Прогулки по Луне - Саша Кругосветов

А придет время, и Юрочке тоже придется туда уехать. На родину деда. Но рано об этом. Сейчас о тебе речь.

Ты не печалься, милая. Такая у нас всех судьба. Муж твой, Сережа, кровиночка моя, не простой человек, в нем кровь племени лунного течет. И у Юрки твоего тоже. У них свой путь. Может, и не простая, может, и не лучшая доля, но своя судьба, своя жизнь. Мой тебе совет, потому что люблю тебя и жалею, – прими все, как есть. Как я в свое время приняла. Не убивайся, жизнь продолжается. Юрочку растить надобно. Собирайся-ка в Ленинград. Получи зарплату за себя и за мужа. И к матушке своей. Подумай, как устроить свою жизнь. Пока ты молодая и красивая. Если встретишь хорошего человека, не думай, выходи за него, будет помогать тебе Юрочку растить. Вот и все. Благослови тебя Господь.

Сказала и пропала. Свеча потухла. Сама – как растворилась в сенях.

Приснилось или на самом деле?

В этот вечер ее муж не вернулся домой. Исчез навсегда. Ходили слухи, что поселок навещали инопланетяне.

* * *

На ковре в позе лотоса, одетый во что-то серебристое с металлическим отблеском, отдаленно напоминающее кимоно, сидел маленький как все нипурты, но очень широкий, почти квадратный, и очень могучий человек. Лицо и голова его были тщательно выбриты. Нетронутым оставалось только пятнышко на темени, из которого росла рыжеватая косичка.

Великий Буул Гаар, Буул – господин, Гаар – воин. Это имя знали немногие. Селениты звали его Йодгар, что в принципе означало то же самое.

Сколько лет этому человеку – пятьдесят, семьдесят? Не ответить, по внешнему виду не определить. Широкое, немного монголоидное, очень спокойное лицо. Морщины? – морщины есть и в пятьдесят.

О нем говорят, что он из неприкасаемых. Неприкасаемые на Луне – это вовсе не каста отверженных. Наоборот, это аристократы, оптиматы, рыцари, воины, кабальеро, гранды, евпатриды… Все неточно – как это определить? Это те, кто выше закона.

Мудрец и воин. Живет отдельно от других, в большой пещере, вырубленной в скальном массиве у подножия Пика Гюйгенса, высочайшей вершины на Луне, поднимающейся на пять с половиной километров над уровнем Моря Дождей.

Неприкасаемые живут до двухсот лет и более, – интересно, сколько ему?

Буул Гаар – никто. Нет у него ни должности, ни официального статуса, не входит он ни в Совет, ни в народное собрание, он – частное лицо. Но в трудных случаях Совет идет к нему. Авторитет его огромен – что скажет, то и будет. «Наставник», – уважительно говорят о нем.

Наставник – великий воин. Только воин может познать женщину. Только тот, кто познал женщину, может стать воином.

Неприкасаемый. Неприкасаемых готовят к их миссии и воспитывают с детства. Даже не с детства. Воина планируют заранее. Еще при оплодотворении яйцеклетки. При планировании процедуры ЭКО закладывают дополнительное количество митохондриальных[31] ДНК, это увеличивает продолжительность жизни неприкасаемых. Двести лет жизни. Чтобы воин успел овладеть всеми искусствами – боевыми искусствами, знаниями, философией неприкасаемых, искусством физической любви – всем, что неизвестно и недоступно рядовым селенитам.

Сила и дух воина опираются на искусство любви. Искусство телесного соития помогает раскрыть силы того, кто намерен стать безупречным воином. Воин не рассеивает свои гаметы[32], не отдает их женщине, наоборот – втягивает в себя гамету подруги. При этом он не держит яйцеклетку внутри себя, но и не оставляет ее снаружи, балансирует на грани, препятствует образованию зиготы[33]. Зигота – это новая жизнь; начало новой жизни означает смерть старой. Для новой жизни существуют системы ЭКО и инкубаторы. Но это не дело неприкасаемого. Искусство бойца и искусство телесного соития – и то, и другое – опыт бесконечного балансирования на грани жизни и смерти – вот это и есть настоящий путь безупречного воина.

Для овладения искусством любви, для помощи в учебе воина очень давно были созданы боевые отряды женщин энков. Женщины эти помогают духовному росту и становлению настоящих воинов, и сами тоже являются искусными воительницами; Мунус-Гаар называют такую воительницу. Помимо посещения девушек из боевых отрядов энков, неприкасаемые обязаны регулярно летать на Землю для встреч с земными подругами. И там, и там они не имеют права оставлять свое семя, только женскую гамету втягивать и удерживать ее не внутри и не снаружи до ее полного угасания.

– Считают безупречным меня, несравненным Йодгаром считают. Даже безупречный не может ошибок и сбоев избегнуть, ошибки и у меня случались. Высший долг свой не всегда в полном объеме, мне причитающемся, я выполнял.

У Буула Гаара великого, как у каждого человека прямоходящего, обычное сердце человеческое бьется в груди. Сердцу никак не прикажешь сам, и никто ему приказать не сможет. Как же людям земным завидует Буул Гаар! Нет у них подвигов никаких, нет у них женской гаметы втягивания и на трепещущем раскаленном кончике меча гаметы той удержания тоже нет.

Любить могут, любить умеют земляне обыкновенные, так же естественны, как есть и дышать, для них эти действия. Они начало новым жизням могут давать и дают, кусочки собственной жизни от себя каждый раз отрывая бездумно, доказывая каждый раз снова и снова способность свою умереть ради жизни той новой. От себя отказаться и своему продолжению жизнь даровать, не задумываясь. Слава создателю, верховному богу неба Ану, счастье любви обычной – в людей Земли понимании – довелось познать мне. Буул Гаар, великий воин великого народа, любим был на Земле и сам любил. Избраннице земной отдавал себя без остатка. Счастье объятий любимой в полях земных на рассвете под пение птах небесных испытать удалось мне, слава Ану, и не единожды.

Как мне хотелось тогда от всего, чему де-ся-ти-летиями учили меня, на что за-та-чивали естество мое, словно копье или дротик остро-ко-нечные, отказаться, от статуса неприкасаемого Мудреца и Воина – тоже, ни Воином, ни Мудрецом, ни Господином не быть больше впредь уже хотелось мне. Навсегда на Земле не мог я остаться. Земное тяготение селенит не в состоянии выдерживать долго. Были когда-то герои, что многие тысячелетия назад на Землю переселялись. Царями Земли великими стали они, героям новым жизнь дали. Таких нет уж ныне на Сине. Буул Гаар не мог навсегда остаться, семь дней при земном тяготении – предел его крайний, галлюцинации потом, криз давления кровяного и верная гибель в мучениях. Нет, не во мне дело было. Не смерти боялся я. Умереть на руках любимой – разве испытаниям таким должно было подвергнуть ту, которую любишь?

Он прилетал, улетал, опять прилетал, ни о чем не думал, просто любил, он – это я, я просто любил ее. Сын от этого потом появился. Появился, как и положено детям появляться в природе по природе людей обыкновенных. Если бы ЭКО, я дал бы дитяте митохондрии дополнительные, лишние для людей обычных, до двухсот лет жил бы сын мой теперь. И Буулом Гааром, наследником Буула Гаара, стать тогда мог бы он. Теперь уже нет больше сына – в земле сырой схоронил я его, как время его пришло.