Любимая ученица. Книга 2. Испытание чувств - Диана Морьентес

-- Я столько всего для тебя делаю! Объясни, чтосделал Саня, что ты захотела с ним переспать?! Что сделал Саня такого, чего ещене сделал я?

Наташа так задумалась над этими словами, чтозабыла контролировать свои пальцы, и вилка со звоном брякнулась на стол. Егофраза как будто была не из этой оперы. Это уже не обида за грубые слова напрошлой неделе. Это ревность. Соперничество. Неуверенность в себе. Девушкаотодвинула салат в сторону.

-- Ешь! -- уступчиво настаивал Максим.

-- Потом поем. У меня есть дело поважней. Асалат никуда не денется, не остынет, не пропадет. Давай, теперь ты меняпослушаешь?

Максим безразлично промолчал, и Наташа принялаэто как знак согласия.

-- Я никогда в жизни не упрекала тебя в том,что ты мало для меня делаешь. И никогда не буду так думать. Могу даже дополнитьтвой список - ты слишком скромничаешь. Ты поддерживал меня, когда я ссорилась смамой, с одноклассницами... Успокаивал, утешал. Давал советы. Ты меня такмногому научил в жизни! Терпеть. Уживаться, -- Наташа улыбнулась: -- Готовить.Если бы не ты, я, скорее всего, думала бы, что все мужчины - подонки и хотяттолько одного... А ты оставил меня девственницей...

Максим отвернулся.

-- Я иногда думаю, -- продолжала Наташа, --может, лучше нам было начинать интимную жизнь еще тогда, в самый первый раз? Исейчас все было бы по-другому...

-- Столько раз все могло бы быть по-другому! --вздохнул мужчина. -- Но все именно так, как есть. И точка. Я уверен, чтопоступил тогда правильно. И уверен, что Саня поступил совсем не по-мужски. Итем не менее, ему ты не отказала...

-- Теперь насчет Сани, -- Наташа опустила глазаи стала чертить на столе пальчиком невидимые знаки. -- Он ничего не сделал,чтобы завоевать меня. Я сама себя в него влюбила. Просто внушила себе, что онименно тот, кого я искала всю жизнь... Мы с тобой часто не находили общегоязыка, а с ним было очень спокойно. К тому же, знаешь, мы расстались с тобойзадолго до моего романчика с ним. В тот момент, когда я вернулась к родителям.В январе.

-- Ух ты, вот это версия! -- перебил Максим ссарказмом. -- Малышка, ты радуешь меня своей изобретательностью! Но толькоучти, пожалуйста: мы продолжали встречаться до последнего! Ты таскала меня повыставкам. Мы ходили в кафе, в кино, гуляли вечерами по городу, целовались...Господи, ты была в него влюблена... А мы с тобой даже накануне твоего днярождения ТАК целовались! Может, ты тогда не мне изменяла, а ему?

-- Ну, ты так потрясающе целуешься! Я не моглаотказать себе в удовольствии! -- улыбнулась Наташа кокетливо.

И взгляд, и голос Максима заметно смягчились.

-- Может, тебе бы понравилось, как я делаю ещекое-что? -- ответил он ее же интонацией.

Девушка опустила голову.

-- Я боюсь. Я столько представляла себе секс стобой, что боюсь разочароваться... Боюсь, что реальность не оправдает моихожиданий.

-- Знаешь, у меня некоторый опыт все-таки есть.Думаю, мы смогли бы найти то, что доставляет тебе наибольшее удовольствие. Аесли бы ты еще рассказала мне, чего именно ты хочешь, что представляешь в своихфантазиях, то не знаю, какие проблемы могли бы быть еще? -- смущенно замолчал итут же извинился: -- Прости. Сейчас ты опять скажешь, что я слишком назойлив...

-- Нет, я не скажу! -- взяла его за рукудевушка. -- Я люблю тебя. И, честное слово, хочу полноценных отношений. Простоты слишком сложен для меня... -- опустила глазки и начала разглядывать егопальцы. -- Мне говорили, ты отличный любовник... Я не потяну... Я не смогусоответствовать...

-- Что-что-что тебе говорили?! -- Максудивленно вскинул брови. -- Кто тебе говорил?!

-- Света, -- призналась Наташа. -- Давно, когдамы с тобой только начали встречаться.

-- А Света, я подозреваю, узнала от кого-тоеще? Или она на глаз определяет в мужчинах этот талант? -- продолжал ёрничать.

-- Ты встречался с ее подругой, вроде бы... ИКучерявая тоже ей говорила. Может, еще кто-нибудь, я не знаю...

-- Отлично! -- вздохнул парень с негодованием.-- Меня обсуждают девушки всего города! Что я вам плохого сделал?! -- с досадойстукнул ладонями по столу, и Наташа вздрогнула от неожиданности. -- Малышка, яне знаю, почему они так говорят! Клянусь тебе, я самый обычный мужчина! Я невладею какими-то сверхъестественными способностями! И мои шестнадцатьсантиметров вряд ли кого-то особо впечатлили. Да, я стараюсь, чтобы девушкебыло хорошо. Поэтому ты со мной не хочешь? Что ты там себе напридумывала?! Тысо мной в постели ни разу не была, а уже вовсю делаешь выводы!

Наташа случайно встретилась с ним взглядом.

-- Ты прав. Я всегда накручиваю себя, и не могуот этого удержаться...

-- Горе от ума... Не беспокойся, между нами ещедолго ничего не будет!

-- Почему?

-- Я так решил! -- заявил Макс в его привычнойманере. Это, наверно, универсальная фраза, когда он не знает ответ. Или когдане хочет говорить. Он еще подумал немного, глядя на Наташины пальчики в своихладонях, и добавил: -- По крайней мере, до тех пор, пока я не забуду своиобиды... Давай, в конце концов, пообедаем!

-- Так ты по-прежнему хочешь, чтобы я от тебяуехала? -- напомнила Наташа.

Максим чувствовал, что высказался, и ему сталолегче. Уже и ссора не казалась такой уж окончательной...

-- Не знаю... -- пробурчал он неохотно, нежелая признавать свою капитуляцию. И придумал себе оправдание: -- Кто будетучить мою дочь читать и писать?

-- Может быть, ты? -- рассмеялась девушка.

-- Она меня не слушается. Знает, что я все ейпрощу, -- и взглянул Наташе в глаза. -- Все, кого я люблю, вертят мною, какхотят...

Как здорово, что в этом учебном году физика двараза в неделю, как в седьмом классе! До Нового года оставалась пара недель, иНаташа вместо того, чтобы писать контрольную работу, прямо на уроке размышляла,что подарить любимому. Проблем с подарком для Котенка не возникало - набордетской косметики в розовых флаконах. Но вот для Максима... Хотелось бы что-тоособенное, но через два месяца у него день рождения - 30 лет, и новогоднийподарок не должен быть особеннее, чем на юбилей!

Максим Викторович перестал что-то заполнять вклассном журнале и начал окидывать взглядом учеников. В принципе, он не следилдотошно за использованием шпаргалок, но откровенно списывать не позволял.Шутил, что задача педагога - научить учеников думать. Например, куда спрятатьшпаргалку. Сейчас никто не списывал. Формулы, подсмотренные в шпорах, сами посебе результата не давали. Задачи были трудные, и решить их можно, тольковнимательно разобравшись и поняв.