Часовой Большой Медведицы - Сергей Бузинин

— На чем поедем? — спросил Константин Кицуненович.

— На такси! — ответил Витиш. — Миш, погляди, как Костя побледнел! Год тому назад один клоун развел Костю на то, что таксисты стали военной организацией, обязаны носить форму и погоны с шашечками. Ну, Костя как-то решил призвать таксеров к порядку на том основании, что у него звание выше. С тех пор таксисты Костю не возят, а Костя их не любит. Не трясись, вермаджи, я сегодня на машине… Да, Костя неотомщенным не остался. Какие-то юмористы отослали на адрес его обидчику повестку из вендиспансера с требованием явиться на обязательный плановый осмотр. Повестка попала в руки его жене, и тех пор обидчик утратил чувство юмора. Двинули.

Малаховский скверик был старым и запущенным маленьким парком возле Дворца спорта. Мишка не особенно верил в успех своего предприятия — до тех пор, пока не увидел Василия Петшовича, с романтическим выражением лица прогуливающегося перед бюстом Лиле Брик. В руках черта был букетик первоцветов вперемешку с одуванчиками и лопухами.

— «Не на праздник я иду, а к любимой в гости!» — ехидно процитировал Витиш. — «Две морковинки несу за зеленый хвостик». Миша, ты держись сзади. Костя, в атаку. Ты у нас самый пробивной. В хорошем смысле этого слова.

Костя неторопливо подошел к Василию Петшовичу и тронул его за локоть.

— Любезный, пройдемте-ка со мной…

Василий Петшович недобро поглядел на вермаджи снизу вверх.

— М-м-м… Чего надо от черта, а? Не знаю я ничего. Ты кто такой, м-м-м? Уйди от черта! Не тронь, цыпадер! Ай, зачем меня хватаешь? Люди добрые, четного черта беспределом обижают! А-а-а, лопни моя печень, не уйдешь, так забодаю! Все, кончилось у черта терпение! — Василий Петшович бросил под ноги букет, наклонился и, раздувая ноздри, нацелился своими коротенькими рогами на Костика. — Добром прошу, уйди с дороги! Не буди зверя в черте! У-у, зудят мои рога! У-у!

Далее произошло то, чего ни Мишка, ни даже Витиш предполагать не могли. Оказавшись перед чертовыми рогами, Константин Кицуненович Инусанов вдруг обратился в огромного черного пса, вздыбил шерсть на загривке и завыл на черта.

Черт, в свою очередь, уперся руками в землю и, мотая бородой, ухая и выбивая копытами искры из асфальта, грозил Костику рогами.

Картинка была, откровенно говоря, сюрреалистическая — посреди города сцепились меж собой черт и оборотень. Немногочисленные прохожие оглядывались на это дивное зрелище и комментировали:

— Напились, что ли?

— Милые бранятся…

— Сотку на рогатого!

— Блин, шли на дело, а попали в зверинец! — выругался Витиш. — Пошли, Мишка. Иначе нас потом засмеют. — И, оторвав от штакетника перекладину, Игорь решительно направился к шипящей, воющей и орущей друг на друга парочке.

Без лишних слов Витиш сунул палку меж рогов Василия Петшовича, крутанув ее, опрокинул черта на спину, точно рычагом, и, прижав его коленом к земле, сообщил:

— А ну-ка, молчи и тихо будь! Что сказал! А, лохматый, сейчас я тебе хвост к забору привяжу! Костя, приходи в себя! Мишка, помогай!

— Ай, начальник! Я к тебе всей душой, а ты ко мне с нарядом? За что черта мучите, халадо? Пусти черта, черт не виноватый! Люди добрые, глядите на национализм! Гоблина не тронули, орка не тронули, гнома не тронули — только черта безвинно обидели! Ай, начальник, не виноват я, что мертвая наколка-то оказалась! Не дай умереть-погибнуть, спаси черта! Где голубушка моя, куда дели?! А-а, за что обиду терплю?!

Мишка и Витиш тащили Василия Петшовича к машине. Костя шел следом, ругаясь и преображаясь временами в огромного черного пса.

