан невольно хмыкнул:

– Садитесь вот на этот свободный стул.

Привычно откинув длинный плащ, оберштурмбанфюрер сел.

– Благодарю. Соединение было усилено самыми опытными кадрами по диверсии и террору…

– Откуда же они к вам поступали? – перебил капитан.

– В первую очередь это сотрудники и агентура Абвера, предприятие «Цеппелина», а также военнослужащие соединения «Бранденбург-800» и войска СС.

– Понятно, продолжайте дальше.

– Наше соединение «Юг» дислоцировалось в Вене и вело работу на территориях Албании, Югославии и Испании. Главная его работа заключалась в борьбе с партизанами.

– По-другому, вы были каратели, – кивнул капитан.

– Это не совсем так, мы опирались на националистические группировки этих стран. Так что, по-другому, мы добивались для них свободы. Хотя, признаюсь честно, в нашем деле невозможно было избежать некоторых недоработок. Местное население сотрудничало с партизанами, и мы были вынуждены поступать с ними по законам военного времени. Собственно поэтому я здесь.

– Так что вы от меня хотите?

– За свою свободу я готов предложить сведения, которые будут весьма полезными вашей стране.