Землянка для звездного принца - Алина Углицкая

– Если вам не нравится, мы можем сейчас же покинуть планету. В конце концов, это же вам нужно мое присутствие на конференции.

Август поджал губы, но я заметила, как зло блеснули его глаза. Впрочем, он тут же взял себя в руки.

– Хорошо, – кивнул, соглашаясь. – У нас договоренность, я не буду ее нарушать. Но и ты выполни свои обязательства.

Рейн склонился ближе к экрану, закрывая меня.

– Лейр Драммон, – произнес мой дерранг таким вымораживающим голосом, что даже у меня сердце ёкнуло, – попрошу обращаться к моей супруге соответственно ее статусу.

– Сагира? – брови Августа дернулись вверх. – С каких это пор…

– С сегодняшнего дня, – отрезал тот.

Август дернулся, будто его ударили. Лицо горауканца из голубого стало чернильным. Глаза налились синей кровью.

– Лирра Сагира, – процедил он, едва не плюясь ядом, – примите мои поздравления.

В его тоне было столько жгучей, неприкрытой ненависти, что на какой-то миг мне стало страшно. Но рядом был Рейн. Он обнял меня за плечи, делясь своей силой и уверенностью.

– Встретимся на конференции. – Мой муж отключил связь.

– Не нравится мне все это, – пробормотала, укладывая голову ему на плечо. – Август опасен. Он что-то задумал.

– Не бойся, с тобой ничего не случится.

– Рейн! – отстранившись, я глянула на него. – Он на своей территории! Он президент целой планеты, почти царь и бог на Гораукане! А ты всего лишь начальник космической станции. У него армия, а у нас четыре «скорпиона» и двадцать парней. Если он захочет нам навредить…

Я всхлипнула. Но он тут же притянул меня к себе и оборвал всхлип поцелуем.

Потом поцеловал меня в макушку и пробормотал:

– Глупышка. Разве я не сказал, что со мной тебе нечего бояться? Пусть тут будет хоть две армии. Никто не посмеет тебя даже пальцем коснуться.

Рейн сказал это абсолютно спокойно, с решимостью человека, уверенного в своей правоте.

– Я… я верю тебе, – пробормотала, сдаваясь.

Страх же не отпускал. Сейчас, когда мы мчались по ржавой пустыне в ботмобиле, которым не могли управлять, я внезапно осознала, насколько была глупа и самонадеянна моя затея.

Я шагнула в осиное гнездо. И потащила Рейна с собой.

Что ж, отступать уже поздно.

Нам придется это пройти.

***

Для конференции выделили огромный зал, занимавший большую часть верхнего этажа в президентском палаццо. Прозрачная куполообразная крыша, прозрачные стены, прозрачные лифты. Тысячи микрокамер, жужжащих над головами и транслирующих исторический момент на огромные экраны в разных концах Галактики.

Рейну и остальным парням пришлось остаться в «красной» зоне вместе с официальной охраной. Да мы и не ждали, что вооруженных амбалов пустят в конференц зал. Перед тем, как расстаться, Рейн поцеловал меня в висок, а заодно проверил наушник-таблетку, засевшую у меня глубоко в ушном канале.

– Помни, я рядом, – шепнул его голос у меня в голове.

Точнее, в ухе, когда я проходила досмотр.

В зал пропускали только приглашенных политиков и их личных секретарей. Я числилась как секретарь Августа Драммона. И после тщательной проверки мне разрешили пройти. Правда, когда я прикладывала руку к идентификатору личности, мне показалось, что там высветилось что-то подлиннéе, чем «Эмитьянна Сагира».

Я мысленно поставила галочку, что задам Рейну этот вопрос, и вошла под прозрачный купол.

***

Здесь собрались представители разных рас. Их разделяла только перегородка: невидимая, но такая же мощная и нерушимая, как предрассудки. С одной стороны за длинный стол рассаживались земляне. По сравнению с модификатами они казались бледными, щуплыми, с невыразительными плоскими лицами.

С другой – представители Конфедерации. При беглом осмотре я насчитала семь разных рас. Горауканцев и астарийцев я знала, еще парочка тоже была знакома, а вот остальных видела в первый раз. Пришлось поднапрячься, чтобы скрыть любопытство.

Хотя, вон того мужика, похожего на пятнистого Халка, я бы пощупала за мощные бицепсы. Что бы убедиться, что они у него настоящие.

Рейн, который видел моим глазами через линзы-нанокамеры, тихо прокомментировал:

– Лирра Сагира, ведите себя прилично. На Кадаре царит махровый матриархат, и твой любопытный взгляд может быть принят за приглашение.

– Чего? – опешила я. – Какое еще приглашение?

– Кадарцы не отказывают женщинам. Тем более неженатые. А этот парень, судя по отсутствию кольца на шее, свободен.

Теперь я поняла, о чем он говорит. Двухметровый шкаф, на который я обратила внимание, был секретарем при даме средних лет. Дама сидела в кресле с надменным лицом, глядя по сторонам презрительным взглядом.

– Хм… а дерранги здесь есть? – я продолжила изучать собравшихся. – Что-то не вижу…

Мой взгляд переместился к терминалу, через который входила новая порция модификатов.

– Если только в качестве гостей, и то вряд ли.

Он еще говорил, а узнавание уже накрыло меня холодной волной. Сердце дрогнуло, почти обрываясь, нервы в желудке завязались узлом, и я только чудом заставила себя устоять на ногах.

– Рейн! – выдохнула, отступая и пытаясь слиться с толпой. – Он здесь!

– Кто? – Голос моего дерранга изменился за долю секунды. Стал собранным и серьезным.

– Только что вошел. Я не знаю его имени, но это он был тогда в лаборатории. Это его мысли я слышала!

– Ты уверена?

– Да!!!

Я даже не сомневалась. Сейчас я испытала ту самую панику, что и тогда переживала Тьяна. В мыслях этого человека царили холод и смерть. Много холода, много смертей.

И он думал об этом так же, как какой-нибудь фермер думает о травле колорадских жуков. Абсолютно спокойно и с ноткой брезгливости.

Квадратное серое лицо, низкий лоб, нависшие брови. Несомненно, это был человек, не модификат, ведь он вошел в зал со стороны землян. Но было в нем что-то неправильное. И это что-то царапнуло меня ядовитым когтем.

– Кто он? – прошептала я.

– Сканирую личность. Странно…

– Что?!

– Его идентификатор пуст.

– То есть?

– Это муляж, чтобы обмануть терминал и охрану. Сверху прописаны коды, но дальше… дальше нет ничего.

Между тем мужчина остановился возле своего кресла, взялся за спинку и поднял глаза. Его невыразительный взгляд окинул зал и вдруг уставился на меня. Словно выудил из толпы.

И тогда мне стало по-настоящему жутко.