— А ну, садись! Быстро садись! Поцарапаешь обивку рогами — ладана на хвост насыплю!

Обед еще не кончился, когда вся компания вернулась в отдел. Черт продолжал бороться за свои гражданские права и призывал на помощь Чернобога, падших ангелов Сатарела, Самсапеела, Закиела, Турела, Йомъйяела, Сариела и африканского демона Пазузу в придачу. — Да замолчишь ты или нет, лохматый? Сколько можно свою родню перечислять!

— А-а, чего захотели! Вы еще меня узнаете! Чего родственники! Я еще и адвоката позову, он-то похужей своры бесов будет!

— Все, Василий Петшович, утомил ты меня. — Усадив черта на стул, Витиш вытер пот со лба. — Толку от тебя чуть, а возни — как с рецидивистом. Да заткнешься ты или нет?! Костя, ты уже в себе?

— Когда как, — отозвался вермаджи. — Не всегда.

В самый разгар акции чертового неповиновения в кабинете как будто потянуло сквозняком. Из воздуха в центр кабинета шагнул Владислав Юберович Стрыгин, не граф и не прокурор, все такой же элегантный, подтянутый и невозмутимый.

— А-а, милицейский произвол! — понимающе кивнул головой он. — Увлекательное зрелище. Господа, позвольте на мгновение отвлечь вас от занимательной процедуры экзорцизма. Я тут вам принес материалы по транспортной фирме, все, что мои упыри накопали. Как и обещал, делюсь добычей, вам она тоже в работе пригодится. Вот, возьмите.

— Спаси меня, начальник! За любовь пропадаю! — Василий Петшович рванулся было к Стрыгину, но оступился и ткнулся носом точнехонько в стопку бумаги, которую тот положил на стол. От толчка ровная стопка разлетелась, открыв взгляду ряд анкетных листов с прикрепленными к ним снимками.

— О-о! — сказал вдруг Василий Петшович Жемчугов-Задорожный, чуть приподняв голову и тыча длинным ногтем в одну из фотографий. — А вот эту морду-то я как раз и знаю!

Витиш и Стрыгин одновременно склонили головы над столом, едва не стукнувшись лбами.

— Так я и знал, что наша встреча не была случайной! Ну-ка вот с этого момента поподробней. Где, когда, при каких обстоятельствах видели эту личность?

— Да там же и видел, возле банка на Скобцева. Сволочь это, а не личность, — уверенно ответил черт. — Это он, мышь летучий, как раз по телефону-то и базарил о том, когда банк откупорить сподручней. А я, как законопослушный черт, об этом сразу товарищу начальнику доложил! — ткнул пальцем в Мишкину сторону Василий Петшович.

— Доложил! — Мишка кивнул головой, соглашаясь с чертом. — А куда ты потом исчез? А, главное, зачем? От кого прятался, от нас? Чем это мы такие страшные?

— М-м-м… — протянул Василий Петшович, отрицательно помотав рогами. — Разве я милиции боюсь, а? Черт милиции всегда друг. А что я? Я чист черт перед законом! Чтоб я рога поломал, чтоб мне хвост ревматизмом скрутило, чтоб мне Папа римский приснился!

— Чего ж ты, ум, честь и совесть нашей эпохи, на следующий день в бега-то ринулся?

— А чего мне, лежать и ждать покуда меня злодеи отловят? Не-е-ет, черт себе не враг! Я свой долг гражданский выполнил, товарищу лейтенанту все, что знал, рассказал, а дальше пора и про шкуру свою драгоценную подумать! Ведь выследили меня злодеи! Ох, выследили, чудом спасся! На следующий денек, в воскресенье прекрасное — солнечное, вот как товарищ лейтенант из общаги укатил, вышли мы с Афоней Сидорычевым курнуть да к бабочкам прицениться… а тут гляжу — напротив общежития нашего этот кровосос стоит, да выглядывает кого-то пристально… Ох, глаз недобрый! Чую, по мою душу пришли, бежать пора, спасаться да прятаться! Я под кусток — шасть, чтоб не углядел меня упырь свирепый. А вомпера все стоит, по сторонам оглядывается, черта высматривает, чупакабра дикая! Тут к нему машина подкатила…